Вторсырьё

 

 

 

*   *   *

 

Я еврей со славянской душой и дзен-буддийским мышлением.

 

 

*   *   *

 

Надо же: иметь такое еврейское имя-отчество – Наум Исаакович, – и быть таким далёким от еврейства. Ладно, был бы Леонидом Петровичем или Михаилом Григорьевичем. Нет, На-ум и ещё Исаакович. Исаака моим родителям было мало, так они еще влепили мне на всю жизнь Наума.

 

 

*   *   *

 

 

Мною движет глупость и мудрость. Глупость торопит меня продемонстрировать мою мудрость; мудрость придерживает: раз тобой движет глупость…

 

 

*   *   *

 

Всем моим доброжелателям чего-то не хватает, чтобы стать со мной рядом и отстаивать наши общие принципы. Кому-то характера, кого-то сдерживают политесные соображения. Все они могли бы сказать:

– Наум, ты, конечно, прав, но истина нам дороже… обходится.

 

 

*   *   *

 

Любовь никогда не вдохновляла меня на искусство. Любовь вдохновляла меня на… любовь.

 

 

*   *   *

 

Моя любовь спросила меня: «Почему ты никогда не скажешь «я тебя люблю»?»

– Потому что это чувство я держу при себе. Открою рот – оно вылетит.

 

 

*   *   *

 

Так обнищал за последнее время, что нет даже нормальных трусов, чтобы появиться в приличном обществе.

 

 

*   *   *

 

Ладно, к старости слабеет потенция. Но хотя бы должно крепнуть положение в обществе. Так и этого нет!

 

 

*   *   *

 

Не люблю иметь с женщинами никаких дел, кроме одного, которое является началом всех остальных дел.

 

 

*   *   *

 

Меня всегда удивляет, что кому-то нравится то, что я пишу, и возмущает, что кому-то не нравится.

 

 

*   *   *

 

Взвесился как-то – девяносто шесть! Только было расстроился, но тут же родился каламбур, который смягчил ситуацию: толстячок, а приятный.

Лишний раз искусство оказалось для меня действенней, чем реальность.

 

 

*   *   *

 

Иногда думаю: так хорошо сегодня смотрюсь – подтянут, весёлый, шикарный внешне, – а никому этот товар не пригодился, потому что в конце вечера возвращаюсь домой. Обидно. Хотя тут же спасительная мысль: потерпи – ещё немного и уже не будешь так выглядеть.

 

 

*   *   *

 

Чехов выдавливал из себя по капли раба, я уже стараюсь выдавливать из себя по капли свободного человека: надоело быть никому не нужным.

 

 

*   *   *

 

Я похож на корабль, который однажды, ещё не достроенный, перевернулся килем вверх, но не утонул, а, напротив, продолжал достраивать рубки, палубы, новые залы. Теперь жду, что вот-вот какими-то невероятными, но возможными усилиями, корабль станет килем вниз и он поплывёт.

 

 

*   *   *

 

Вдруг надвинулась старость: стал умиляться неутомляемости детей, которые бегают мимо меня с криками.

 

 

*   *   *

 

Мне уже столько лет и я так выгляжу, что в метро турникеты пропускают меня сами без социальной карточки.

***.

Стал таким сентиментальным! Смотрю телевизор. Встречаются двое – плачу, расстаются – плачу. Не встретились – плачу. Собачка бежит к хозяину – плачу, хозяин выгнал собачку – плачу. Кошечка мяукнула – плачу. Веточка пробудилась, травка пробилась – плачу… Делюсь с вами об этом – почти плачу. Даже когда не смотрю телевизор, ни с кем не общаюсь, просто вспомню о том, что всё время плачу, – плачу.

 

 

*   *   *

 

Пять вариантов моего общения с женщинами. Первый: звоню я и говорю: «Приходи». Второй: звонит она и спрашивает: «Можно придти?». Третий: звонит она, но спрашиваю я: «Ты не придешь?» Четвертый: звоню я и спрашиваю: «Ты можешь ко мне придти?» Пятый – я долго соображаю: звонить… не звонить? Наконец, звоню и спрашиваю: «А когда она вообще бывает дома, чёрт возьми?!»

 

 

*   *   *

 

В 63 года меня спросили: «А сколько вам лет?» Первая мысль: скажу 60. Всё-таки меньше, чем 63. А потом подумалось: нет, 63 звучит не так отпугивающе, как 60. Во-первых, 63 принадлежит седьмому десятку, но до 70 ещё далеко. Во-вторых, ударная цифра ТРИ так заглушает 60, что всё то время, пока человек будет соображать, сколько это, он будет думать, что я молодой.

 

 

*   *   *

 

Не хочу быть вечным. Это ж сколько раз я себе надоем?!

 

 

*   *   *

 

Я могу сказать, что меня знают во всём мире: пара сот человек в России, порядка ста человек – в Латвии, человек 20 – в Израиле, 5 – в Америке, трое – в Германии, двое – в Австралии и один – в почти никому не известном городе Полярный – моя внучка Вероника.

 

 

*   *   *

 

Меня многие знают. Они просто не знают, что они меня знают.

 

 

*   *   *

 

Вообще меня мало интересует интерес ко мне. Но я им интересуюсь, потому что интереса ко мне мало.

 

 

*   *   *

 

Я дал слово – пусть держит тот, кому дал.

 

 

*   *   *

 

Дайте мне точку опоры, и я ничего не буду переворачивать.

 

 

*   *   *

 

Согласен, что на зло надо отвечать добром. Чтобы зло расслабилось, размягчилось и развернулось к тебе добром. И вот тут отомстить ему злом.

 

 

*   *   *

 

Жить осталось так мало, что резервов организма уже хватит на то, чтобы не оберегать его от разных запретных излишеств.

 

 

*   *   *

 

Во мне ещё океан честолюбия, море энергии, озеро обаяния и небольшой ручеёк сексуальности.

 

 

*   *   *

 

Я помню зло, которое мне причинили. Но помню его… не зло.

 

 

*   *   *

 

Перед операцией решал, как делают все нормальные люди, «привести все дела в порядок». Но, в конце концов, подумал: «Если уйду, то в Вечность, а там еще успею все дела переделать».

 

 

*   *   *

 

«Против меня весь мир», – жаловался М. Булгаков.

Не знаю, кому из нас легче: против меня – я сам.

 

 

*   *   *

 

Возможно, что я и гений, но тогда очень маленький.

 

 

*   *   *

 

Так и хочется всем крикнуть: «Люди, будьте внимательны, держитесь меня! Чуть в сторону от Брода и можно утонуть».

 

 

*   *   *

 

Очень хочется узнать, что покажет моё вскрытие.

 

 

*   *   *

 

Зашёл как-то к сыну, играющему на гитаре.

– Дань…

– Что, громко? Мешаю?

– Нет, зашёл просто так, погрустить.

– Ты, по-моему, зашёл в этот мир, чтобы погрустить.

 

 

*   *   *

 

Чаще соотносите себя с Вечностью, и к вам придёт чувство юмора.