Осколки. О Бытии и Ничто литературного творчества

Чаще всего трансгрессию трактуют как «преодоление предела». Популярна и такая трактовка как «расширение сознания». Между тем упускается самое важное, принципиально определяющее явление: трансгрессия есть преступление запрета.

 «Мы знаем, – пишет Батай в книге "Эротика", – что люди стали изготовлять орудия и использовать их для своего существования, а затем, по всей вероятности довольно скоро, и для бесполезных целей. То есть от животных людей стал отличать труд. Одновременно они стали ставить перед собой ограничения – так называемые запреты. Эти запреты в основном – как достоверно известно – касались отношений с мертвыми. Вероятно, в то же или приблизительно в то же самое время они стали затрагивать и сексуальную деятельность».

«"Не убий"; "Плотское соитие твори лишь во браке... "– таковы две основополагающие библейские заповеди, которые мы, в сущности, по-прежнему соблюдаем».

«Поскольку речь идет об эротике (или, шире, о религии), осознание внутреннего опыта было невозможно до тех пор, пока не прояснилась маятниковая игра запрета и трансгрессии, от которой зависит возможность возникновения и того и другого. К тому же недостаточно просто знать, что эта игра существует. Познание эротики или религии требует лично и в равной мере пережить противоречивый опыт запрета и трансгрессии.

Такой двойной опыт встречается редко. Эротические или религиозные образы обычно вызывают у одних реакцию, связанную с запретом, а у других – наоборот. Первый вид реакции традиционен. Второй – сам по себе банален, по крайней мере, в форме пресловутого возврата к природе, которой противопоставляется запрет. Но трансгрессия отличается от "возврата к природе": она снимает запрет, не уничтожая его. Здесь скрыта главная пружина эротики, здесь же – главная пружина религий».

«Истина запретов – ключ к нашему существованию как людей. Мы должны и мы способны сознавать, что запреты не навязаны нам извне. Мы понимаем это в тревожный миг преодоления запрета – в тот неустойчивый момент, когда запрет все еще играет свою роль, но мы уже начинаем поддаваться противоположному импульсу. Если мы соблюдаем запрет и подчиняемся ему, то перестаем его осознавать. А в миг трансгрессии мы ощущаем тревогу, без которой и не было бы запрета: это опыт греха. Опыт ведет к законченной, удавшейся трансгрессии, которая поддерживает запрет, чтобы наслаждаться им».