Не-Муза

 

 

(трагифарс в трех действиях)

 

 

 

Действующие лица:

 

Поэт

 

Муза

 

Не-Муза

 

Во время первого действия на заднем плане – очень тихо, едва слышно – звучит музыка Моцарта. Во время второго – чуть громче – любая FM-волна, включая новости, комментарии ди-джеев и рекламные ролики – чем естественнее, тем лучше. Во время третьего – полная тишина и только с последней картины – сначала тихо, потом все отчетливее – литургические мотивы.

 

 

 

 

Картина первая

 

День. Кухня в стиле обшарпанной «хрущовки». Посередине – покрытый грязной клеенкой массивный стол, на котором по-царски устроился новехонький компьютер. За столом – Поэт. На нем – все тот же джинсовый, но уже изрядно потрепанный наряд.

 

Поэт (робко поглаживая края плоского монитора):

 

Инструмент, достойный Мастера,

Скушал премию мою...

Хоть немного информации

От Христа по ICQ...

 

К компьютеру:

 

Ничего, браток, управимся:

Образуется к весне;

Вдаль потянутся журавлики –

Будут плакать обо мне;

 

Будут плакать – снег оплакивать,

Литься ливнем до утра;

Вспомнят, как на блюдце лакомом

Стыла юность; как вчера

 

Солнце по сугробам бегало,

Как по лужам, босиком.

Сверху небо – черно-белое

Сладко пахло молоком.

 

Жизнь – это дело случая:

Нынче – здесь, а завтра – там...

Что же мы друг друга мучаем? –

Надо радоваться нам!

 

 

Картина вторая.

В комнату, переваливаясь, входит изрядно раздобревшая Муза. Она – в красном домашнем халате, по фасону пародирующем былое платье. Вообще, весь ее облик – гротескная копия самой себя в юности. В руках у Музы – громадная «мультипликационная» поварешка, через плечо – кухонное полотенце, волосы неловко острижены и накручены на папильотки.

 

Муза (подходит к столу и смачно шлепает перед лицом Поэта стопкой квитанций):

 

Радуйся! В карманах – дыры:

Рад Емелюшка у нас!

 

Поэт (торопливо копаясь в брошенном):

 

За каналы, за квартиру,

За И-нет, за свет, за газ...

 

Муза:               

Это, не забудь, без платы

За пальтишко для малой;

А вторая, – нет с ней сладу,

Все на ветер...

 

Поэт (в сторону, раздраженно):

 

Вечно злой

Бегает, чуть встав...

 

(заученно)

 

Ты ж знаешь

То, как я тебя люблю.

И девчонок... Ну, родная!

Все – путем: кум королю.

 

Муза:               

Может, ты и кум: в больнице

Сумасшедшей все – родня.

Только мне съестное снится...

 

(Замечая компьютер, осекается и распахнуто вдыхает, как перед прыжком)

 

Чтооо?! «Полцарства за коня»?!

 

Ты таки купил? На ту, что

Выдали в Союзе?!

 

Хватается за сердце, плюхается на табуретку.

 

Ох!

Достоевский! Зара... (с запинкой) ... туштра

Хренов!

 

Поэт (с упреком):

 

Детка!

 

Муза (холодно, овладев собой):

 

Чтоб ты сдох.

 

Жить с тобой – невыносимо

Даже ангелам в раю;

Вспомни: мало я сносила

В юность бедную свою?

 

Мы сластей не покупали –

Вспомни! – даже к Рождеству!

У девчат туфлей по паре

И духи – одни на двух!

 

Поэт (машинально):

 

“Туфель», «на двоих»...

 

Муза:               

Плевала!

Я – старуха прежде лет:

Зеркало рычит с оскалом, как

Зверюга, мне в ответ.

 

(с ненавистью)   

 

Клоунские твои пасма!

Это, думаешь, легко,

Знать твоих смазливых пассий,

Имитировать покой,

 

(уже плача)

 

Делать морду безразличной

На ухмылки за спиной...

Лишь бы соблюдать приличья!

В ночь любиться с тишиной,

 

 

Потому что «муж» – в разъездах

И, похоже, ни с одной!

Я бы сдохла, если б, если б

Дети не были со мной.

 

Поэт (бурно раскаиваясь):

 

Боже мой, какими стали

На закате я и ты...

Девочка моя! Италий

Отошедшие цветы!

 

Ну, прости меня... Родная!

 

(обнимает ее, плачущую, поглаживая, утешая)

 

Будет-будет... Все – путем.

Я других таких не знаю,

Королева!

 

Муза (всхлипывая с игривой жалобностью, как в былые времена, по очереди указывает на свои правую и левую щечки):

 

Цем и цем!

 

Поэт без особого энтузиазма целует ее в обе щеки, отходит, садится к столу и начинает снова изучать свое сокровище, напрочь, по-видимому, забыв о ней. Муза, щедро раскинув руки для объятий, хватается за воздух и так застывает. Занавес.