Граница

На чтение потребуется полтора часа | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск

 

 

 

Сборы в дорогу были у Любы недолги. Серый, в мелкую клетку костюм, бельё и несколько пар шерстяных носков она собрала ещё в день, когда ходила к следователю Перову. Билет покупала за десять минут до гудка парохода.

Подуло прохладой, притащив с того берега запах смолы и грохот скатившейся в воду бочки.

Пароход прогудел в третий раз.

Ехала Люба с билетом четвёртого класса, пристроившись возле пузатой трубы. Здесь грело, и ночь, натекавшая с густо темневших лесами водоразделов, была для неё терпимой, даже родной. Потому что была в ней далёкая Вологда, а в Вологде – Митя, такой отделённый от всех, потерявшийся, милый-милый.

Ожидание встречи с мужем было для Любы невыносимым. Она сидела на верхней палубе и смотрела на берега, которые шли и шли, отставая от парохода.

 

Рядом сидели бабки с котомками, бородатый, в лаптях, сухонький старичок, какие-то сумрачные подростки и курившая папиросу дамочка в кепке. Молодое личико Любы, чёрные волосы из-под шляпки и горевшая в сумерках брошь выделяли её среди пассажиров, и проходившие вдоль перил по палубе молодые мужчины с интересом вглядывались в неё. А один, одетый в белые брюки и белый китель, по всему видать, из военных, даже остановился и, улыбнувшись Любе, осведомился:

– Такая прелестная леди, и почему-то не в первом классе?

– Мне здесь удобней! – ответила Люба.

– А может, пройдёте в каюту номер двенадцать? Там есть свободная полка. Она вам, думаю, подойдёт?

– Не приставайте, – сказала Люба, – замужняя я. Мой муж выше вас на две головы и очень ревнивый.

Военный ушёл, чтоб минут через пять возвратиться, теперь уже рядом с накрашенной кралей, которая, слушая, что он ей говорил, поправляла косынку и ухмылялась.

Люба заснула. Но сон был прерывистый: рука её, сжавшись, держала ремень саквояжа, который могли и украсть. Зная это, она и во сне проверяла ладошку, отчего её пальцы сжимались и разжимались.

 

В Вологду пароход прибыл утром. До тюремного замка было далековато. И Люба, пока к нему шла, наклоняясь под тяжестью саквояжа, изрядно устала.

В кабинет следователя её проводил крупноплечий, в поношенной гимнастёрке, с бляхой на животе надзиратель тюрьмы. Люба вошла в просторную комнату и, увидев вскочившего ей навстречу кряжистого, в чёрных бутылочных сапогах полувоенного человека, сразу же догадалась, что именно он ей и нужен.

– Следователь Салатин, – представился он.

– Любовь Рябкова, – представилась и она, удивившись лицу Салатина, которое одновременно огорчалось и улыбалось.

– Я насчёт мужа, Дмитрия Михайловича Рябкова, – сказала она и увидела, как Салатин отвёл от неё глаза, точно смотреть ему на пришедшую было больно.

– Вы ведь с дороги, – сказал он ей деликатно, – позавтракайте сначала, – и показал на соседний стол, где стояли чайник, две чашки и три тарелки с укладками бутербродов.

– Нет, нет, – отказалась Люба, – сначала увидеться с мужем.

Следователь вздохнул, как вздыхают возле постели больного, которого уже не берутся лечить.

Вошедшая тем и смутила его, что была, несмотря на свою грубоватую кофту и тёмное платье, вызывающе хороша и являла собой породу таких же, как и она, статных женщин. Сразу же мысленно он поставил с ней рядом собственную жену. О-о, как проигрывала она! Где-то в душе Салатина отложилось горькое сожаление, что годы семейной жизни он отдал не этой красавице, что сейчас стояла возле него, а своей, постоянно напудренной, с жирными волосами и расплывшейся, как ходелое тесто, жене, которую он, кажется, ненавидел.

– Знаете, – Салатин взглянул через весь кабинет на плечистого служащего тюрьмы, словно ища у него поддержки. Но тот и сам был смущён.

 

Следователь прошёлся по кабинету. Потом неловко остановился. Наконец, набрался смелости и сказал:

– А ведь нету его.

– Как это нету? – смешалась Люба.

– Умер, – сказал Салатин.

Отшатнулась Люба, словно донёс эту весть до неё не следователь тюрьмы, а свернувший с дороги в пропасть быстрый автомобиль, за рулём которого находился Митя.

– Как же так? – не поверила Люба. – Ведь я привезла для него одежду.

– Присядьте, – сказал ей Салатин.

Но Люба его не услышала.

– Отчего? – спросила через минуту.

– От воспаления лёгких, – сказал Салатин, – простыл, пока до нас добирался. Доктор, как ни старался, спасти не мог. Очень сочувствую вам.

– И давно это было?

– Позавчера.

– А где он сейчас?

– Недалеко. Вы пойдёте к нему?

– Пойду.

– Вам покажут, – следователь кивнул на служащего тюрьмы. – Тараканов, – дал знак.

Тараканов мгновенно предстал перед Любой. Наклонился над саквояжем и обомлел, увидев скользнувшую по его галифе цепочку часов. Сразу прикрыл полой гимнастёрки и покосился на Любу. Слава Богу, вздохнул он украдкой: та не видела ничего.

 

От тюрьмы до заросшего ивами пустыря три минуты ходьбы.

Люба стояла в жухлой траве, слабо веря, что здесь, в десяти шагах от неё, где желтела комьями свежая глина, лежал её муж. И всё же она спросила:

– Здесь?

– Ну, – отозвался тюремщик, – много их тут.

– А где эта самая?

Не понял тюремщик:

– Чего?

Люба не знала, как и назвать:

– Тумбочка, что ли, или табличка какая, куда фамилию вносят?

Тюремщик угрюмо:

– У нас без фамилии.

– Это как?

– Зарыли – и всё.

– Господи, – прошептала Люба.

 

Тюремщик ушёл. А Люба стояла себе и стояла. Для чего стояла? Самой непонятно.

Хлынул дождь. Где-то сломалась ветка высокого тополя, падая с хрустом на старый забор. Люба не знала, что ей и делать. Мужа нет. Есть лишь глиняная могила, вернее, яма. Артельная яма. И в ней – её Митя. Бедный-пребедный...

Захватив саквояж, Люба скорбно, как подарестная, двинулась по дороге.

Шла и слушала город, как он общался с плывшими где-то вверху террасными облаками, с хлопаньем веток и храпом коня, коротавшего день у гостиничной коновязи.