Вторая вода

На чтение потребуется 2 часа 30 минут | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск

 

 

 

Выпал дождь – и сразу жара. А потом ещё один дождь – и опять, как в Сахаре, несносное пекло. Никогда ещё так обильно и густо не шёл из земли молодой травостой. Саженцы, все как один, выбросили побеги и пошли набирать ростовую силу, обрастая листвой.

Ручей с его берегами трудно было узнать. Была безобразная, грязью взрытая ручьевина – и вдруг разделённая на цветы, траву и саженцы местность. Да ещё свежеструганные мостки и беседка со спинкой, и где-то за ней, как шея жирафа, в трёх цветах крашеная труба, откуда разбрызгивалась вода.

Приходили смотреть. Из деревни. Из города. Приезжал в карете сам председатель колхоза лысоголовый и тучный Андрей Хламинский.

– Мне бы в колхоз эдаки кадры, – сказал Степану с Полиной, – я бы в два года озолотился! Вот оно поле! – Хламинский кивал на просторный кусок луговины, который у них, у Дитятьевых, он же и отобрал. – Берите его! Сажайте себе на здоровье ваши груши и яблони! Сколько саженцев здесь нарастет? Тысяч пять, а может, все десять? Вы – сажать, колхоз – продавать! С Богом, как говорится. Согласны?

Лукавил Хламинский. Что-то худое держал в голове, замышляя против Дитятьевых новую пакость. Почувствовав это, Степан одёрнул его:

– Не юродствуй, езжай себе мимо…

 

Приехал на пароходе из Ярославля младший Дитятьев. Солидный, в соломенной шляпе, при саквояже и клетке с двумя канарейками, он меньше всего походил на сотрудника ОГПУ. Преуспевающий сын богатых родителей – да и только. Работал Олег в особом отделе, часто ездил в командировки, и по пути приворачивал в Замоложье. Поэтому никого приездом не удивил. Разве старшего брата Степана, который не видел его давненько, и вечером, отправляясь к низовьям ручья смолить отцовскую лодку, уговорил Олега пойти вместе с ним.

Степан, времени не теряя, разжёг костёр, поставил над ним котёл с затвердевшей смолой и, посмотрев на Олега, доставшего из кармана бутылку, сказал:

– Я ведь к этой жиже без интереса. А ты? Попиваешь, поди?

– Да так. От скуки. – Из другого кармана вынул Олег прозрачный прибор, разобрав его на стаканы.

Выпили. Помолчали. Было спокойно. Пахло дымом, кипящей смолой и рекой. Всё тут было знакомо. С самого детства. Казалось, что каждый кустик здесь, каждый камень, выползший из песка, благосклонно доглядывает за ними. А воды реки, мягко всплёскивая, сообщали им о былом – как купались они, как катались на лодках, как рыбу ловили. Родина. Лучшего места нет на земле. Ветерок полощет рубахи, робко роется в волосах, словно хочет напомнить о чём-то забытом и вечном, что здесь было и что осталось от тех стародавних времен, когда были молоды и сильны те Дитятьевы, от которых пошёл и продолжился род.

 

Олег уселся на выворотень берёзы около лодки. Снова налил в пластмассовые стаканы. Сказал:

– Да и работа нервная у меня.

Степан, помешивая лопаткой смолу, покосился на брата:

– Слышал, что ты в милиции шебаршишься. Никак не думал, что выберешь это дело.

– В милиции! Ну и что? – Олег приобиделся. – Кому-то надо и в ней работать. Ты бы, к примеру, не мог. А я, как видишь, могу.

– Нравится, что ли? – спросил Степан.

– Иначе бы не работал, – ответил Олег.

Степан не умел разговаривать, отдыхая. Привычку эту он унаследовал от отца. К отцу, насколько он помнит, все время откуда-нибудь приходили, чтоб заказать ему, как бывалому плотнику, то лодку с бортами, то кухонный шкафчик, то лавку с коником, то обычную табуретку. И он, выполняя заказ, улыбался в широкую бороду и заводился на разговор, который мог продолжаться и продолжаться, пока заказчик не уходил, унося исполненную поделку. С лодкой, понятное дело, возни хватало. На неё уходила неделя, а то и больше. Всё зависело от хозяйства, в котором всегда находилась какая-нибудь канитель. То она связана с посевной, то с сенокосом, то с осенними хлопотами на грядках, то с перевозкой сена из-за реки.

Степан всего-то живёт у родителей ничего, а тоже уже приловчился ко всем разноделицам и затеям, какими себя окружил отец, и всё это делал он с удовольствием и азартом. Вот и лодку решил осмолить своими руками, чтоб до того, как продать её, на ней же и прокатиться, ощутив себя многолетним пловцом, кто приплыл в сегодняшний день из далёкого детства.

 

– А ну потащили! – Степан просунул под дужку котла берёзовый кол, чтоб унести смолу к перевёрнутой лодке.

Олег не спорил, хотя и не больно хотелось ему заниматься какой-то там лодкой. Степан поневоле втянул его в дело, и даже кисть ему дал, чтобы тот наносил на лодку смольё.

Макая кистью в горячее сусло, Степан не мог не отметить:

– Погляжу на тебя – какой-то ты вялый.

Олег не согласен:

– Это тебе показалось.

– Ну-ну, – отступать Степан не хотел. – И жениться, гляжу, не женился.

– Всему своё время.

– Ладно! Давай-ко сейчас за снастью – и на рыбалку! На синие камни! Ага?

– Не-е, – Олегу не по любу предложение, – не люблю я её – и рыбалку, и эту уху…

– У-у, – удивился Степан, – скучный какой-то ты, в самом деле. Ну и браток у меня! Отчего хоть тебе весело-то бывает?

 

Олег бросил кисть, и та утонула в черной смоле. Вернулся к валежине. Снова разлил по стаканам. А пустую бутылку швырнул в Мологу.

Степан проследил за её полётом с неудовольствием и досадой. Пить он больше не стал.

– Не хочу, – отказался он от протянутого стакана.

Олег не стал уговаривать. Выпил. И снова выпил. А стаканы сложил в один и засунул в карман.

– Ведь ты на пять лет моложе меня, – упрекнул младшего брата старший, – а какой-то весь снулый. Неужто ничто не может расшевелить? Скажи, чего бы хотел ты, к примеру, сейчас?

Олег раздражённо поднялся.

– Того б и хотел, чтоб не лез ко мне в душу.

 

Степан продолжал мазать лодку. Стало грустно ему. Словно брат вдруг куда-то ушёл, хотя был он с ним рядом. Чужие! – почувствовал. И это уже не поправить. И ещё он почувствовал, что Олега что-то гнетёт. Живёт, словно срок отбывает.

Олег, закурив папиросу, ушёл. Не домой. Туда он успеет. Увидел тропинку вдоль огорода. По ней и пошёл. Было ещё не поздно. Где-то в траве проскрипел коростель. Пролетел, прогудев, толстый шмель. Ноги сами вывели на ручей. Сюда он ходить не любил. Неуютно, неприбранно, грязно. И вдруг – высокая шёлковая трава, зелёные яблоньки, даже груши! А там, где ручей, белый мостик, и над беседкой крашеная труба, из которой кипит водяной рассыпающийся султанчик! Изумился Олег. Да это же сказка! Неужели Степан её? Степан и его жена? Олег вспомнил статную с плавной поступью женщину, которая шла по дворовой тропинке к дому, неся от колодца вёдра с водой. «Повезло, ничего не скажешь!» – позавидовал брату.