Багров Сергей.
Повесть «Граница».
...Митя молча вгляделся в слепую, без окон, баржу, из трюма которой зашевелилось что-то живое, превращаясь в цепочку людей, один за другим потянувшихся к трапу.
– Откуда они? – удивился.
– С Кубани, – сказал Краснолобов, – вчера их тоже сплавляли на такой же точно барже.
Рябков не вспотел, но вытер платочком свой лоб.
– Горемыки из горемык. Птицы весной назад возвратятся. А эти?
– Этим – каюк, – сказал уверенно Краснолобов.
Митя смотрел на гладкие валуны и перевёрнутые вверх днищем лодки, на которых справляли трапезу выселенцы, для кого сегодняшний вечер был, быть может, последним, ибо рядом стояла, дыша им в затылок, слепая осенняя ночь, а в ночи – уходящая по реке в неведомое баржа. Смотрел Рябков на людей с отобранной родиной и испытывал стыд, словно был перед этим становищем он повинен.
– Давай-ко, Броня, отсюда. Пошли, – предложил Краснолобову.
Краснолобов не был заносчивым человеком, но любил подтрунивать над людьми, в которых вдруг замечал замешательство или слабость.
– Что-о? Задрожали коленки?
– Что есть, то есть, – согласился Митя.
– А я предлагаю туда! – Краснолобов кивнул на серую ровность реки, на фоне которой темнели разбросанные фигурки.
– Я лучше домой, – отказался Рябков, для чего-то расстегивая пиджак.
– Храбрец! – брезгливо выцедил Краснолобов и, хотя не хотел он туда, к этим выброшенным из жизни обитателям Черноземья, наперекор своему настроению, тронулся к ним.
Митя, словно его уличили в чем-то неблаговидном, вспыхнул. «Нет!» – сказал сам себе и, застегивая пиджак, прыгнул с берега на откос, осязая текучесть песка, поплывшего вместе с его ногами по склону...
