Жаркое лето 2010-го, или Цитаты из лекций для дураков

(на чтение потребуется 2 часа 12 минут)

 

 

 

Год 980-й от Р. Х., зима, солнечный день, г. Полоцк

 

Ясный день морозный чёрным дымом пожарищ мажется.

Ратники Владимира Красно Солнышко волокут на торговую площадь старуху яростную: едва вчетвером справляются, на каждой руке по двое гирями висят. Старуха идёт молча, но глаза её криком исходят и ненавистью. Росту она богатырского. Лицо старое, но телом крепка. В длинные седые космы вплетены перья орлиные да звериные хвосты. Голову венчает обруч с турьими рогами. Больше на ней и нету ничего.

За происходящим следит, зарывшись в сугроб, Лавров.

Старуху подводят к румяному Владимиру. На нём длинная льняная рубаха, красные сапожки, на плечи наброшена накидка тёплая из леопардовой шкуры. Рядом с ним стоят дюжий воевода Добрыня в полном боевом облачении и жрец Перуна по прозвищу Моргун, одетый в шкуры звериные, с худым измождённым лицом, соглядатай Лаврова. Жрец опирается на длинный посох.

– Это что за чудо-юдо? – удивляется Владимир.

– Волховница местная, – ответствует Добрыня племяннику. – Берегиня полоцкая.

– Где твой упырь, старая? – спрашивает жрец, подавшись вперёд. – Куда волхва спрятала? Где Лавёр? Где перстень смарагдовый?

Старуха не удостаивает жреца даже взгляда. Смотрит на Владимира Красно Солнышко. Владимир дотрагивается до орлиных перьев в волосах старухи, усмехается:

– Не уберегла, тётенька, Полоцк! Моя пожива! Сгинуть тебе вместе с городом!

Берегиня плюет в лицо юному князю, но Владимир в добром расположении после Рогнеды, не даёт ратникам бить старую женщину, говорит только:

– На жертвенник её! Перун берегинь да упырей любит!

И звонким смехом заливается, глядя, как стражники едва справляются, подтаскивая старую женщину к одной из колод. Их тут полным-полно, на бугре Торговой площади. От каждой – жёлоб вниз, под гору. Сливаясь-соединяясь с другими такими же, они образуют один общий сток для жертвенной крови, которую алчет ненасытный Перун, любимый идол-кумир Владимира.

Старуха вдруг останавливается, стряхивает с себя ратников Владимировых, взглядом пронзает князя и страшным голосом медленно произносит проклятые слова:

– Проклинаю тебя, Владимир Красно Солнышко, и весь твой род до последнего колена…

С этими словами она вырывает из своих косм запрятанный там перстень и бросает его высоко вверх – так, что тот, сверкнув на солнце изумрудом, исчезает из виду. В этот миг из ясного неба с грохотом ударяет в снежный берег Полоты-реки пика ослепительной молнии. От грома снег сыплется с заснеженных деревьев и кровли ближайших строений.

Владимир меняется в лице: коченеет улыбка, румянец тает на юных щеках. Белее молока стоит князь. Страх трепещет в глазах.

Перстень падает прямо в руки Лаврова. Лавров обжигается и роняет его в снег. Тот с шипением начинает таять и испаряться. Лавров остужает снегом громадный тёмный изумруд – так называемый «смарагд» – и торопливо прячет перстень в потайной мешочек на груди. Никем не замеченный, он ещё глубже зарывается в сугроб.

А берегиня возвышает над площадью свой голос:

– Слово моё крепче небосвода! Будь ты проклят, братоубивец и кровосмеситель! В веках отольются наши слёзы и страдания невинных! И никакие жертвы и молитвы не спасут тебя и жилу рода твоего! Проклята жила до самого последнего! Отныне и в веках!

И замолкает. Сама делает шаг к жертвенной колоде, оборачивается к захребетнику: руби!

Владимир оторопь с себя сбрасывает, кровью наливается, клокочет бешенством, накидку леопардовую с плеч срывает, ногами топчет, визжит-захлёбывается:

– Нет! Нет! Нет! Не руби! На костёр! Живую! На огонь её! На медленный! Всех уничтожить! Полоцк… До последнего…

Добрыня подбирает накидку, отряхивает от снега, на плечи Владимира набрасывает, успокаивает-обнимает племянника. Жрец приступает к воеводе:

– Прикажи отыскать волхва! Он где-то тут, рядом. Пытай людей, Добрыня. Лавёр его прозвище.

Добрыня отталкивает жреца:

– Отстань, Моргун!

Уводит юного князя с Торжища.

Ещё глубже зарывается в сугроб Лавров, волхв по прозвищу Лавёр…

 

 

27 июля 2010 года, вторник, ночь, Москва, квартира Лаврова

 

На дисплее органайзера: «27 июля 2010 года – вторник – 00:57 – +34 °C».

Телефоны звонят, не переставая, по очереди – то домашний, то мобильный.

На экране монитора – текст, по которому в автоматическом режиме движется курсор, выделяя слова. Выделенные слова звучат из динамиков компьютера.

Бритоголовая девушка Причуда конвульсивно прижимается к Лаврову, задыхается, бормочет:

– Не… останавливайся… не… останавливайся…

Компьютерный «чтец» вещает синтезированным голосом:

 

«…Весь вечер после побоища и всю ночь принимает жертвы на Торговой площади Перун златоусый, самый любезный Владимиру бог, пьёт кровь из жертвенников, вкушает внутренности из рассечённых тел. Всю ночь воины опьянённые жён и дев полоцких любят-распинают. Всю ночь сияет Полоцк пожарищем. Всю ночь идёт пиршество победителей. А утром:

– На Киев! На брата! На Ярополка!

Новая пожива, новое веселье дружинам, новая пляска-музыка.

Вперёд, Красно Солнышко! Тереби путь, мости мосты, обходи полоцкие рубежи нарубленные! Секи земли отцовские, родню перепуганную! Лети впереди слухов! Бей-догоняй наушников! Первым везде будь…»

 

Бритоголовая девушка обнимает Лаврова, бормочет на грани сознания:

– В меня… не… останавливайся…

И крепко прижимает к себе бьющегося в конвульсиях Лаврова, обнимает руками и ногами, кричит в голос:

– Я люблю тебя!!!

И впивается зубами ему в плечо.

Крик «Я люблю тебя!» летит над Москвой, отражается от стен домов, переплетается-сливается с перезвоном курантов на Спасской башне, рёвом байкерских мотоциклов, визгом стартующих стритрейсеров, грохотом музыки ночных клубов…

Голос из динамиков продолжает:

 

«…А в отставшем обозе – сирота Рогнеда, бывшая княжна полоцкая, новая теперь жена Владимира Святославича, под охраной сидит. А что охранять её? Бежать-то некуда. Ни родни, ни самого города не осталось – все сгинуло: и князь Рогволод, отец Рогнеды, и меч его знаменитый, и перстень смарагдовый зачарованный, и княгиня-мать, и братья любимые, и большинство жителей города Полоцка. А перед тем Владимир Красно Солнышко взял силой тебя при всём честном народе, на глазах у всех, как крепость неприступно-желанную. Видимая сила – реальная власть! Вот он её и показал всем – и сразу!

От той поры Рогнеда затяжелеет и понесёт в срок младенца. Мальчика нарекут Изяслав. Это будет первенец Владимира. Так явится на свет Изяслав Владимирович, дедушка будущего князя-оборотня, чернокнижника и волхва-чародея Всеслава Полоцкого…»

 

Обессиленные, Лавров и бритоголовая девушка с трудом поднимаются с пола, обнимаются и валятся «замертво» поперёк разобранного дивана.