Я забываю имена

Они уходят

А знаешь, иногда они уходят,
Уходят, лишь прикрыв тихонько дверь,
И так проходят за годами годы,
И раз за разом за окном звенит апрель.

Они бесшумно ночью покидают
Тех, кто, забывшись в липком гулком сне,
Их никогда, ни с кем не забывает
И поминает горько по весне.

Они уходят, оставляя нам надежду,
Что все же мы увидим их живых,
И в небеса идут они неспешно,
А мы им вслед "не оставляйте нас одних!"

Но как же мы, заблудшие, слепые,
Не понимаем боли в их сердцах,
Когда в глаза, для них совсем родные
Вползает черным зверем едкий страх.

И ведь они не могут объясниться –
Был дан приказ, прощание – потом.
И покидают нас они, как птицы,
Не веря горю и не ведая о нем.

А мы, оставшись здесь, с тоскою
Все ходим на могилки к ним,
Где дружит ветер с гробовой доскою.
И все рыдаем, и взываем к ним.

Не плачь, ведь им придется огорчиться,
А им там лучше, там родной их дом;
Я точно знаю. Мне вчера приснилось.
Не плачь. Мы скоро тоже к ним придем.

Любовь

До безобразия глупа и так волшебна
Ворвется вихрем в твою жизнь Она,
И станет вдруг как будто выше небо,
И еще ближе подойдет весна,

И ты, пугаясь странной аритмии,
Твердишь себе, что это все пустяк,
Но как же сложно жить в привычном мире,
Когда в душе и в комнате сквозняк.

Но чужды Ей слова народов мира,
Она сжимает сердце в кулачке,
Так нежно, но так сладко-нестерпимо,
Что разум твой висит на волоске.

И ты берешь рукой своей дрожащей
Такую же несмелую ладонь...
Так, безрассудной птицею парящей
Вторгается в твой мир Она. Любовь.

Чужой

Глухо стучатся капли
В стекла чужого окна.
И я на чужой кровати,
И я опять не одна.

Тихо мурлычет чайник,
Греясь в чужом огне,
Я вечер чужой случаен,
И я не сумела посметь

Купить алкогольную полночь
Ценой своей чистой любви.
А он все справляется: "Помнишь
Те дивные давние дни,

Когда ты была еще смелой,
Когда я еще не был пьян?.."
Улыбнуться б затронутой теме,
Да я – уже больше не я.

И я чужими глазами
Взгляну в чужие глаза;
Я с самого детства знаю,
Чужое трогать нельзя.

Благодарность

Я не слишком любила себя
В дни, что нынче чуть тронуты пылью,
Лишь безвестною птицей паря,
Улыбалась тихонько Всемирью.

Я не слишком любила богов
Мне под разными ликами данных,
Я надеялась: больше слов
Скажет мне шорох листьев палых.

Я не очень любила и тех,
Кто сумел сохранить живою
Ту меня, что беспечней всех
(Впрочем, с ними безумно спорить).

Я не знаю, что значит "любовь",
За которую столько предали,
Уж хотя бы затем, что мой кров –
Там, где кружку воды подали.

Я не слишком любила себя.
Лишь одно теперь знаю точно:
Все, что было со мной до тебя,
За Тебя не любить невозможно.

Не поэт

Не страх. Не ночь. Не луна.
Я не буду писать о смерти.
Я не буду описывать шорох в углу
и зловещие письма в конверте.

Я не буду писать, как красив суицид
Перерезанных вен в теплой ванне –
Я хочу написать о чем-то великом,
Или хотя бы о пыли в кармане.

Я не буду писать, как устала от них –
Пустых, бесполезных, низких;
Я вообще не буду писать этот стих:
Не поэт – не травмируй близких!