Владимир Бреднев
ПовестьНа чтение потребуется 1 час 45 минут | Скачать: Опубликовано редактором: Андрей Ларин, 17.02.2014
Оглавление 8. Часть 7 9. Часть 8 10. Часть 9 Часть 8
Максима Яровеева из Пустополёвской вызвали в окружной станком. Утром, оседлав каурого мерина Мазепу, Максим поскакал в округ. В станкоме встретили его хорошо, с дороги предложили чаю и долю каравая с куском копчёного мяса. Максим ел с аппетитом, и между тем, как откусить следующую порцию, рассказывал: – Собрались мы нынешней весной с казаками, посудачили, порядили, да и решили на нашей речке Вепревке поставить плотину. Думаю, за лето управимся, и потом от реки в разные стороны отводы поведём. К местам отводов будем назём свозить, чтобы в следующий год поля удобрить, воду к ним подать, думаю, урожай будет значительно больше. Ещё наши иногородние просят дозволения рубить мельницу около плотины. Отчего же нет, говорю, теперь мы все заодно, как одна семья. Теперь у нас в станице расщепления быть не должно – все мы единый трудовой народ, – и видно было, что Максим, не смотря на возраст, не утратил веры в свою юношескую мечту, не растерял молодого задора и романтики. – А как же чужеродный элемент? – вдруг спросил товарищ Кащий.
Кащий был из рабочих Шепетовки, прославленной Шепетовки, поэтому к его вопросам всегда относились с особой внимательностью. Еще большую внимательность придавало звание старшего комиссара окружного комиссариата внутренних дел. Как звали Кащия по имени-отчеству, знали не все даже в станкоме. А уж в станицах и на хуторах для этого человека давно придумали другую фамилию. – С чужеродным элементом, товарищ Кащий, работаем, – весело ответил Максим, – они уж нам завидовать начинают, того и гляди в колхоз сами потянутся. – Вы уверены, товарищ Яровеев? – Уверен, уверен, – быстро проговорил Максим, – они же каждый по себе. А мы тут сообща. Я в Челябинск ездил зимой, был в губкоме, так мне там сам Сафразьян сказал, что через три года будут у нас свои тракторы, не хуже немецких или американских. Куда после этого нашему элементу с нами тягаться?
– Может, агитация какая против Советской власти или заговор? – не унимался Кащий. Максим только захохотал. – Товарищ Кащий, казаки не тот народ, чтобы государству поганить. Коли уж клятву дали, так через неё не переступят. – Плохо вы ещё знаете этих казаков, – проронил Кащий. – Отчего же? Я сам из потомственного казачьего рода. Прадед мой до полковника на Хивинском редуте дослужился, дед в лейб-гвардейском полку Александра третьего охранял, тятя в атаманах ходил, да и сам я в германскую два Георгия имею и чин офицерский на войне выслужил. Так что я, товарищ Кащий, казаков хорошо знаю, а с советской властью не по принуждению или обстоятельствам, а по самому своему глубокому убеждению. Я ведь в девятнадцатом… Ну ладно, расхвастался. Вот вы меня вызвали, а я ведь хотел у станкома помощи просить. В наших местах хорошо ранний овощ рос, старики говорят, возами торговали. А в эти три года уполномоченный из округа всё на зерно напирает. Вот, товарищи, за советом к вам и за разрешением: давайте стариков-казаков послушаем, да за овощ ранний возьмёмся. После зимы каждому организму овощ в радость. Так мы дадим и возами в Магнитку возить будем. От цинги, от парши первое средство.
Станкомовцы загалдели. Кто-то кивал головой, кто-то спрашивал, как потом с землёй быть, когда овощ отойдёт. И только товарищ Кащий писал в свой блокнот бисерным почерком какую-то записку, изредка бросая резкие взгляды на разгорячённого разговором Максима. Яровеев ещё не знал, что через несколько дней в его станицу придёт письмо от сына, в котором маленький Григорий путано расскажет о дядьках, выгнавших дедушку и бабушку из дома. А потом придёт конверт с сургучными печатями. Это будет письмо от Дмитрия, в котором брат расскажет, как он ради революции и советской власти порвал со своей кулацко-мироедской роднёй и навсегда отказался от родства с чуждыми ему элементами. И теперь он, ответственный работник поселкового комитета бедноты, просит рекомендаций красного командира Максима Григорьевича Яровеева для вступления в кандидаты в члены ВКП(б). Максим в тот же день сговорился со своим помощником, запасся продуктами и поспешил на Карталинскую станцию.
В Долгую Максим пришёл поздно ночью. Когда стал подниматься на взгорок, за которым лежало родное село, сердце бешено заколотилось. Последний раз он поднимался сюда перебежками, с маузером наперевес. Как только Максим достиг вершины, он услышал, как где-то внизу, у реки, за берёзовым леском, забрехала собака. И хотя дома и улицы лежали в полной тьме, Яровеев уже угадывал теплящуюся жизнь. Он бодро зашагал по дороге, поправив на плече вещевой мешок, и как бы уже примериваясь к моменту, когда он подойдёт к родным воротам, повернёт кованое кольцо, за которым сначала скрипнет, а потом по отбойнику звякнет щеколда. До реки Максима провожали только собаки. А на мостках через Зюзелку на него напоролся человек в кожаной куртке. Мужчина был пьян. Он раскинул руки в стороны, держась за перила, и шёл медленно, стараясь удержать тело в вертикальном положении. Максим остановился, решив переждать. Но мужчина, заприметив на светлом фоне неба фигуру, выругался, а потом закричал: – Что, контра недобитая, шастать вздумали? Не уйдёте! Всех в Берёзов. Всех в расход. – А ты кто таков? – спросил Максим. – Я? Я Василий Спицын. Товарищ Спицын я. Я народный комиссар комитета бедноты. – А я Яровеев. Спицын выпустил из рук перила и тут же рухнул на настил моста. Максим прошел ближе, наклонился над Васькой. Бедняцкий комиссар спал, смешно почмокивая губами. Максим поднялся на высокий берег и оказался рядом с родным домом. Ворот на ограде не было. Окна были закрыты ставнями, перехваченными крест-накрест старыми горбылями. Максим вошёл во двор, поднялся на крыльцо и не смог войти в распахнутую настежь дверь. Тяжело опустился на скрипнувшую ступеньку. Закурил.
Когда пропел первый петух, и где-то за соседним тыном баба забрякала подойником, Максим бросил на плечо вещмешок и вышел на улицу. Недалеко от родительского дома стоял дом Парфентьевых. На нём так и не было части опалубки, которую летом девятнадцатого года дед Яков ободрал, чтобы соорудить последний оплот обороны. Максим осмотрелся и направился к бабке, выгнавшей свою корову за ограду. – Бабушка, доброго здоровья вам! – И вам здравствовать. Кто, милок, будешь, да где идёшь? – Яровеев я. Максим. Вот, к тяте приехал. Бабушка остановилась, пристально посмотрела на Максима прищуренными глазками. – Охальник, – произнесла она, – ни стыда, ни совести. Говорят, это ты в ту войну наших-то тут поубивал. А надысь брат твой, Митька, христопродавец окаянный, отца-мать бесам заложил. И не гляди на меня так, я свой век отжила, я ни нагану твово не боюсь, ни смерти. Господь всё видит, меня Господь к себе приберёт, а вас, антихристов, в гиену огненну ввергнет. И глаз тута не кажи. Тьфу, – и бабка с силой хлестнула хворостиной корову, приладившуюся у тына щипать сочную траву. Максим брёл вдоль улицы до тех пор, пока какой-то незнакомец не указал ему, где искать дом Дмитрия Григорьевича Яровеева.
Встретились братья плохо. Дмитрий спросонья выглянул в окно, по-бабьи ойкнул и спрятался за занавеской. Потом уже вывалился на крыльцо, упал на шею брату с причетами, как сучье семя родителей прибрало, да и ему каталажкой грозилось. Второй ошеломляющей новостью для Максима стало то, что уж третий день как ушел от родного дяди племяш Гринька. Не выдержал Максим Яровеев, хлабызнул с плеча брата по уху. И вот он стоял на родном взгорье, по которому тянулась дорога в Челябинск, смотрел на Долгую, и одинокая скупая слеза прокатилась по его щеке. Где-то далеко в стороне, за озером Касарги, пророкотал гром, спугнул стаю ворон, облюбовавших для гнездований полуразбитые купола церкви. Сжались пальцы в троеперстие, какому еще бабушка учила, но не поднёс Максим руки ко лбу, не перекрестился. Только мотнул головой, развернулся и, не оглядываясь, широко зашагал под угор. Видимо, искать ему своего дома в другой стороне, в родной-то места не стало.
Оглавление 8. Часть 7 9. Часть 8 10. Часть 9 |
Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы. Литературные конкурсыБиографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:Только для статусных персонОтзывы о журнале «Новая Литература»: 22.04.2024 Вы единственный мне известный ресурс сети, что публикует сборники стихов целиком. Михаил Князев 24.03.2024 Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества. Виктор Егоров 24.03.2024 Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо! Анна Лиске
|
||
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru 18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021 Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.) |
Вакансии | Отзывы | Опубликовать
|