Шекспир. Сон в летнюю ночь

The lunatic, the lover and the poet

Are of imagination all compact

Безумные, любовники, поэты –

Все из фантазий созданы одних

The poet's eye, in fine frenzy rolling,

Doth glance from heaven to earth, from earth to heaven

Поэта взор в возвышенном безумье

Блуждает между небом и землёй

And as imagination bodies forth

The forms of things unknown, the poet's pen

Turns them to shapes and gives to airy nothing

A local habitation and a name

Когда творит воображенье формы

Неведомых вещей, перо поэта,

Их воплотив, воздушному «ничто»

Даёт и обиталище и имя

[the story] More witnesseth than fancy's images

рассказ свидетельствует больше, чем образы воображения (т. е. рассказ таков, что просто придумать рассказанное невозможно)

what masques, what dances shall we have,

To wear away this long age of three hours

Between our after-supper and bed-time?

Что ж нам придумать? Маскарад иль танцы?

Чем сократить нам вечность трёх часов (дословно: износить длинную эпоху в три часа)

От ужина до сна?

Where is our usual manager of mirth?

Где наш привычный

Веселья поставщик?

A play there is, my lord, some ten words long,

Which is as brief as I have known a play;

But by ten words, my lord, it is too long,

Which makes it tedious

Государь,

Вся эта пьеса – в десять слов длиной;

Короче пьесы нет, насколько помню;

Но лишние все эти десять слов –

Вот чем она длинна

for in all the play

There is not one word apt, one player fitted

Ни слова в этой пьесе

Нет путного, ни путного актёра

[Hard-handed men],

Which never labour'd in their minds till now,

And now have toil'd their unbreathed memories

With this same play

[Люди тяжёлой ручной работы],

Которые до сей поры не утруждали своих мозгов

А сейчас разбурлили свою неотягощённую память

Некоей пьесой

[it is nothing],

Unless you can find sport in their intents,

Extremely stretch'd and conn'd with cruel pain,

To do you service

[всё это ерунда],

Если вы не найдёте спорта (sport – удовольствие, связанное с азартом) в их намерениях,

Чрезвычайно растянутых и связанных с жесткой мукой,

Чтобы оказать вам услугу (речь идёт о пьесе, т. е. «растянуты и связаны» отн. к стихам этой пьесы)

Indeed he hath played on his prologue like a child on a recorder; a sound, but not in government.

Действительно, он проиграл свой пролог, как ребёнок на испорченном патефоне (recorder – патефон, во времена Шекспира какой-то неизвестный нам инструмент): звук есть, но без управления

His speech, was like a tangled chain; nothing

impaired, but all disordered

Его речь похожа на спутанную цепь: все звенья целы, но в беспорядке

rehearse your song by rote

To each word a warbling note.

Прежде песню разучите,

чтобы к каждому слову подходила щебечущая нота