Говорит художник – 2012

 

 

 

Идея бытия возникла из желания предотвратить смерть. Ведь всё в мире и сам мир каждый момент творится заново и не только никогда не бывает одним и тем же, но и не успевает состариться. Поэтому он никогда не является чем-то, не имея привычки быть собой. Он неотделим от себя, а это может быть только в том случае, если он бесконечно изнуряет себя своей свежестью. Поэтому он непорочен, не обозначен, исполнен собой, открыт незаконченным совершенством своего творения. Всё же сотворённое существует и предопределено к смерти.

 

Отсюда следует, что идея бытия появляется не в результате творения, а в результате усилий смертного существа сохранить жизнь. В результате же творения появляется лишь начало нового творения, обновлённое естество которого возрождает утраченное в новом воплощении и примыкает к недвижным временам, чтобы сместить их и вдохнуть в них жизнь. Этим объясняется тот факт, что ни бытия, ни Бога ни в чём нет, потому что нет этого самого «чего». Если же кто-то настаивает на том, что оно есть, ничего кроме уходящего в материю вещества он не найдёт. А поскольку он не найдёт и самого этого вещества, которое не было бы чем-то иным, то и в этом случае он должен будет признать, что никакого бытия, кроме того, к которому сводятся усилия по сохранению неуничтожимого уничтоженного, нет.

 

Есть только Бог. А человек существует в мышлении.

 

Сам Бог сотворил себя в сознании человека, но некоторые предпочитают пресмыкаться в своём ничтожестве перед величием Вселенной.

 

Реанимировать идею Бога можно только в одном случае: если признать, что он сотворил нечто более совершенное, чем он сам. Если это не так, то необходимость в его существовании исчезает. Так и произошло. Отказались от Бога, который, будучи абсолютным совершенством, создал нечто менее совершенное и не необходимое. Только тогда Бог есть, когда всё следующее из его бытия совершеннее предыдущего. Это и есть творение. Наука и современное искусство победили потому, что они развиваются не в отношении к умалившему их совершенство Богу, а на истинном божественном основании, так что каждое их достижение является творением превосходящего себя до бесконечности Бога.

 

Учение о Сверхчеловеке и Теологию можно связать только одним способом: признать, что всякое сверхчеловеческое усилие является творением превосходящего себя до бесконечности Бога.

 

Богом я называю сохраняемое в бесконечных частностях преодолевающее своё выражение свободное творчество, достигающее необходимого постоянства во всех своих изменениях.

 

Ответ на письмо.

Я понял, почему Вы говорите о моделях. Вы говорите о мире рефлексии, о сущностном мире, а не о понятийном. В понятии смыслы и значения совпадают. Вы говорите о познании, основанном на восприятии, я говорю о творчестве, основанном на идеях. То есть – если человек понимает, ЧТО он говорит, он говорит смыслами. Если воспринимает то, О ЧЁМ говорит, говорит образами. Поэтому Вы и спросили о единстве бытия. Такое бытие есть идея, которая в себе не различается на форму и содержание. Поскольку в сущностном мире такой идеи нет, мы относим её к Богу. И говорим, что бытие ему присуще. Если Вы обратили внимание, в творческом произведении нет различия на форму и содержание, на сущность и явление. Он целостно. Это значит, что оно возносится над сущностным миром и достигает божественного бытия. Поэтому мы и говорим, что творчество божественно.

 

Я пал так низко, что достиг казавшейся мне недосягаемой высоты.

 

Парадокс веры.

Вера в удалённого, непостижимого Бога возникает у людей падших. Без представления о падении вера невозможна. Чем глубже человек пал, тем крепче его вера в Бога. Самым верующим, поэтому, оказывается Дьявол. Его вера настолько сильна, что, губя падших людей, он укрепляет в них веру. Священники, которые проповедуют невозможность познания Бога, те же самые, пребывающие в вере, падшие. Основоположниками церкви были осознавшие своё падение люди, молящие Бога о спасении. Этим они отличались от основателей религии, которые вместо веры в Бога проповедовали сознание истинного бытия. Августин, например, посредством молитв спасал свою душу, обращая свой взор к Богу для того, чтобы искупить грех падения. Поэтому только падшие верят в Бога, а истинные люди разумны. Истинные люди посредством разума исходят из идеи Бога, и этим они отличаются от верующих, которые в своём падении осуждают мыслящих людей за отсутствие веры, не понимая, что они совершают ещё больший грех, принуждая к ней людей истинного происхождения. Поэтому отвергли того Бога, который непостижим для истины, Бога падших верующих. Отвергли церковь, ведь она проповедует Бога, который искупает грехи падших, а не наделяет разумом неразумных. Отвергли саму идею падения, утвердив вместо неё разум, познание истины и творение бытия. Это и есть божественный замысел.

 

Ответ на письмо.

Вы рассуждаете не как свободный человек, а как человек поучающий. Естественно, Вам для этого нужно знать предмет, не заботясь о его дальнейшем развитии, и преподносить в том виде, в каком он есть. Между тем, он содержит множество противоречий, Вам, может быть, незаметных, но для меня очевидных, в которых я постепенно пытаюсь разобраться. Рассуждать о вере в пределах веры – немыслимо. Поэтому я и говорю, что истина выходит за пределы веры, и отрицание её в том виде, в каком она существует, укрепляет её в новом виде знания, в живой идее бытия. Без этого развития, внутреннего бесконечного становления её осмысленное существование невозможно. Меняется человек, оставаясь одним и тем же. А вера неизменно всё та же. Как же её может воспринимать изменившийся человек? С Вашей точки зрения – только одним способом: пожертвовав происшедшим с ним изменением. А с моей точки зрения – по-другому: развив веру до более совершенного вида, устранив обнаруженные противоречия, очистив её от заблуждений. То есть Вы, в некотором роде, проповедуете антихристианское фарисейство, говоря, что человек должен очиститься для веры, а не веру нужно очистить для более истинного понимания сути творения. По Христу – вера для человека, а не человек для веры. А это значит, что человек исходит из идеи истинного бытия, а не присовокупляется к вере. И вера его – уже не предмет рассуждения, а естество жизни. Так что с этой точки зрения идея бытия Бога является мыслью, а не сущностью, и я поэтому говорю истину не потому, что претендую на особое место среди людей, а потому что в этом естественном процессе Богоутверждения мыслящим человеком ложь отвергается, а заблуждение невозможно.