Ты только чирикни

 

 

 

…На похоронах, когда священник отпел рабу Божью Ольгу, перед тем как хоронить, Глебов, подавляя горловую судорогу, негромко сказал:

– Я найду их, чего бы это мне ни стоило, и они ответят. – Ладонью он утёр лицо от мелкого осеннего дождя. Бросил быстрый взгляд на женщину с мужчиной, которые стояли у противоположной стороны могилы.

«Никогда мужчина не сможет заменить ребёнку мать!», – очень давно крикнула эта женщина в лицо Глебову… А теперь другой мужчина держал над ней широкий зонт и поддерживал её под локоть. Пустым чёрным взглядом женщина смотрела на размываемый под ногами свежий песок, время от времени машинально поправляя косынку. Глебов с какой-то пудовой тоской подумал, что он никогда больше не увидит этой чужой женщины. И она, скорее всего, не увидит его. Никогда. Потому что дочь, которая их когда-то связывала, от них ушла…

Начали прощаться, отошли, могильщики взялись поддевать веревки… И тогда на какое-то мгновение небо просветлело, и неизвестно откуда прилетела небольшая птица, села на гроб, мелко пробежала вдоль него и, вспорхнув, поднялась в небо.

За поминальным столом Глебов сидел по правую руку от священника, Володя через три человека – по левую.

– Батюшка, хочу с вами посоветоваться, – тихо сказал Глебов и наклонился к священнику.

Священник взглянул на Глебова и склонил голову.

– Как вы считаете, следует ли мне поехать туда и выяснить всё? Или надо полагаться только на волю Божию?

Священник развёл в стороны руки, словно выбирал на базаре арбуз.

– Не знаю, что вам и сказать, Владимир Александрович, не знаю… Мне отмщение и Аз воздам – есть такое выражение в Библии. Смысл его в том, что Господь сам рассудит всех по грехам их… – Священник положил руки на стол. Глебов тяжело вздохнул и краем глаза увидел, как из-за стола поднимется Володя, прощается. Глебов встал и подошёл к нему.

– Уходишь, Володя?

– Да…

– Что так?

– Дочка одна.

– А жена?.. ну, бывшая…

– Не может без удовольствия…

– Понятно… – Глебов достал из кармана мобильный. – Назови-ка свой номер.

Володя назвал, Глебов набрал его, и когда услышал сигнал, дал отбой.

– Телефонами обменялись. Будет необходимость – звони.

– Обязательно, Владимир Александрович, – сказал Володя. – Обязательно. – Они посмотрели в глаза и пожали друг другу руки.

 

Не завышая цены, через месяц Глебов продал квартиру и купил однокомнатную в соседнем доме. Он очень спешил, и поэтому не стал съезжать – договор позволял ему выехать из проданного жилья через 45 дней. Оставшуюся от продажи квартиры сумму Глебов положил в банк, на карточку. 400 кипрских фунтов перевёл в дорожные чеки, триста пятьдесят долларов оставил наличными. Написал заявление за свой счёт на работе, в Интернете нашёл карту ЛимасолаВторой по величине город Республики Кипр. и всего греческого КипраПосле греко-турецкого военного конфликта в 1974 году остров Кипр разделен на греческую и турецкую части: Республику Кипр и Турецкую Республику Северного Кипра. 1 мая 2004 года Республика Кипр вступила в Евросоюз. и вывел всё это на принтер, забронировал гостиницу, через персонал отеля попросил найти ему три-четыре переводчицы, с тем чтобы на месте выбрать из них наиболее подходящую.

В аэропорт выехал заранее, часа за три. Заехал по знакомому адресу, к Володе. Дверь открыла пожилая женщина. Рядом с ней стояла маленькая девочка с большой куклой в руках, на платье которой была вышита бабочка, порхающая над цветком. Девочка с любопытством смотрела на Глебова.

– Мне бы Володю, – сказал Глебов, рассматривая девочку.

– Нет его, в командировке.

– Жаль. А это дочка его?

– Да, это наша Поля.

– Красивое имя… – Глебов полез во внутренний карман. – Вы знаете, я ему деньги должен. 300 долларов, вот, возьмите.

 

На следующий день он уже сидел в кресле в отеле «Ajax». Отель был расположен в центре города неподалеку от коммерческого центра, пляжа и туристической зоны. Глебов зарезервировал номер на три дня, с тем чтобы позже найти себе жильё подешевле. За три дня он планировал выложиться полностью, потому что отель находился недалеко от того дома, фотографию которого ему выслали из управления кипрской полиции.

Через служащего отеля Глебов связался с переводчицами, и всех трёх пригласил к себе в номер с разбежкой в пятнадцать минут. Пятнадцать минут он отвёл на то, чтобы разобраться, кто, в конце концов, ему подойдёт и с точки зрения профессиональной, и с точки зрения человеческой совместимости. В идеале Глебов искал женщину, которая была бы не только толковой переводчицей, но и в некотором смысле «мамкой» – советником, единомышленником и партнёром в чужой стране. Такого человека Глебову найти было нелегко, но ему повезло.

Две кандидатуры он отклонил сразу же. Одна из них была тучной ливанкой, которая когда-то училась и жила в СССР, – апатичная, без интереса в глазах женщина. Вторая была из Жмеринки, но дело было не в этом, а в том, что она искала лёгких денег, но не могла выразить свою мысль даже на том языке, на котором пыталась говорить. А третьей была восточная немка с нежным голосом, Габи Борсдорф, которая связала свою судьбу с греком-киприотом и осталась жить в греческой части Кипра. Помимо родного, она владела английским, русским и греческим. Казалась внимательной, благожелательной, простой, была педантичной и активной.

Глебов осторожно поделился с ней своей бедой и не без удивления заметил, что она разделяет его отцовское горе и понимает, как ему необходима её помощь. В цене они сошлись.

– Я бы хотел, чтобы мы начали работать с вами уже сегодня.

– Через два часа я буду у вас, – сказала Габи.

 

Глебов был приятно удивлён, когда она снова появилась у него в номере в оговорённое время, сменив лёгкий деловой костюм на тишот, шорты и сланцы. Несмотря на свой тридцатипятилетний возраст, она превратилась в незаметную девочку-подростка.

Они сразу же оговорили порядок действий. Глебов полагал, что, прежде чем идти в полицию, надо переговорить с кем-нибудь из жильцов того самого дома с «балконами». Габи с ним согласилась и сказала, что в разговоре с жильцами она представит его как туриста, который нуждается в аренде жилья. Но вся эта стратегия так и осталась невостребованной.

Дом оказался отделением городского банка, и было ясно, что дочь Глебова не только никогда «не выбрасывалась» из его окон, но и вряд ли успела его посетить. Тем не менее, Габи нашла возможность спросить у представителя охраны, не было ли в их банке трагических происшествий за последние два месяца. Охранник чрезвычайно подозрительно взглянул на них, и Габи пришлось объяснить.

– Дочь этого человека, – сказала она, – покончила жизнь самоубийством в одном из зданий на этой улице. Она выбросилась из окна. Этот человек специально приехал из другой страны, чтобы почтить её память на месте трагедии…

– Уверяю вас, что за последние годы я не припомню какого-нибудь трагического происшествия в нашем банке, – сказал охранник. – Но если бы кто-нибудь и захотел выброситься из окна нашего банка, то сделать это он бы просто не смог. Начиная со второго этажа, доступ в банк разрешён только его служащим по электронным спецпропускам, а клиенты обслуживаются на первом.

Когда Габи всё это перевела, она посоветовала Глебову записать название банка, а также имя и фамилию охранника, которые она прочла на бейдже.

– Мистер Глебов, с этого момента только то, что мы зафиксируем в письменном виде, сможет оказать вам пользу.

Глебов посмотрел на Габи с чувством признательности и последовал ее совету.

– Ну что же дальше, Габи? В полицию?

Габи отрицательно покачала головой.

– Я не хотела вам это говорить, потому что боюсь сделать вам больно, но…

– Но?

– Но мне кажется, что, как минимум, сегодня я вам больше не понадоблюсь.

– Почему?

– Вам нужна проститутка.

Глебов посмотрел на неё вопросительно.

– Вы меня неправильно поняли. Вам нужна проститутка для того, чтобы собрать дополнительную информацию. Боюсь, что ваша дочь… оказалась слишком порядочной и принципиальной. Поэтому её убили. Поинтересуйтесь у любого таксиста на счёт девушки на ночь, и вы всё поймёте. Продажный секс здесь – это уже давно индустрия. А индустрия – это большие деньги. Поэтому позаботьтесь о своей безопасности. Хотя бы об элементарной. Обратитесь в консульство своей страны с заявлением о том, что вы проводите частное расследование убийства своей дочери. Пусть ваши бюрократы всё это зафиксируют и поставят под контроль.

– Габи, вам надо работать в полиции…

– Достаточно того, что я преподаю в университете и иногда пишу книги, которые неплохо покупают читатели. – Габи улыбнулась. – Бывают, конечно, исключения из правил, но я думаю, хороший писатель утрёт нос почти любому полицейскому-сыскарю. Всё дело в наблюдательности, свободной инициативе и опыте.