Мысли

 

Комедия с печалью

 

	Поделиться:

 

 

 

Этот текст в полном объёме в журнале за февраль 2023:

 

На чтение потребуется 40 минут | Цитата | Подписаться на журнал

 

 

 

 

Нина одна. В дверь звонит Пётр.

 

Голос Нины. Кто? Впрочем, вижу. Я вам не открою.

Пётр. Это будет ошибкой, я с добрыми намерениями…

Нина. Мы ещё ничего нового не украли!

Пётр. Я подозревал, что у вас есть чувство юмора. Я принёс возвратить взятое прежде.

Нина. Зачем?

Пётр. Но это же ваше, не моё. Мне чужого не надо.

Нина. Вы изобрели новую ловушку?

Пётр. Я всё объясню.

Нина. Не надо. Мне достаточно предыдущих объяснений.

Пётр. Понимаю. Но заберите хоть вещи.

 

Мимо спускается соседка.

 

Соседка (громко). Нина, осторожней – он такой большой!

Пётр. Гражданка, не вмешивайтесь, а не то возьму и приду к вам!

Соседка. А я не боюсь – у меня домашний полицейский. Муж.

Пётр. У вас собственный муж?! Даже у такой? Надо же! Он слепой?

Соседка. Это как понимать?!

Пётр. Как редкий случай. Я относительно вашей запредельной красоты.

Соседка. Жалко, что тороплюсь! Сказала бы я тебе! (Проходит).

Пётр. Тем более, до свидания! Нина, не слушайте, и не бойтесь, откройтесь. Я всё скажу. Или у вас нет никакого женского любопытства?

 

Нина открывает дверь, но на цепочке.

 

Нина. Говорите!

Пётр. Прежде всего, я хочу попросить прощения.

Нина. Зачем же было вести себя таким образом?

Пётр. На это были особые, я бы сказал, чрезвычайные причины.

Нина. Не знаю, что вы придумали, но меня уже ничего не интересует.

Пётр (печально). Вы сказали «уже». Стало быть, у вас тоже невесёлые перемены.

Нина. Это никого не касается.

Пётр. Сочувствую.

Нина (неожиданно). Сочувствует он! Не зная, что произошло.

Пётр. Внезапные перемены по-хорошему не происходят.

Нина. Это да.

Пётр. Угадал. А вы на редкость не любопытны для женщины.

Нина. Это осторожность.

Пётр. Я понимаю, виноват. Вон соседка возвращается из любопытства. (Соседка проходит в обратном направлении).

Соседка. О, уже через цепочку. Вот, позову мужа! (Проходит).

Нина. Зачем вы снова пришли?

Пётр. Прежде всего, из-за стыда. Ну, и вернуть вещи.

Нина. Зачем совершать постыдные поступки, чтобы потом каяться?

Пётр. Я не планировал, это импровизация. Я же хочу объяснить.

Нина. Входите быстрее – сверху уже идут (впускает Петра).

Пётр (входя). Благодарю за доверие. А то чувствую себя подлецом. У меня неплохая интуиция – вы трогательный человек. И прежде всего, простите, что обзывал вас по ходу представления. Поверьте: вы очень милы!

Нина. Что же вас заставило?

Пётр. Уже не знаю, стоит ли вам рассказывать, поскольку ничего, кроме неприятного, сообщить не смогу.

Нина. Вы выглядите переживающим, а в прошлый раз походили на уголовника.

Пётр. С моим ростом это не сложно. Возьмите назад вещи.

Нина. Не подошли?

Пётр. Вы шутите. Это мило.

Нина. Так зачем уносили?

Пётр. Хотел поделиться с вашим мужем.

Нина. Чем?

Пётр. Невыносимостью чувств.

Нина (серьёзно). Требую объяснить! Вы, всё-таки, достали до моего любопытства, а точнее, до беспокойства. Я чувствую ваш надлом. Присаживайтесь.

Пётр. Благодарю (опускается на ближайший стул).

Нина. Значит, ваш странный визит был связан с моим бывшим мужем?

Пётр. Ваш Аркадий тоже стал бывшим?

Нина. Это не совсем ваше дело.

Пётр. Думаю, отчасти, моё.

Нина. Так это он с вашей…

Пётр. Бывшей сожительницей.

Нина. Теперь я оценила степень вашей сдержанности. Значит, вы тоже не простили женщину?

Пётр. Дело не в прощении, даже не в обиде. Да я и не обиделся.

Нина. Как так?

Пётр. Видите ли… я не знаю вашего отчества…

Нина. Нина Васильевна.

Пётр. Видите ли, Нина Васильевна, у меня какое-то сложное чувство.

Нина. Знаете, я же приготовилась ужинать, так давайте вместе, и поговорим. Проходите в комнату.

Пётр. Спасибо. Мне даже приятно стало оказаться вашим товарищем по несчастью.

 

Они располагаются за столом.

 

Нина. Вот, пробуйте мясо.

Пётр. Спасибо.

Нина. Вы хотели рассказать…

Пётр. Да, мне кажется, я относился к ней слишком легко: она меня вроде забавляла, но это только больше привязывало к ней. Но, видимо, и в этом случае мужчина есть мужчина, измена в нём что-то убивает. Теперь не верю, что есть другие варианты. И даже такому как я измену простить невозможно, то есть, не простить, а забыть. А уж я считаюсь спокойным до отвращения.

Нина. И что теперь? Вы потеряли покой?

Пётр. Потерял. Впервые. Даже не покой… А как бы появилась во мне что-то мерзкое, прямо внутри – и не избавиться.

Нина. Сочувствую.

Пётр. Понимаете, сначала это меня чуть ли не рассмешило. Но немного спустя меня пронзила мысль, что наши отношения ничего не стоят. Тогда зачем? Ведь будешь надеяться, что за тобой твердь, а за тобой – болото. И, при случае, не отступить. Словом, внутри появилось что-то гадкое. (Пауза). Ну, вот, мало вам своей печали.

Нина. Напротив, послушала вас, и стало легче. Не знаю почему, но ощутила, что поступаю правильно. И потом, ваши человеческие слова… Как вас звать?

Пётр. Пётр. И знаете, вдруг меня пронзила глупая мысль, что между женщиной и мужчиной возможно что-то чрезвычайное, я бы сказал, вечное. Но этого чуда нет, не только у меня, у миллионов. И этой божественной необыкновенности уже не будет.

 

Они помолчали.

 

Нина. А вы, Пётр, и вправду занимались живописью?

Пётр. Нет, это импровизация. Я больше сочинял песенки, мучил гитару.

Нина. Меня брат тоже пытался научить, но у меня не хватило гитарного таланта.

Пётр. Так и у меня его, может, нет, играю и играю.

Нина. А что если я вас сейчас проверю на хвастовство. Принесу гитару, что осталась от брата.

Пётр. А несите!

 

Она весело удалилась в другую комнату и вернулась с гитарой.

 

Нина. Вот!

 

Пётр (взял гитару, шевельнул струны, задумался).

 

Прощальный романс.

 

Усталая луна томила тени клёнов,

Безмолвные дома едва сияли мглой.

Я вас ещё любил по внутренним законам,

И молча провожал из праздника домой.

 

А музыка ещё тянулась к нам оттуда,

Где танцевали мы с тобой в последний раз.

Где я в последний раз надеялся на чудо,

Где я в последний раз надеялся на вас.

 

Как ласково меня вы вовсе не любили,

Как нежили меня касаньем тонких рук.

И вновь хватало мне любовных изобилий,

И вновь хватало мне томительных разлук.

 

Лишь вам я посвящал минуты откровений.

Лишь вам я посвящал сонеты в стонах струн.

И не было во мне случайных сожалений,

О том, что я давно уже не слишком юн.

 

Туманностью цвела распущенная лунность.

Но не было уже рассеянности грёз.

И, кажется, я знал, что выберу бездумность,

И дальних поездов знакомый пульс колёс.

 

Нина. Как вы печальны! Разве бывают так печальны мужчины…

Пётр. Простите, я не хотел вас расстроить.

Нина. Нет, это хорошо, проникновенно. Не знаю, почему слёзы, не знаю. Но рада, что плачу. Видите, я ненормальная.

Пётр. Это хорошо. Нормальных я теперь, вообще, боюсь: они что-нибудь да скрывают.

Нина (смеётся). Конечно, где нормальному так прикинуться бандитом. Как ты меня назвал курицей! А насколько соответствую?

Пётр. Вот это я отмочил! Знать бы наперёд.

Нина. Видать, ничего нельзя знать наперёд. Я со своим, вроде, хорошо жила, ну, не то чтобы прямо душа в душу – нет. Но всё-таки. Я измену как-то бы простила, но то, что он оценил её дороже меня! Понимаю, что глупо, но так стало невыносимо противно. Я про цепочки. Не прощу!

Пётр. Видите, я пришёл и испортил вам жизнь. Хотел досадить мужу, а получилось – вам.

Нина. Я благодарна. Страшно подумать, что я бы жила с ложью. Такая вот я дура. Хорошей лжи для меня не существует.

Пётр. А я, кажется, перестаю верить женщинам. Всё труднее надеяться и любить.

Нина. И не верьте ни одной бабе! Глупо им верить.

Пётр. А как тогда быть?

Нина. Не знаю, но я бы не верила.

Пётр. Вот это, здрасте! А вам? Разве вам тоже нельзя верить?

Нина. Откуда я знаю, можно мне верить или нет? Но пока не обманывала никого.

Пётр (поднимается, кладёт гитару). Ну, тогда спасибо за ужин и компанию. Пойду.

Нина. Вас кто-то ждёт?

Пётр. Уже нет.

Нина. А я бы ещё послушала вас. Вас почему-то приятно слушать.

Пётр. Мне также приятно с вами, но мне очень надо побыть одному. Теперь – очень надо. Хочется всё мысленно замкнуть на себе, пережечь.

Нина. Переживаете!

Пётр. Переживаю. Сам от себя не ожидал подобного. В институте все считали меня шутником, балагуром, клоуном. Как молоды мы были!

Нина. А я, можно сказать, перестала страдать. Как отрезала!

Пётр. А я ещё не отрезал. Не получается. Прощайте и простите. Такие дела.

Нина. Понимаю, идите, всего хорошего.

Пётр. И вам хорошего (уходит).

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в феврале 2023 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: