Символизм, подражания

Миражи

Когда было страшно и мрачно,
Когда был с собою я в ссоре,
Когда мне в лицо многозначно
Смотрело безликое горе,

Я вышел, я вышел в рассветы,
Я вышел в росистые утра,
Глядел в переливные светы –
Блистающие перламутры.

Я в сонные вышел поляны,
Я пил родниковую правду,
Меня обнимали туманы, –
И стало спокойно и праздно…

Блуждая по раннему лесу,
Я музыку слышал иную,
Какая со сцен поднебесья
Мне жизнь воскресила земную.

Потом погрузился в потоки
Сплошных беспричинных иллюзий
И пил я их пьяные токи
Под тихую музыку блюзов:

За гранью предметного мира
Явились иные герои,
Звучали их дивные лиры,
И я услаждался игрою.

Туманы восторгов рассеял
Луч полдня, навязчивый, жаркий.
Миражи исчезли, робея
Пред правдой, простой и неяркой.

Царица

Никто не гадал и не ведал,
Что будет, что будет – вот так:
Цветы распустились к обеду,
А позже окутал их мрак.

Забыли про пение птицы
И замерло всё на Земле.
И злая-презлая Царица
Пришла в угрожающей мгле.

Она распускала бутоны,
Смеялась над их красотой.
И капали слезы, и стоны
Цветы издавали с мольбой.

…Рассеялась пыль по просторам.
Царица, немедля, ушла.
Осталась Земля, на которой
Так много страданья и зла!

Притихшие ветки берёзы
Скулили на скором ветру,
И капали росные слёзы,
Почуяв беду, поутру.

Осталися бледные краски
И тихий тоскливый узор.
И смежили нежные глазки
Цветы, поглядев на простор:

Все было пустынно, и снова
Могло повториться.

Опять
Забытое Божее Слово
Пора нам повсюду искать!

Маскарад

Настала пора маскарада.
И пляшет и клоун и шут.
Выходят, и шагом парадным
Гусары идут и идут.

И стало теперь непонятно, –
Кто роли играет, а кто –
Собой остаётся… Ну ладно,
Забудем и думать про то…

Но вот замечаю так ясно,
Так ясно я вижу: Одна
Из Масок особо прекрасна,
Искриста – искриста она!

Она, то ли фея Эйоле,
О ком Северянин писал;
А, может, кухарка – не более,
Пришедшая на карнавал.

Но щели на красочной маске
Не могут очей её скрыть.
Старается веером глазки
Павлиньим она заслонить.

А вот…
И не получилось!
И вижу теперь я глаза
Печальные. Божия милость! –
Проблёскивает слеза.

Под маскою радостной девы
Скрывается боль и печаль.
И гложет её, королеву,
Туманная скорбная даль…

Похоже, заметили гости
Такой очевидный подвох.
И полный,
Из них самый толстый,
Ко мне обращает свой вздох.

И тихо лепечет на ухо:
“Та фея – знакомая. Я
Видал её, пусть будет пухом
Кладбищенская земля.

Вчера мы её отпевали
И колокол гулко звенел.
Она же живая? – Едва ли:
Смотрите – и шея, как мел.

Кого она здесь представляет? –
Она – Вековая Тоска.
И в чаши вино наливает
Совсем не живая рука.

Каму наливает по капле,
Кому - то – полный бокал.”
… Уйти мне отсюда, не так ли,
Чтоб больше её не видал?

Но грустные тихие очи
Я буду всё помнить, пока
Из сердца, болящего очень,
Стекает, стекает тоска.

 

Подражание В. Брюсову

Смеялось небо звездопадом,
Когда к востоку я поднял
Очей неяркие лампады,
Перегоравшие по дням.

К погибели звездой жестокой
С небес ты явлена была.
Души моей ослепло око,
Когда по небу ты плыла.

Миров пленительных и сладких
Ты – королева королев –
Впитала грацию мулатки
И обаянье белых дев.

Твое небесное сиянье
Проникло в таинства души,
И духа нашего слиянье
Мир обратило в миражи.

Порвав пространства злые ткани
И времени стальную нить,
Вдруг оказались мы за гранью,
Где Бог все таинства хранит.

Сплетались Горние Пределы
Как руки наши и тела,
И роща таинств поредела
И, поредевши, расцвела.

Но плотское вонзало жало
Коварной похоти змея,
И ты, Невинная, стяжала
Во мне пороки бытия.

Зрачков неистовые звери
Бросались на живую плоть,
И, в боли сладкие поверив,
Я не хотел их побороть.

Испит фиал плотских мечтаний,
И Ты – как прежде – в небесах!
Ты – верная Великой Тайне.
А я – грущу о Чудесах!

Стремящаяся

Утро сквозило востоком.
Мглистые дали дышали.
Слёзы из Божьего Ока
Звёздами с неба стекали.

Утро сквозило востоком,
А ты, растворяясь в туманах,
Брела по лесам одиноко,
Мечты погружая в нирвану.

Искала и нощно и денно
Духовного счастья обитель.
Но горестей меч непременный
Занёс над тобой Рок-Воитель.

"Жестокое пространство..."

Жестокое пространство,
Событий тесный рой.
О, скорбный мира строй! –
Вот – подлинное рабство.

"Расплакались небеса..."

…Расплакались небеса,
Дождём поливая зори…

Что счастье? – одна слеза!
А если их много – горе!

Секунда и вечность

Стоит перед Секундой Вечность
И тихо с нею говорит:
«Ты посмотри, как этот вечер
Тоской закатною горит!

Как эти мелкие людишки
Снуют по серым временам,
Без отдыха, без передышки,
Рассеивают дух по снам.

Вон – Тени Прошлого над ними –
Живут, поют в иных мирах,
Где каждого – забыто имя,
Где каждый – поистлевший прах.

Кто им откроет те пределы,
В которых мир и благодать?
Их отвергает злое тело,
Способное
Скорбеть,
Страдать».

Зерно

От давних пределов
До наших времён –
Само мирозданье
Не больше чем сон.

Ни мощью рассудка,
Ни силою чувств
Не движется поезд
Науки, искусств.

Эпохи, столетья
Движимы одним –
Святым Озареньем,
Могучим, Большим.

Но бесово семя
Взрастило плоды. –
С тех пор совершаем
Пустые труды.

Уроки пророков
Прослушав в веках, –
Опять на Земле мы,
А не в облаках!

Нам черви сомнений
Повыели мозг,
И стало сознанье
Слабее чем воск.

И дикие грёзы
Окутали ум
И нас напоили
Бездушием дум.

В нас попрана совесть,
Двоится предел,
К которому каждый
Стремиться хотел.

Копили мы знанья,
Искали причин, –
И мир оказался
Под властью личин.

Истлели личины
И знания в них;
От мира остались
Музыка и стих.

Под пеплами знаний
Погибло оно –
Творящих прозрений
Святое Зерно.

В поисках другого

Кристальной сказкою дробясь
В лучистых снах многозеркалья,
Потоком проливаешь страсть
В бокал души своей хрустальной.

Цветёт шампанский аромат
Над тем бокалом… тлеют свечи…
И не беда, что пролит яд,
И – что последним будет вечер.

Испита снежная заря
Одним мечтаньем – грустным взором.
И ты, взамен любовь даря,
Глядишь с тоскующим укором.

И снова ласковым лучом,
Упавшим вдруг тебе на плечи,
Пленима, шепчешь: “Ты о чём?.. –
С тобой другой хотела встречи!..”

Ты загадаешь в небесах
Иное таинство, и снова
Поверив в сказки, чудеса
Пребудешь в поисках другого…

И снова будешь ты одна
Под куполами мирозданья,
Одной мечте своей верна –
Искать веселия в страданьи.

Тебя умножат зеркала
И кто-то обратит их в искры.
И будет боль… и звон стекла…
Фортуны беспощадный выстрел…

Превращения (сонет)

О, сколько раз я был цветком…
Змеёй ползучею – однажды!
В пустыне изнывал от жажды,
Верблюдом был, был мотыльком…

Но каждый раз я был влеком
Единым духом. Образ каждый,
Неважно – добрый, злой – неважно! –
Одним питался родником.

Стирая время и пространство,
То тут был явлен я, то там…
Итогом этих долгих странствий –

Всепоклонение мечтам.
Они одни мой дух спасали,
Иные открывая дали.

Федору Сологубу

        “И слышу суд жестокий: восстань, живи опять!”
        Ф. Сологуб

Бесчисленность столетий
Пробыв в небытии,
Про всё узнав на свете,
Нашёл пути свои.

По тем путям скитался
В томлениях земных
И прахом дней питался –
Пороков огневых.

Но дух мой поругался
С бездушием телес.
Он рвался, рвался, рвался
К творению чудес.

Меня пронзали стаи
Отравленных страстей.
Рассыпался, истаял
На множество частей.

Опять я воротился
К обители небес.
И дух мой испарился
И дольний мир исчез.

Опять блуждаю мило
По звёздам, небесам,
И знаю: – то, что было, –
Я всё придумал сам.