Последний полет Жанны

 

 

 

На улице Всех Святых есть бистро, которая называется “Одеон”. Я не знаю, зачем я туда заходила, в тот самый день, 7 лет назад, почему так мало там осталась, но когда выходила, в дверях я столкнулась с Гелией. Это было похоже на гром среди ясного неба. Я была поражена. Такой пугающей красоты я еще не видела никогда в жизни.

Чтоб суметь ее описать, нужно вспомнить актрису Монику Белуччи. В чем-то она на нее похожа, вернее, тот же типаж, как говорят в кино. Когда она входила в “Одеон”, она курила длинную сигарету; она была очень высокой, худой, у нее была очень гордая походка. На ней было длинное полупрозрачное черное платье, волосы были стянуты сзади в хвостик. Она была одна…

Ее красота настолько меня поразила, я была настолько обескуражена, что я сделала круг по площади перед “Одеоном”, потом опять зашла в бистро, не совсем сознавая, что я делаю. Я сразу же увидела ее: она сидела за тем же столиком, что и я несколько минут назад. Я заметила на столике свою зажигалку и обрадовалась тому, что у меня есть благовидный предлог, чтоб вернуться. Я не отдавала себе отчета в том, что со мной происходит, и я подошла к ней:

– Я забыла зажигалку… Вот она…

И она посмотрела на меня, и у меня мурашки пробежали по спине. У нее был незабываемый взгляд; он проник в меня и согрел все внутри, вернее, обжег (странно: теперь я понимаю, что меня в первую очередь поражают глаза людей; так было с Айки, так было с Гелией)…

– Я так и думала, что вы вернетесь, – сказала она почему-то. – Возьмите свою зажигалку.

А потом я спросила:

– -Что вы пьете?

– “Маргариту”.

– Никогда не пробовала.

– Попробуйте. – Она протянула мне свой бокал. – Садитесь и пейте.

Я села и сделала глоток; коктейль обжег так же, как и ее взгляд.

– Мне нравится, – сказала я.

– Закажите себе, и выпьем вместе.

Я подозвала официанта и заказала коктейль. Когда он ушел, Гелия сказала:

– У вас красивые длинные пальцы.

– Спасибо.

– Можно их потрогать?

– Да…– ответила я. Она взяла мои пальцы, и я почувствовала, что меня как будто током ударило.

– У вас красивые пальцы, – снова сказала она.

– Очень приятный коктейль, – сказала я, чтоб скрыть волнение, охватившее меня.

Мы помолчали. Официант принес мой коктейль, и мне вдруг очень захотелось опьянеть. А Гелия все смотрела на меня своими большущими глазами, и я таяла. В ее взгляде было нечто трагическое и пугающее; пугала ее красота… Я не знала, что со мной происходит, но меня ее взгляд волновал; такое со мной было впервые… Впервые в жизни я почувствовала влечение к женщине.

– Чем вы занимаетесь? – спросила она меня.

– Я писательница.

– Как ваше имя?

– Жанна Челси.

– Я – Гелия.

– Вы очень красивая, Гелия…

– -Спасибо. Вы тоже, Жанна. У вас какая-то особая красота…О чем вы пишете?

– О любви…

– Любовь – это космос. Ее нельзя написать.

– Согласна. Я совсем немного… Какие-то частицы…

– Да… Каждый имеет право описывать ее, но всегда получаются частицы… Между тем, любовь – это космос…

– Вы любите говорить о любви, Гелия?

– Да. О ней всегда хорошо поговорить. Всегда приятно и полезно.

– А если разговоры о любви причиняют боль?

– А боль разве останавливает нас в том, чтоб мы не думали о любви? Даже если это больно, мы все равно думаем о ней…

– Вы правы… О любви думаешь всегда. Вы любите говорить про секс?

– Только с девушками.

– Вы лесбиянка?

– Да… Хоть это и отвратительное слово.

– Согласна.

– Вы любите говорить про секс, Жанна? – в свою очередь спросила она.

– Да, очень.

– У вас мало секса?

– Нет…– Мы опять помолчали. Я уже допивала свой коктейль. – В моих рассказах, которые я пишу и которые еще никто не читал, очень много секса, но я не пишу эротических рассказов. Там все про жизнь больше…

– Можно прочесть ваши рассказы?

– Да. Мы можем поехать ко мне домой, – сказала я.

– Вы живете одна? – спросила Гелия.

– Нет. У меня молодой человек.

– Тогда давайте поедем ко мне. Так будет удобней. Если рассказы будут хорошие, мы позвоним моему бывшему мужу; у него есть знакомый издатель.

– Почему вы развелись, Гелия? – спросила я неожиданно.

– Я поняла, что я люблю только женщин. И я устала от мужчин…Знаете, Жанна, мне нравится, что вы всегда вопросы задаете в лоб. Наверное, это присуще писателям: они считают себя вправе задавать любые вопросы.

– Извините, Гелия, за мою бестактность…

– Все нормально, Жанна, – сказала она. – Я уже сказала, что это мне нравится…

– А знаете, Гелия, мне тоже до смерти надоели мужчины, тем более, что мне на них не особо-то и везло…

– Давайте встретимся здесь же в “Одеоне” через 2 часа, – сказала она.

– Идет.

Мысли в моей голове путались. Я плохо помню, как я доехала до своего дома, как взяла папку с рукописями, потом сидела в прихожей и ждала, когда пройдут эти 2 часа, чтоб опять помчаться обратно в “Одеон”. Помню только, что когда я вновь оказалась в “Одеоне”, за тем же самым столиком, Гелии еще не было. Я очень испугалась (а вдруг она сбежала, вдруг она больше никогда не вернется!), но потом увидела, как она своей изумительной походкой входит в бистро.

– Я опоздала?

– Нет, совсем нет…

– Тогда поедем. Нас ждет такси…

И мы поехали, и я лишь смутно догадывалась тогда, что в моей жизни происходит что-то очень важное…

(Пойду, покурю на балконе…)

Я не помню тогдашней квартиры Гелии. Только диван, журнальный столик, высокий торшер. Гелия сварила кофе, мы сели рядом на диване, и я начала читать. Очень трудно читать свои вещи вслух, очень трудно читать, когда волнуешься, но я прочла все короткие рассказы, которые потом вошли в сборник “One More Cup Of Coffee For The Road”. Гелия слушала внимательно, выкурила за то время, что я читала, 3 сигареты, потом сказала фразу, которую впоследствии я так много раз буду слышать от Чарли Парсонса: “Это нужно публиковать немедленно…”

– Вам действительно понравилось? – спросила я. Гелия была первым на Земле человеком, который слышал мои рассказы, и вообще о том, что я пишу.

– Да, – ответила она. – Ничего такого я никогда раньше не читала, а я читала немало, можете мне поверить.

– Спасибо. Сколько вам лет, Гелия?

Она улыбнулась:

– Опять ваши прямые вопросы, Жанна… 24, а вам?

– 23.

– Вы действительно пишете очень хорошие вещи… Нужно позвонить моему мужу… Как же звали его друга, издателя?… Ах да! Чарли Парсонс!

– Великий Чарли?! Может, не стоит? – рассмеялась я.

– Почему же не стоит? Если рассказы хорошие, их нужно публиковать…

Помню, что ее разговор с бывшим мужем длился всего что-то около 3 минут. Потом, повесив трубку, она сказала:

– Вот адрес. Мы поедем к Чарли Парсонсу и отдадим ему рассказы. Просто нужно будет все переписать красивым почерком. Ваш почерк ужасен, Жанна. Я перепишу все, оставьте папку у меня.

– Я бы не хотела утруждать вас…

– Пустяки. А теперь давайте поговорим о сексе. Ваши рассказы навевают мысли о сексе, хотя он в них и в прямом смысле отсутствует.

Впоследствии мы с Гелией очень часто говорили о сексе. Это было приятно, это возбуждало, это было своего рода игрой перед тем, как начать любить друг друга. С того дня мы стали встречаться каждый день. Я приезжала к ней, мы немножко занимались “литературой” (так это называла Гелия – переписывали мои рассказы), потом занимались любовью. Уже скоро я сказала моему молодому человеку, что он мне больше не нужен, чтоб он больше не смел приходить в мой дом, что я полюбила удивительную женщину.

– Ты мне изменила, Жанна?

– Конечно, – весело ответила я.

– Знаешь, если б ты изменила мне с мужчиной, я бы понял, но чтоб с женщиной! Идиотизм! Я даже видеть тебя не хочу после этого!

– Вот и отлично! Убирайся вон!.. Пьяница…

Я продала квартиру своих родителей, тоже самое сделала и Гелия, и мы вместе купили очень хорошую, огромную двухэтажную квартиру на последнем этаже пятиэтажного дома на улице Канзас-стрит. Я чувствовала себя счастливой… Никогда ни до, ни после я не чувствовала себя такой счастливой, наполненной радостью. Это была сплошная “Ода Радости”. Это был золотой век… Золото стало поблескивать, когда в свет вышла моя первая книга…