Жаркое лето 2010-го, или Цитаты из лекций для дураков

(на чтение потребуется 2 часа 12 минут)

 

 

 

26 июля 2010 года, понедельник, ночь, полнолуние, Москва, квартира Лаврова

 

Ночь. Комната освещена только монитором работающего компьютера, что на столе у окна, да зелёным дисплеем электронного органайзера на комоде. Дисплей органайзера показывает число, день недели, время и температуру: «26 июля 2010 года – понедельник – 23:24 – +34 °C». На экране монитора – текст, по которому в автоматическом режиме движется курсор, выделяя слова. Выделенные слова механически внятно раздаются из динамиков компьютера: «В се же лето умре Брячислав, сын Изяславль, внук Володимерь, и Всеслав, сын его, седе на столе его…»

Окна распахнуты настежь. Тонкие тюлевые занавески поникли, как и листва деревьев за окном, – полный штиль. В большинстве квартир дома напротив – такие же распахнутые окна и балконные двери. Но в квартирах с кондиционерами, наоборот, все форточки, окна и балконные двери наглухо задраены. Из кондиционеров наружу капает вода. Коты слизывают эту влагу с мокрого асфальта.

Синтезированный голос продолжает:

«…Его же роди мати от въолховованья. Матери бо родиши его бысть ему язвено на главе его…»

На полу, рядом с разобранным для сна диваном Лавров занимается любовью с молодой женщиной. Это бритоголовая девушка Причуда из университета. Тонкое покрывало скрученным жгутом переплетает влажно блестящие тела.

 

«…рекоша бо волсви матери его: «Се язвено навяжи на нь да носит е до живота своего», еже носит Всеслав и до сего дня на себе; сего ради немилостив есть на кровьпролитье…»

 

Женщина издаёт приглушённые стоны. Оба слегка задыхаются. Лицо Лаврова заливает пот.

 

«…Первое упоминание о Всеславе Полоцком: Софийская летопись под 1044 годом; «Повесть временных лет», том 1, стр. 104…»

 

По ближайшему шоссе медленно ползут автомобили. Над столицей висит обычная лёгкая дымка. Сквозь неё на город смотрит огромная луна. Полнолуние.

Любовная парочка не обращает внимания ни на голос из динамика, ни на трели телефонного звонка, ни на призывные световые и звуковые сигналы мобильника, – Лавров и его партнёрша неутомимо и самозабвенно занимаются своими изнурительными сексуальными упражнениями.

Синтезированный голос из динамиков компьютера, ошибаясь в ударениях и паузах, продолжает:

«Песня о Волке. Запев. Не начать ли, братья, нашу песню новыми словами о старых временах? Не рассказать ли нам всю правду про Всеслава, князя Полоцкого, оборотня и волхва-чародея? Но рассказывать начнём не по роману «Русь Великая», не Валентину Иванову последуем; и не за «Владимиром» Скляренки побежим поспешными стопами; не за популярными брошюрами вскачь. Мы расскажем, братья, нашу повесть от Владимира Крестителя Святого, прозванного Красным Солнышком в народе, и до правнука его, Всеслава, князя Полоцкого, нечестивца-чернокнижника. Если так желают братья, мы начнём. Если нет – без братьев обойдёмся!»

В квартире Лаврова поочерёдно раздаются звонки то мобильника, то стационарного телефонного аппарата…

 

 

Год 980-й от Р.Х., зима, солнечное морозное утро, г. Полоцк

 

– Владимир! Ближе держись! Сгоришь, князь!

Дюжий воевода Добрыня заслоняет непокрытую голову юного князя щитом, отшибает здоровенную головню падающую. Опалённый чуб княжий дымится. Он и сам как головня – красный и чёрный, смажистый, шипит, визжит, мальчишка, юнец безусый, мечом размахивает во все стороны:

– Где она? Где Рогнеда? Веди! Сватай!

Бегут по узким кривым улочкам дружины верные – варяги, новгородцы, чудь белоглазая да кривичи – добивают ратников полоцких, ловят жителей нерасторопных, тащат на Торговую площадь, где установлен уже кумир грозного Перуна златоусого и жертвенники ненасытные.

Лавров, одетый в звериные шкуры, ловко отбивается рогатиной от вооружённого секирой воина, ранит его и, перемахнув через сугроб, скрывается от погони в узком проулке…

– Добрыня! Дядька! Куда теперь? Где она? Ну? Где Рогнеда-княжна?

Бежит по улицам юный князь. Воевода немолодой едва поспевает за племянником, задыхается, кричит:

– Не туда! Здесь!

Увлекает мальчугана известным только ему путём.

– Тут оград никаких. Давай!

Вбегают на княжий двор. Пожар пока не добрался сюда, да и драка тут ещё не закончилась. Владимир с Добрыней, не переводя дух, проворно рассекают свалку, раздают тумаки направо и налево – своим и чужим, пробиваются к высокому крыльцу, по ступеням взбегают. Князь впереди – неудержимо и безоглядно. Воевода – спиной к нему – смертельно отмахивается от безрассудных – никого не подпускает, никого не щадит. Некоторых до смерти ранит. Владимир рвётся в каждую дверь, ищет: где она? Где Рогнеда-княжна? Кричит, задыхаясь, ломающимся юношеским голосом:

– Княжна! Это я! Владимир! Красно Солнышко! Робичич… Сын… Святослава! Встречай-разувай! Отзовись! Где ты? Рогнеда…

Вдруг из-за двери – белым пламенем опасным – вот она! Юна, прекрасна как огонь, за каждым словом – ножом взмахивает:

– Не подходи! робичич! Ярополка-князя! разувать! буду…

Владимир не обращает на слова внимания – нож вышибает, меч свой окровавленный отбрасывает. Хватает княжну. Валит на пол. Рвёт полотно тонкое. Летят-звенят бусы маргаритовые, золотые гривны, кольца височные. Торопится, задыхается Владимир, последние одежды срывает – с Рогнеды, с себя. Рычит-взвизгивает:

– Разувай! Робичич князем на Киеве сядет! Убью Ярополка! Не брат он мне больше! Разувай! Жена будешь мне…

Впивается поцелуем-укусом в тело белое.

 

 

26 июля 2010 года, понедельник, ночь, Москва, салон джипа

 

В потоке машин едет Полковник. Он сидит на пассажирском месте ведомственного джипа. Лицо Полковника, как обычно, скрывают большие дымчатые очки. Дисплей климат-контроля показывает +21 °C. «Авторадио» передаёт последние новости. Тема злободневная: аномальная жара…

Джип останавливается перед светофором. Полковник набирает на мобильнике номер. Слушает гудки вызова. Джип трогается на «зелёный». Полковник следит краем глаза за экраном мобильника, – до тех пор, пока на нём не загорается надпись «Вызов завершён». Тогда он снова набирает номер.