Бо-Мы
ПовестьОпубликовано редактором: Елена Зайцева, 27.03.2007Оглавление 1. Часть I. Как разбилась чашка. Глава 1. Посылка от дедушки. Центр Азии. Жопа. 2. Часть I. Как разбилась чашка. Глава 2. Марки. Я увольняюсь. Fuck и отморозки. Время читать. 3. Часть I. Как разбилась чашка. Глава 3. Бревно. Узел Счастья. Часть I. Как разбилась чашка. Глава 2. Марки. Я увольняюсь. Fuck и отморозки. Время читать.
На выходные я разыскал своего одноклассника, вместе с которым мы закончили школу в небольшом городе Р. Он с детства увлекался коллекционированием марок. Уже давно мы опять жили в одном городе, но большого желания общаться у нас не возникало, слишком разными стали людьми. В детстве вроде были близкими друзьями, а потом что-то чух! – и испарилось. Так вот бывает. Одноклассник недоучился, бросил институт, поработал немного в Coca-Cola, потом занялся каким-то бизнесом. В итоге к 24 годам у него была здесь своя мебельная фабрика, плюс в нашем городе Р. большой молокозавод и юридическая контора. У меня же, получается, ничего не было. Иногда он, с периодичностью в 2-3 года, находил меня. Может, ему было интересно сравнивать, как растет его благосостояние и остается на нуле мое, а может это только мои очерняющие его мысли, но, в любом случае, это эпизодическое общение никому из нас большой радости не доставляло. Так, что-то вроде проверки связи. Тем не менее, встретил он меня приветливо. Попили чай, я рассказал о посылке. – Хм… Вот эти действительно редкие. – Он ткнул в те, странной формы марки, что сразу же привлекли мое внимание. Их было довольно много. – Это марки одного государства, которое посуществовало несколько десятилетий, а потом куда-то исчезло. Вот, смотри – тут написано название. (Тут я вспомнил про это маленькое государство. Да, было такое). Марки выпускались всего лет 15, поэтому ценятся весьма высоко. Я бы мог у тебя купить их хоть сейчас, долларов по 50. “Значит, не меньше сотни стоят” – подумал я. Я вернулся домой радостный, с деньгами и твердой решимостью не работать больше экспедитором. – Занялся бы ты наукой. Получишь степень, уже человеком будешь, – посоветовала мне жена и отправила меня в научный институт. Историю я терпеть не мог, поэтому остановился на археологии или этнографии. Впрочем, местные археологи могли знать меня с не лучшей стороны. Во время археологической практики мы с приятелем регулярно напивались, отлынивали от работы, в общем, были самыми настоящими инфант терриблями. Оставалась этнография. С детства я с удовольствием читал книги про разные народы, в университете этот предмет тоже изучал, даже писал по нему курсовые. В общем, я пошел в институт и, как ни странно, получил направление в аспирантуру. – По нашей программе ты должен год прожить среди народа, который изучаешь, пожить их жизнью, стать для них своим, – сказал мне после успешной сдачи экзаменов шеф. – Выберем тебе один из северных народов. А сейчас тебе повезло – в одном отряде освободилось место. Через две недели поедешь вместе с А., нашим крупным специалистом, на Север. Поедете вдвоем. И я стал готовиться ехать на Север. Больше всего меня пугали тамошние комары. Я читал книги про живущие там народы, пытался запомнить кой-какие слова из их речи, а потом плюнул – на месте разберусь. Начинался июль, осталось еще несколько дней до отъезда. Интересно, что своего отъезда я никак не мог почувствовать. Обычно у меня за долго до поездки возникает чемоданное настроение, я как бы выключаюсь из этой жизни, частично переношусь в пункт назначения уже заранее. А тут – ничего подобного не произошло. До отъезда оставалось всего несколько дней, когда произошел исключительный по своей абсурдности случай. Помню еще, что жена не хотела пускать меня на пляж, особенно – с пивом. Меня даже удивило ее беспокойство, и сам я чувствовал какую-то странную пустоту внутри, тревогу и даже вину не понятно за что. Но пошел. Мы с другом пили пиво, разговаривали за жизнь, было очень здорово, и вот вечером, когда собирались уже уходить и оделись, мой друг показал fuck проезжавшему мимо большому черному джипу. Зачем? Он так и не смог внятно объяснить этого. Четверо парней вышли и, не приняв наших извинений, начали нас крепко бить. Так я оказался в реанимации с разрывами почек. Потом меня перевели в урологию. О, это уныние больницы! Первые два дня я совсем не мог вставать, при этом жутко хотелось курить. В конце концов, несмотря на запрет врача, я встал и добрел до лестницы, где и покурил позаимствованную у какого-то мужика гадкую сигарету без фильтра. После этого начались такие боли, что на пару дней я забыл о курении и вообще обо всем на свете. Эти дни мне казалось, что теперь-то я точно умираю. Потом оклемался. С одной стороны, меня мучило одиночество, с другой – мне не хотелось никого видеть. Визиты жены и друзей казались мне лишь неискренним исполнением обязанностей. Знакомиться с товарищами по несчастью, двумя пожилыми мужчинами из моей палаты, мочившимися с помощью катетеров, мне тоже совсем не хотелось. Их непрерывный обмен жалобами – у кого что болит – достал меня в первый же день, когда ко мне в полном объеме вернулось сознание. Я понял, что экспедиция на Север накрылась. Улучшение наступало слишком медленно. Вставал я до сих пор с трудом. Я попросил жену принести мне дедовские бумаги и занялся чтением дневников. Оказалось, что первые две тетради были не дневниками, а, скорее, мемуарами. Дед писал их по памяти, через несколько лет после описываемых событий. Собственно дневники начинались позже и были, как мне показалось, переполнены бытовыми деталями и не очень интересны. Я начал читать “мемуарную” часть. “В 1950 г. я закончил университет и был приглашен работать в органы. Меня были должны отправить работать на какую-то из недавно вошедших в состав нашего государства территорий. До последнего я гадал, куда именно буду направлен. Это мог быть и Восток, и Запад… В конце концов я попал в К. Если честно, до самого момента назначения я и не знал, что в 1944 г. эта горная Республика присоединилась к нам на правах автономии. Теперь в Республике активно шел процесс государственного переустройства, меня же, как историка, в составе группы специалистов направляли в молодую автономию, чтобы изучить сохранившиеся пережитки и определить методы научной борьбы с ними. Кроме этого, мы должны были выявлять связь этих пережитков с настроениями национализма и с иностранными разведслужбами. Задачи показались мне интересными. Осенью 1950 года мы с В. преодолели многочасовой путь по грунтовой горной дороге и прибыли в столицу автономии. Уже пока мы ехали по бесконечному серпантину все выше и выше, поднимаясь к никогда не тающим снегам, я подумал: “Очень подходит для центра Азии находиться в таком заброшенном месте. Наша власть пришла даже сюда, к диким и отсталым кочевникам!”. И вот, когда мы наконец пересекли на пароме Великую Реку, реальная заброшенность, уединенность этого города и какая-то его ненатуральность поразили меня до глубины души. В.. сразу же сказала: “Долго мы здесь не проживем”. Фактически, в городе было две улицы в нашем понимании. Когда мы ехали по главной улице, я обратил внимание на то, что практически все здания (в основном – одноэтажные, изредка попадались двухэтажки) – недавней постройки. Еще я понял, что на всем протяжении улицы наша машина была единственной. Стоявшие у обочины грязные детишки провожали машину долгими взглядами… Как бы там ни было, мы начали свою жизнь в маленьком 10 тысячном городке. Снабжение было хорошим, большие грузовики каждый день прибывали из-за гор, наполненные продуктами и всеми необходимыми для цивилизованных людей вещами. Весь городок представлял собой сплошную стройку – строили здания под учреждения, жилье для приглашенных специалистов и молодой местной интеллегенции. Многие из местных прилично говорили по-нашему, с одной семьей мы сразу сдружились. Молодой писатель и драматург, чье имя переводилось как Золотой Луч, жил на той же улице, что мы, в новых домах сразу за рынком. Его творческих дарований оценить я не мог, так как писал он на своем языке. Человек же он был приятный. Жену его звали Серьга, а двух сыновей – Стрелок и Фабрика. У них тогда в моде были иностранные индустриальные имена. В свидетельстве о рождении сына так и написано было “Фабрика”. Впрочем, дома его звали другим, домашним именем. У них вообще к имени отношение очень трепетное. Есть имя официальное, имя домашнее, имя для друзей и знакомых, что-то вроде нашей клички. Мне тоже придумали такое имя, в переводе – Длинный Парень, или просто – Длинный. Для них я действительно был высок. Мы прожили в К. уже несколько месяцев, но ощущение искусственности города не покидало меня. Мне казалось, что все это скопление домов только притворяется обычным городом. Мне чудилось временами, что ночью дома могут взять и разбрестись по степи, запрятаться по окрестным горам… Казалось, что жители столицы только притворяются горожанами. Глядя на местных чиновников, специалистов и просто обывателей, я думал: стоит им дать команду “стоп, хватит притворяться”, и они с облегчением вздохнут, сбросят европейские костюмы, наденут прежнюю свою одежду и откочуют кто куда, каждый в свое родное местечко, к своим верблюдам и баранам. Не нужен был им этот город. В конце концов, полвека назад городов здесь не было, местные власти довольствовались юртами, и ничего, худо-бедно управлять получалось. За эти месяцы я много ездил по этой стране (именно так эту территорию и хочется называть). Я ездил в недавно созданные поселки с типовыми домами, пересекал заснеженные перевалы, на лошадях возил в глухие места ящики для голосования во время выборов, посещал томительные заседания районных органов власти, на которых бесконечно кого-то награждали и чествовали – доярок, чабанов, охотников, чиновников, приезжих и местных специалистов, уборщиц и всех остальных. Дарились грамоты, перьевые ручки, нравоучительные книги, значки и медали. Сколько бы я ни старался, я не мог обнаружить каког-то ярко выраженного национализма. Интеллигенция, казалось, искренне верила в прогресс, простые люди молча принимали новшества. Заправлял страной еще довольно молодой человек, очень жесткий и решительный. Еще в 1930-е гг. он уничтожил всех противников нового курса, разрушил старую систему образования, поверг в прах ориентированную на Тибет старую интеллигенцию и из бедняцкой молодежи создал интеллигенцию новую. Тогда этот человек вызывал у меня симпатию – настоящий вождь своего народа, бескомпромиссный, преданный своему делу! Такой же была и его жена, Черная Девушка. Рассказывают, что когда за антиправительственную деятельность нужно было расстрелять монахов Верхнего храма, солдаты Народной армии отказались делать это. Для них выстрелить в монаха было смерти подобно. С детства им прививали почтение к таким людям. Почти в каждой семьей кто-то был связан так или иначе с церковью – или был ламой, или несколько лет прослужил в монастыре послушником. Из столицы на автомобиле, воспринимавшемся тогда как адское чудовище, примчалась Черная с револьвером, и лично прострелила голову каждому из монахов, затем солдаты раздели трупы и подвесили за ноги на деревьях вокруг храма… Да, времена тогда были жестокие, борьба шла ни на жизнь, а на смерть! Хотя не знаю, возможно, этот рассказ – лишь попытка живших в той местности людей снять с себя ответственность за уничтожение монахов и храма – это мол не мы, это власти. Постепенно во все этом – и в борьбе, и в молчаливой покорности народа чужеземному прогрессу, я начал видеть какое-то притворство. Никаких доказательств, так, ощущения на уровне паранойи. Потом у нас с Золотым Лучом произошел тот разговор… Сначала сынишка Луча, Фабрика, заболел. Воспаление легких в тяжелой форме. Приезжие врачи делали все, что могли, но родители обратились к ним слишком поздно. Было ясно, что ребенок умрет. Его поместили в отдельную палату. Луч просто сходил с ума. Я зашел к ним вечером, чтобы как-то утешить, но его дома не было. Не было во дворе и его коня. Серьга лаконично сказала “чоруй барды” (он уехал) и ушла на кухню готовить чай. Мне почему-то неловко стало оставаться у них, но по обычаю чай обязательно нужно было выпить, и я с ощущением какой-то вины остался в их комнате. Маленький Стрелок вяло возился на полу с игрушками. Игра заключалась в том, что деревянная машина сбивала деревянного же верблюда. Я присел на корточки рядом. Заняться чем-нибудь с ребенком – лучший способ избавиться от неловкости в гостях… Вскоре Серьга принесла чай и мы в молчании начали его пить. Тут послышался стук копыт и пьяный голос хозяина. Золотой Луч вошел, резко распахнув двери. Увидев меня, он замер, потом схватил резко за рукав и потянул за дверь. “Слушай, друг, я к тебе сейчас зайду, ты возьми Серьгу, идите к тебе” – зашептал он с усилившимся от опьянения акцентом. – “Потом она там будет, с твоей, а ты ко мне приходи через час”. В подъезде молча стоял маленький старик в подбитом овчиной зимнем халате. Я ничего не понял, но его просьбу выполнил. Когда я пришел к нему, он был один. Стрелок спал в кроватке. Луч был совсем пьяный. Молча он налил мне полстакана водки, я молча выпил. Мы закурили. Прошло несколько минут, а потом он заговорил. “Сейчас у меня был шаман” – сказал Золотой Луч и почему-то оглянулся на форточку”.
Оглавление 1. Часть I. Как разбилась чашка. Глава 1. Посылка от дедушки. Центр Азии. Жопа. 2. Часть I. Как разбилась чашка. Глава 2. Марки. Я увольняюсь. Fuck и отморозки. Время читать. 3. Часть I. Как разбилась чашка. Глава 3. Бревно. Узел Счастья. |
Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы. Литературные конкурсыБиографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:Только для статусных персонОтзывы о журнале «Новая Литература»: 24.03.2024 Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества. Виктор Егоров 24.03.2024 Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо! Анна Лиске 08.03.2024 С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив. Евгений Петрович Парамонов
|
||
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru 18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021 Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.) |
Вакансии | Отзывы | Опубликовать
|