Фехтовальщики 3

(завершение)

 

На чтение потребуется 1 час 20 минут | Цитата | Скачать: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

Художник – Саша Николаенко. Принимаем заказы на иллюстрирование

 

Купить в журнале за август 2015 (doc, pdf):

 

 

 

 

Дым и вонь в подъезде действительно развились немалые. Антон и другие жильцы один за другим начали выскакивать на площадку. Запал и в самом деле вывалился из шашки. Он лежал на цементном полу и ещё слегка дымился. Один из соседей Антона вылил на него ковш воды. Пожарных решили не вызывать.

– А вот милицию вызвать надо, – заметил другой сосед. – Это типичное злостное хулиганство! Вон, смотрите, парню бомбу к двери прицепили! Весь дом мог сгореть.

– Не милицию, а полицию, – поправил его третий. – И это не бомба, а термитная шашка. Ими рельсы сваривают. Я знаю, я на железной дороге работал.

– Ни хрена себе! – воскликнул первый сосед, с ковшом, и посмотрел на Антона. – За что это тебя, парень? Сильно, видать, кому-то насолил!

– Не знаю, – пожал плечами Антон. – Наверное, с кем-то меня спутали.

Он открутил проволоку, которой к дверной ручке была привязана безобидная на вид непонятного вида штуковина с дыркой посередине.

– Думаю, что полицию вызывать тоже нет смысла. Никого они не найдут. Да и не произошло, в общем-то, ничего.

Соседи с ним молчаливо согласились (никому не улыбалось идти в свидетели) и разошлись по квартирам.

 

На следующий день Антон рассказал о случившимся Люсе. Решил её позабавить. Однако девушке не стало весело. Ей стало очень тревожно и даже страшно.

– Это твой Скорцени, – сказала она. – Он хотел сжечь тебя.

– Значит, он ещё раз доказал, что он придурок, – невозмутимо ответил Антон. – Ну его к дьяволу! Давай лучше сходим в церковь, к отцу Николаю. Я ему звонил, он приглашает прийти в воскресенье, договориться насчет крещения.

– Ты хочешь креститься?

– Хочу. А ты?

– Я как ты. Я уже говорила: что бы ты ни делал, куда бы ни пошёл, я хочу быть с тобой. На всю жизнь.

Антон почувствовал, как какой-то спазм сдавил его горло, мешая сглотнуть: так тронули его эти простые, но проникновенные слова, и взгляд её глаз – глубокий и горячий.

– Я тоже хочу быть с тобой, – вымолвил он, притянул к себе девушку и поцеловал. – Покрестимся, а потом обвенчаемся. И будем муж и жена, на всю жизнь.

 

Однако Люся не перестала думать о неудавшемся поджоге Антоновой квартиры. Страх за жизнь любимого не давал ей покоя. Она не могла забыть гибель брата, которого убили практически у неё на глазах, и она боялась потерять Антона. Если бы это было в её силах, она бы сама бросилась на его защиту, но что она могла? Да, Антон прекрасно владел саблей, но что такое спортивная, почти игрушечная сабля против настоящих ножей и железных дубин, особенно, если навалятся скопом? Это ведь настоящие бандиты. Против них нужна серьёзная, взрослая сила. Типа полиции. Но с чем она может прийти в полицию? Что может сказать? Что скинхед Олег Скворцов по кличке Скорцени убил её брата? А где у неё доказательства? Полиция и в прошлый раз прекратила дело, и в этот раз не захочет этим заниматься. Может быть, они вообще со скинхедами не хотят связываться, кто их знает? Кто ещё у неё остается, к кому можно обратиться за помощью? Родители? Отпадают. Они обыкновенные люди, обыватели, как говорят о таких по телевизору. У них нет знакомств ни в криминальных кругах, ни в правовых, они так же беспомощны и беззащитны, как и она сама. Остаётся Андрей Михайлович, тренер. Антон говорил, у него есть друг в полиции, полковник.

 

В ночь с субботы на воскресенье рынок «Восточный» загорелся с пяти концов. Прибывшие по вызову охраны пожарные бились с огнём до утра, но справиться с пожаром так и не смогли. Торговые ряды и склады выгорели дотла. Расследование показало, что причиной пожара был тщательно спланированный поджог с использованием термитных шашек. Об этом было сообщено в городских воскресных новостях. Если бы эти новости услышал Антон, он мог бы сопоставить эту информацию с неудавшейся попыткой поджечь его квартиру – также с помощью термитной шашки. Однако в это воскресное утро Антон и Люся находились в старообрядческом храме, на службе, посвящённой окончанию Успенского поста. Накануне Антон поинтересовался в Интернете, что это за пост и почему он так называется. Оказалось, что Успенский он от Успения, то есть от кончины, Пресвятой Богородицы. В эти дни, две недели, православные христиане молятся в её память и вкушают только простую, постную пищу.

Храм удивил его деревенским видом. Маленький, деревянный, чуть не из древней сказки принесённый в современный город, он не имел золочёных куполов, привычных глазу на обычных храмах, принадлежащих, как он уже понимал, к новообрядческой, никонианской церкви. Внутри он тоже не увидел никакой пышности. Стены и потолок обшиты некрашеной фанерой, на стенах висят старые, потемневшие иконы, освещённые жёлтым светом тонких восковых свечей. Народ, заполнивший храм почти до отказа, также удивил Антона. Мужчины были в рубахах на выпуск, перепоясанных узорными поясками, женщины – в длинных платьях или юбках, с головами, повязанными платками, от чего все они казались старушками, однако, присмотревшись, он разглядел, что примерно половина из них – молодые. Среди мужчин же молодые, пожалуй, даже преобладали, хотя многие из них носили бороды. О том, что мужчины-старообрядцы носят бороды, Антон прочёл в Интернете, и это его слегка насторожило: он с удовольствием холил свои крепнущие с каждым месяцем усы, однако отращивать бороду как-то не планировал. Но здесь он увидел, что даже некоторые пожилые мужчины спокойно присутствуют в храме без бород. Значит, можно и так. Это его обрадовало.

Ещё он обратил внимание, что все люди в храме одеты в одежды с длинным рукавом, и почувствовал себя неловко в безрукавой футболке. Он посмотрел на Люсю. Та пришла в платье с голыми плечами и, разумеется, без платка. Но сейчас она стояла в какой-то накидке и откуда-то взявшемся белом платке. Кто-то о ней позаботился. И опять ему стало неловко за свои голые руки, но никто не косился на него, никто не шикал. Когда-то, года два назад, он зашёл однажды, из любопытства, в большой храм с золотыми куполами, построенный недавно на центральной площади, и там некая старушка, увидев, что на юноше нет креста, зашипела на него, как змея: «Зачем пришел, нехристь? Не музей здесь тебе, а церковь!». И он ушёл, пожав плечами. А вот из этого храма выходить не хотелось. Он стоял и слушал слова, произносимые священником на странном, почти непонятном старинном языке, слышал песнопения, доносившиеся из-за небольшой перегородки – также непонятные, но какие-то благостные, смотрел, как время от времени люди, до того чудно стоявшие с руками, скрещёнными на груди, вдруг осеняли себя крестным знамением, бросали на пол крошечные матерчатые коврики и, несмотря на скученность, ухитрялись припасть руками и лбом к этим коврикам.

Служба закончилась тем, что отец Николай вышел к прихожанам с большим медным крестом, и все по очереди подходили к нему и целовали крест – сначала мужчины, затем женщины и дети. Антон и Люся, естественно, к целованию креста не пошли, а подошли к священнику позже, когда он окончательно освободился от службы.

 

– Вы нас помните? – спросил Антон. – Мы в поезде вместе ехали.

– Помню, помню! – улыбнулся отец Николай, глядя на смущённую юную пару. – Рад, что вы пришли. Это вас Бог привёл.

– Мы креститься хотим, – сказала Люся.

– И это я помню. Я договорился с одной из наших христианок. У неё есть дача на берегу пруда. Я часто там крещу, и вас окрещу. Мы ведь крестим полным погружением, как Иоанн Креститель Исуса крестил. И желательно – в живом, природном водоеме.

– А если зимой, тогда как? – спросил Антон. – Неужели в проруби?

– Ну, зачем такие крайности! Для младенцев есть купель, а для взрослых – большой бак. Греем воду и крестим.

– А как же вот зимой бывает праздник Крещения, когда на реке делают проруби в виде креста, и народ там купается, это что такое? Палатки там ещё ставят, врачи дежурят, МЧС...

– А это никониане забавляются, – усмехнулся отец Николай. – Хотят хоть таким образом обратить на себя внимание, а государство им способствует. Не было в прежние времена такого обычая у православных! Крещение человеку один раз в жизни даётся, и никаким купанием в проруби его не заменишь и не усилишь. А праздник Крещения – это память крещения Исуса Христа, в этот день вода на всей Земле очищается, святой становится. Но её пить надо, а не в молодечество играть.

– А скажите ещё, батюшка, почему государство новую церковь поддерживает, а вас нет?

– Так государство эту церковь и построило: сначала «тишайший» Алексей Михайлович огнём и мечом раскол учинил, потом сынок его Пётр себя главой церкви сделал, патриаршество отменил, а большевики её и вовсе изнасиловали, сделали своей прислужницей… Так оно по инерции и тянется. А мы, старообрядцы, никогда под власть не ложились, и видели от неё одни гонения. Христос сказал: «Богу Богово, а кесарю кесарево», то есть одно с другим мешать негоже. Государство о материальном благоденствии должно заботиться, а мы о духовном. Никто не может служить одновременно Богу и мамоне.

 

Антон не знал, кто такой Мамона, но спрашивать не стал. Интуитивно и так было ясно, что личность эта противопоставляется Богу и, следовательно, бездуховна и сугубо материальна. Он не отдавал себе ясного отчёта, почему его вдруг потянуло к Богу, он просто чувствовал в себе эту неудержимую тягу. Душа его страдала, отягощённая совершенным им двойным убийством (да, да, двойным, потому что до недавнего времени он был уверен, что убил и Скорцени, и душа приняла на себя эту ношу), и только в движении к Спасителю чувствовала она сейчас надежду на облегчение. Так занемогший зверь (и даже домашняя собака) ищет и находит ту единственную траву, съев которую, обретает силы и здоровье. Возможно, он пришёл бы и в никонианскую церковь за спасением (откуда ему было знать её историю?), но Бог послал ему встречу со Старой верой, и душа приняла её.

Люся же спросила с простотой ребёнка:

– Наверное, я очень глупая, но я не пойму толком: в чём отличие старой веры и новой? Неужели только в том, что вы креститесь двумя пальцами, а они тремя? Бог ведь у вас один – Исус Христос!

Отец Николай улыбнулся ласково.

– Вы не глупая, Людмила. Вы очень умный вопрос задали. Вера на самом деле у нас одна – в спасителя нашего Исуса Христа. Обряды – разные. Наши обряды, в том числе и двуперстие, идут от Апостолов, то есть от самого Христа, а никониане ввели новые обряды, придуманные греко-католиками и не имеющие за собой святой преемственности. Это можно сравнить с тем, как если бы вы, желая получить деньги по карточке в банкомате, переставили бы в ПИН-коде хотя бы две цифры. Число вроде похоже на истинный код, а банкомат денег не даёт! Ведь что означает двуперстие? Два сложенных вместе пальца – указательный и средний – это единство божественной и человеческой сущности Исуса Христа, а остальные три – символ Святой Троицы – Бога-Отца, Бога-Сына и Духа Святого. А троеперстие? Все наоборот! Как переставленные цифры в ПИН-коде. Я понятно объясняю?

– Понятнее некуда, – кивнул Антон. – Особенно про ПИН-код. Где и когда мы встречаемся?

– Позвоните мне в среду, и мы договоримся точно. А крещение будет в четверг.

– Надо что-то взять с собой?

– Вам – ничего. Разве что полотенце – обтереться после купания. А Людмиле… – Священник посмотрел на девушку. – А Людмиле какую-нибудь длинную рубашку. Мужчин я погружаю в воду нагими, а женщинам позволительно лёгкое одеяние.

На том они и расстались.

 

 

 

---

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за август 2015 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт продавца»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите каждое произведение августа 2015 г. отдельным файлом в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.