HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Игорь Белисов

"Криминалистика". Две повести и один рассказ

Обсудить

Прозаический цикл

На чтение потребуется четыре часа | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск
Опубликовано редактором: Вероника Вебер, 25.11.2014
Оглавление

3. Подстава (повесть, часть 2)
4. Подстава (повесть, часть 3)
5. Подстава (повесть, часть 4)

Подстава (повесть, часть 3)


 

 

 

*   *   *

 

Нет, нет, вариант с рынком не подходил. Для того чтобы концы с концами только свести, торговать железяками, глядя на мир снизу вверх – это было ниже его злого достоинства. Саня мог бы вытерпеть многое, но не проплывающие над ним высокомерные взгляды.

Существовал, правда, ещё один друг. Не друг, даже, – так, скорее, приятель. С ним Саня тоже рос в одном дворе общего детства, и, хотя близких откровений никогда не достиг, они часто тусовались вместе в весёлых компаниях. Почему бы не прощупать шансы удачи и здесь?

Расположение его квартиры Саня помнил так же неплохо, как и квартиры своего первого друга, как, наверное, и все прочие, навсегда сохранённые детские впечатления. Однако же, вопреки ожиданию, в знакомой квартире теперь проживал совершенно другой человек, который долго не решался отворить дверь, затеяв долгое и недоверчивое выяснение Саниной личности, а отворив, смотрел с насупленной подозрительностью. От него Саня узнал, что искомый приятель несколько лет назад продал квартиру, родители живут теперь за городом, сам же он тоже съехал, а куда – неизвестно. Саня собрался было понуро уйти, когда незнакомец окликнул его сообщением, что у него, кажется, где-то остался контактный телефон бывшего владельца жилья...

Когда Саня до него дозвонился, приятель оказался рад куда более, чем было бы логичным, да и приличным, предположить, исходя из многолетнего разрыва в общении на фоне не особенно задушевного прошлого. Однако, вопреки всплеску радушия, к себе в гости он не позвал, сославшись на разгромный ремонт в новой квартире. Не желал он откликнуться и на Санино гостеприимство, поскольку жил теперь далеко, а по работе был занят восемь, кажется, дней в неделю. В конце концов, сговорились на компромиссе – встретиться в офисе фирмы, где приятель состоял штатным сотрудником.

Впрочем, в сам офис заглянуть Сане не довелось: вызванный через охрану приятель сам спустился к турникету мраморного вестибюля, ещё издали просветил критическим взором, расплылся преувеличенной радостью, принял у гардеробщика пальто и предложил прогуляться по улице.

– В помещении неудобно, там слишком уж суетно, – пояснил приятель, увлекая Саню на выход. И, уже выплеснувшись на простор солнцем залитой улицы, похлопал его по плечу: – Так вот ты теперь какой!

– А ты, значит, такой... – оскалился Саня.

Пальто, строгий костюм, сочный мазок галстука, яркий блеск туфель – ничто не напоминало в презентабельном господине непритязательного юношу, что хранился в архиве памяти. Господин уловил адресованный ему скепсис и, словно оправдываясь за неизбежное зло, принялся объяснять, как важны в его работе соображения имиджа: контора серьёзная, шеф иностранец, менеджерская позиция, платят нормально, машина за счёт фирмы – но и требуют! – так что, хочешь не хочешь, приходится соответствовать... Дойдя до перекрёстка, он завернул в пижонское угловое кафе, где с изящной привычностью расположился за столиком у окна. Он заказал два одинарных «эспрессо» и, когда официант уплыл в сумрак, продолжил длить свой порхающий монолог. Саня молча слушал, смотрел на преуспевающего весёлого трепача и никак не мог освободиться от впечатления фальши, которое исходило от его старого, и такого теперь обновлённого, завернутого в имидж, приятеля. Нет-нет, перед ним сидел реальный вполне человек, удачно вписавшийся и в интерьер кафе, и в ненадолго оставленный офис, и в собственные разглагольствования о нынешней жизни. Вот только Саня был здесь явно чужим. Несмотря на разливы взаимных улыбок, вздохов и междометий, их встреча всё больше принимала оттенок тягостной для обоих ненужности.

– Слушай, – робко и презирая себя за унизительную эту робость, спросил, наконец, Саня, – Ты насчёт работы можешь мне что-нибудь посоветовать? Может, в вашей фирме есть для меня местечко? Или, может, ещё где-нибудь? А?..

Приятель мгновенно нахмурился, усиленно потянул в себя обжигающий кофе, словно о чём-то раздумывал, словно имелся какой-то придержанный шанс.

– Ты, я слышал, – начал он издали, – был в местах, так сказать...

– Да, был! – перебил его Саня. – Это что-то меняет?

Приятель поморщился, отставил кофе и рассеянно посмотрел за окно.

– Бесполезняк, – объявил он, продолжая рассматривать даль. – Забудь. В приличном месте работу тебе не найти. Сейчас не то время. Нынешние фирмачи проверяют резюме не слабее, чем на Лубянке.

– Ясно, – поджал губы Саня.

Он ещё раз прошёлся взглядом по облику презентабельного господина, проскрёб, протравил кислотой всю его фирменную наружность – и отодвинул стул, собравшись вставать.

– А между прочим… – остановил его господин, накрыв ладошкой ускользающую Санину руку. – О тебе недавно был разговор...

– Вот как? – задержался Саня. – И с кем же?

– Не догадаешься ни за что! – весело интриговал тот, продолжая удерживать напряжённую руку и сияя лукавством смеющихся глазок. Вдоволь насладившись Саниным замешательством, наконец, назвал имя...

Саня дёрнулся, как от удара током. Чего угодно он ждал, но только не этого, острого, разящего имени.

– Откуда?.. – прошептал он, – Откуда ты её знаешь?!

Чрезвычайно довольный произведённым эффектом, приятель поведал, что случайно познакомился с нею на выставке. Они работают в одном бизнесе, только в конкурирующих компаниях. От скуки разговорились, и как-то так выяснилось неожиданно, что у них имеется общий знакомый – непростой такой, незабвенный, далеко и надолго уехавший, общий знакомый.

– У меня даже остались её координаты, – добродушно похвастался бизнесмен, разворачивая изящный миниатюрный кляссер и отыскивая в коллекции визиток ту самую карточку с так смутившим общего знакомого именем. – Вот... Место работы, контактные телефоны... Она?.. Я не путаю?..

Саня протянул руку и нерешительно взял визитку... Да, она. Неоспоримо, мучительно она. Фамилия, имя, отчество. Всё сходится. Подарок судьбы, издёвка случайности, коварная игра вездесущих астральных связей. Не уйти от неё, не забыть...

– Ты... можешь мне это отдать? – спросил Саня, не сознавая ещё, что собирается с этим делать, но точно зная, что упускать это никак не возможно.

– Ну-у, как-то получается не по-джентельменски. Всё-таки, визитка была подарена лично мне… – затрясся приятель в гнусном смешке. А отсмеявшись, добавил: – Но телефончик надиктовать могу. И адрес ее офиса. Раз уж такая оказия – запиши себе не мобильник...

Он стал с удовольствием диктовать и, пока Саня сбивчиво тыкал пальцем в кнопки непривычного ещё для него устройства, всё похихикивал да подтрунивал.

– У тебя с ней что: старая песня о главном? – хохмил обладатель контакта, ничуть не сомневаясь в сокровенном значении Саниного молчания и веселея всё больше.

– Спасибо, – задумчиво сказал Саня, уже поднимаясь со стула, уже гонимый неясным, но властным бесом. Даже не попрощался, просто быстро пошёл на выход.

– А номер моего мобильника – не запишешь?! На всякий случай! Мало ли что!..

В дверях Саня всё-таки обернулся. Очертил зал невидящим взглядом и остановился на приятеле так, будто наткнулся случайно, будто никогда его прежде не знал, будто ему стоит усилий обнаружить хоть какую-то между ними общность. И медленно покачал головой.

– Нет.

 

 

*   *   *

 

Он позвонил ей не сразу. Он взвешивал, размышлял. Долго. Бесконечно. Целые сутки. А через день уже стоял на той самой улице, по тому самому адресу – под гул потока машин, под трёпку студёного ветра, под слепящий свет весеннего солнца, под беспокойный стук ожившей, весенней, как давно уже не бурлившей, весенней крови, – стоял, переминался, дрожал и смотрел на зеркальную стену ультрасовременного билдинга, одного из тех, молодых, вызывающе шикарных и таинственно безымянных, что выросли, пока Сани не было, в самых разных местах обновлённого города. Где-то там, в блистательной высоте, сейчас невидимо находилась она. Саня пытался представить, что она там сейчас делает: сидит за компьютером?.. разговаривает по телефону?.. болтает с соседкой?.. флиртует с начальником?.. Бесконечно фантазировать становилось невыносимым...

Всё будет достойно, настраивал себя Саня, я ничем её не обижу, ни в чём не подставлю. У неё есть мобильник – у меня тоже теперь есть мобильник. Она ведь говорила никогда не звонить к ней домой, но по мобильнику – это другое. Это останется между нами, только между нами, это никак не коснётся её дома, не дойдёт до её мужа. Да и есть ли он, этот муж, остался ли – за все эти годы?..

Он снял с блокировки клавиатуру, как с предохранителя пистолет. Сейчас он выстрелит. По одному из номеров, забитых в памяти телефона. По единственному из двух номеров, который ему действительно нужен. Жизненно необходим. Остро. Смертельно.

И он позвонил. Она опешила, не знала, что сказать, что и думать по поводу такой его предприимчивости. Но он был непреклонен. Мягок, но непреклонен: давай встретимся... Но как он узнал номер? Не важно – давай встретимся у выхода из твоей зеркальной коробки... Но откуда адрес? Не важно – в любом случае, я уже здесь... Но она занята! Не важно – я буду ждать. Час, два, три, десять – сколько потребуется...

Она спустилась минут через пять. Саня не давил, просто просил о встрече, просил смиренно и трепетно, – но она не смогла вытерпеть его гипнотическую настойчивость... Поначалу Саня не даже понял, что так быстро, что это она, уже стоит, там, на фоне стеклянной вертушки подъезда, заходят люди, выходят люди, пестрят, мельтешат, безостановочно движутся, – а она стоит и взирает, сдержанная и нервная, строгая и улыбчивая, бледная, румяная, неприметная, чужая, забытая... и такая броская, такая незабвенная, тут же узнанная, с отчаяньем, с болью, с радостью, с обжигающим жаром полыхнувшего счастья. Теперь уже Саня окаменел, а она шла вперёд, он не мог шевельнуться, а она приближалась. Вот, совсем уже подошла, остановилась и смотрит, и молчит, чуть покачивается, и молчит.

– Зачем ты пришёл?

– Я?.. – с трудом выдавил Саня. – Я... я вернулся.

Усмехнулась. Так же, как и тогда, как всегда усмехалась на его робость... Всё такая же. Не изменилась ничуть. Гордая, неприступная. Всегда. Всякий раз, когда они расставались хоть на самое короткое время, хоть на день, хоть на час. И всякий раз приходилось начинать всё сначала...

– Я же просила оставить меня в покое, – напомнила она холодно. – Разве нет?

– Ты всегда об этом просила, – в свою очередь, напомнил ей Саня.

Да, так было всегда. Она просила, а он стоял на своём. Всякий раз начинал всё сначала, и она всякий раз его воле сдавалась...

– Всё теперь по-другому, – сказала она.

– Неужели? – попытался дурачиться Саня.

– Зря кривляешься. Я серьёзно.

– Ты всегда была очень, очень серьёзной, что не мешало нам...

– Теперь с этим кончено, – жёстко перебила она.

Она повернулась и зашагала, но не в офис, а в сторону. Саня покорно, но нагло, потёк с нею рядом... Да, всё та же. Только у глаз – несколько едва различимых штришков, только на шее – несколько нежных, едва намеченных прочерков...

– Куда ты идёшь? Давай же поговорим!

– О чём? – всё так же холодно отвечала она.

– О нас, конечно! – Саня, против воли, завёлся. – Столько не виделись, столько лет! Неужели не о чем?! Неужели не найдём, что друг другу сказать?! Я понимаю, понимаю, восемь лет, это очень много! Но ведь жизнь не кончена, верно?! Ведь всё ещё может быть, ведь может же, может, ну скажи, может, а?!

Она резко остановилась. Чтобы посмотреть Сане в лицо. Внимательно и строго. И пригвоздить:

– Нет. Не может.

И устремилась шагать дальше. Прошла мимо коротенького шлагбаума и двинулась вдоль шеренги разномастных машин. Непонятно, как так получалось, если двигалась она шагом, размашистым и упругим, но всё-таки шагом, к тому же, на шпильках, – а Саня бежал с нею рядом, почти задыхаясь, почти спотыкаясь, бежал и бежал, и бежал... и бежал… едва поспевая…

– Почему, почему же не может?! – почти искренне недоумевал он, почти не допуская иной жизненной правды, кроме собственной, выдержанной, в сердце выношенной, надежды. – Я не верю! Слышишь, не верю! Ведь это же было между нами, было ведь, а? Так почему же нам не продолжить теперь?! Что изменилось?!.. Ты из приличной семьи? Но ведь ты и тогда была из приличной семьи!.. У тебя муж? Но ведь и тогда у тебя муж имелся!.. Ты же его не любишь! Тогда не любила, и не любишь сейчас, не можешь его ты любить, я же знаю, не можешь!..

Остановилась. Порылась в сумочке, достала ключи, нажала кнопку. Ближайшая машина, щёлкнув замками, моргнула. Она распахнула дверцу, уверенно, по-хозяйски.

– Слишком долго тебя не было... в моей жизни.

– Не было, верно, не было... Но сейчас-то я есть!

– Есть? – передразнила она, усаживаясь за руль, пряча глаза под чёрной непроницаемостью стильных очков. Вставила ключ, завела мотор. – А кто ты такой?

Саня опешил. От такого безжалостного, врезавшего по лицу, вопроса.

– Что ты можешь мне предложить?! – бросила она в форточку и лихо рванула машину с места.

Секунда, другая, и вот опустился за нею шлагбаум, вот, сверкнув, растворился серебристый металлик машины, вот зазвенел, завизжал, заревел навалившийся шум неожиданно грубого, яростного, враждебного города... Саня пытался припомнить, какой марки её машина, но не смог. Слишком быстро мелькнула. Слишком было не до того. Хорошая такая машина, не большая, не маленькая, изящная, юркая. Европейский, такой, средний класс. Вот только марку он не заметил. Да и, в общем, не важно. Ничто, ничто в этой жизни не важно. В этой новой, свободной, чужой для его жизни – не важно.

Важно только одно: ему нечего ей предложить.

 

 

*   *   *

 

Не это ли самое он когда-то от неё уже слышал? Давно, ещё в той, прошлой жизни. Слышал так часто и прямо, с закабаляющей беспощадностью, на какую способна только полюбившая, но непокорённая женщина.

Теперь они снова рядом, в одном с нею городе, ходят по одним улицам, дышат одним воздухом. Рядом, но не вместе. Между ними пропасть, стена. Она – где-то там, в туманной дымке комфортабельного благополучия, приличного выбора, достойного «предложения». А он – здесь, всё на той же кровати, навсегда детской кровати, лежит, заложив руки за голову, и смотрит, бессмысленно смотрит в потолок, в никуда. Периодически на потолке начинают расцветать вишнёвые кляксы, но Саня уже так к ним привык, что почти не замечает этой всегдашней, почти утратившей исконный смысл галлюцинации. И сквозь эти кляксы, сквозь расплывающиеся прорывы в далёкое прошлое, он видит другое, то самое, с чего всё началось, и что никогда для него не заканчивалось. Никогда...

Вот они едут в такси. Уже поздний вечер, почти ночь. За бортом летят оранжевые фонари сизого города. Панель приборов светит фосфорными огоньками, в приёмнике жужжит дурацкая песенка, и сам таксист такой неподвижный, неразговорчивый, невозвратимый из своих хмурых, тяжких мыслей стареющего работяги. А они – на заднем сидении, он и она. Они загуляли на одной вечеринке, бесшабашной студенческой пьянке, спонтанной и беспредметной, искренней, ветреной, как сама молодость. Хотя, она уже тогда была замужем. На пятом ещё курсе. Говорила, что любит мужа. И смеялась, журчала, закатывалась на любую, самую плоскую и непристойную Санину шутку. После той пирушки Саня вызвался её проводить, доставить невредимой подъезду, доставить к мужу. К любимому, как она говорила... И вот они летят по совсем уже сонному, усталому, захмелевшему городу, молчат, иногда поглядывают друг на друга, но по большей части просто смотрят в окно. Только чуть соприкасаются бёдрами. Локтями, но и бёдрами тоже. Между ними зреет тепло, наливается, припекает, – но это не значит практически ничего, ничего... Она утомилась, размякла, клонит к нему сонную голову, и Саня деликатно протягивает над ней руку, опускает, кладёт на плечо. Не значит практически ничего, ничего... Её клонит в сон, она накренилась, уткнулась в уют его душной подмышки, но в какой-то момент приподнимает медленно голову, наставляет на него полусонное, полузрячее, волнующе близкое, расплывчатое лицо – и вдруг Саня чувствует на губах прикосновение её обжигающей влаги... Это был только миг, неосознанный, инстинктивный, который ничего, практически ничего не значил, и невозможно понять, кто первым повлёкся, кто допустил эту жуткую непоправимость слияния, – но они уже вместе, нерасторжимы, уже пожирают, впиваются, падают, утопают, захлёбываются, пропадают, растворяются, исчезают... У неё была модная такая, глупая кофточка, в каком-то глупом шитье, которую он так боялся в порыве порвать, и такое зыбкое, там, под кофточкой, упругое, нежное, дурманно-пахучее, головокружительно-сладкое; и ещё была юбка, совсем бесполезная, и такие смешные, под задранной юбкой, в бессмысленных кружевах, такие миниатюрные, насквозь уже мокрые, враз соскользнувшие с её гладких, судорожно расставленных... Саня не думал, что это возможно, не представлял, что сможет вот так – едва расстегнув молнию, даже не стягивая, гимнастически изогнувшись, переплетясь, и слепо, но точно тыкаясь в её жар, напористо, жадно, яростно, безумно, самозабвенно... Неподвижный таксист, так, кажется, ничего и не понял. Нет – он понял всё сразу, только виду не пóдал, не нарушил профессиональной невозмутимости тёртого ночного бомбилы. Потому что, когда они уже стояли у её дома, и Саня шептал, просил, умолял её сейчас же, немедленно ехать к нему, к нему, – чёрт бы с ним, с этим мужем, чёрт бы с ней, с этой мамой, чёрт бы с ними, со всеми этими приличиями и постылой необходимостью!.. – неподвижный таксист молча дождался её в голос выказанного согласия, и всё так же невозмутимо крутанул баранкой в обратную сторону...

А наутро она ушла. Остались сладкий шлейф умопомрачения и тоска ожидания неизвестно чего. И строгие, укоризненные, ласковые глаза мамы. Уже тогда старой Саниной мамы.

А потом он ещё раз её к себе возвращал – и она опять уходила. И ещё, и ещё. И всякий раз – всё более гордая её неприступность. И всякий раз – всё более строгая укоризна ласковой мамы. Он должен был что-то сделать, что-то предложить, что-то конкретное, что она могла бы обдумать, всё тщательно взвесить, и принять решение к повороту судьбы. Но что, что он мог ей предложить? – вот эту занюханную однокомнатную квартирку с маминой спальней на кухне и единственной, детской, всегда детской его комнатой?!

А ведь именно из-за неё он и подался тогда на работу к Артуру. На лихие подался заработки. Подался в бандиты. Из-за неё. Ради неё. А потом – восемь лет. Восемь лет мыслей о ней. Помнил всё, вспоминал, прокручивал в памяти каждое слово, каждое касание, жест, взгляд, вздох... Сквозь вишнёвые кляксы.

И вот он вернулся. К чему, зачем? Он знает, зачем. Знает. Он вернулся сюда именно к ней, за ней. Конечно, восемь лет, всё теперь изменилось, всё по-другому. Но только он – прежний. И она – всё такая же. Гордая, неприступная, с завораживающей бездной в глазах. И он опять упадёт в эту бездну, чего бы ему то ни стоило. Упадёт, не задумываясь. До конца, навсегда.

Саня медленно поднимается с кровати, тянется за мобильником. В электронной памяти забито всего два номера. Всего две зацепки за жизнь. Саня видит, как выплывает в дверной проём озабоченное лицо мамы. Какая же она старая, как же её подставила нескладная жизнь – с её непутёвым, неудачным, единственным сыном! Сане жаль маму, хронически и непоправимо жаль, но он уже сделал свой выбор, уже нажал клавишу телефона, и остаётся только дождаться, когда ответит невидимый абонент. Вот, ответил...

– Артур? – говорит Саня, пряча от матери взгляд. – Я тут подумал... насчёт работы... да... ну, в общем... короче говоря... я согласен.

 

 

 


Оглавление

3. Подстава (повесть, часть 2)
4. Подстава (повесть, часть 3)
5. Подстава (повесть, часть 4)
507 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 12:03 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!