Кристина Денисенко
Сборник стихотворений
![]() На чтение потребуется 12 минут | Цитата | Скачать файл | Подписаться на журнал
![]() Оглавление
Напиши, поэт…А в глазах твоих ореол огняи зелёный лайм! Между строчек плен, а в стихах до дна для любви прайм-тайм… В них тонуть тепло до мурашек рук и до ватных ног, До в моей груди твоего тук-тук как обратный ток. Свет вселенной всей не заменит лун и созвездий флёр Из твоих стихов, колдовских лагун и туманных гор, Из бегущих строк за земную ось, за пределы сфер… Напиши про дождь, про песчаный плёс, напиши про снег… Я хочу как пить вновь читать тебя с рафинадом слов, Я саванна чувств, я стихий маяк в королевстве снов… Пустоты бокал разлетелся в крик, в сплин унылый в грудь… Напиши про дождь, про желанный миг, хоть про что-нибудь… Крем-брюле закат, голубая даль, корабли в порту… Между строчек плен, я твою печаль со своей кладу В закрома души, в коробок для нот, в оригами цвет… Напиши про дождь, про хрустальный лёд, напиши, поэт! И в глазах моих ореол огня и зелёный лайм! Между строчек плен, а в стихах до дна для любви прайм-тайм… В них тонуть тепло до мурашек рук и до ватных ног, До в твоей груди моего тук-тук как обратный ток. ПикассоКружевная ночь соскользнула вниз с колдовских зеркал.В призрачных тонах смазанный эскиз дерзостью кричал. Полотно, акрил, лаконичный жест… Я такая вся… Обними, не стой! Я из тех божеств, кто сразит ферзя! Наповал, на пол… Подождут холсты и мольберт в мольбах. Твой огонь в глазах вечной мерзлоты как свеча впотьмах. Дорисуешь взгляд, силуэт и тень как-нибудь потом, А сейчас плей-офф – у моих колен неземной шалом. Пикассо, босой в белых простынях я вливалась в роль Страстной леди ню, вечного огня, опытной Ассоль. Я потом сама дорисую Кипр и фонтан чудес! А сейчас плей-офф – шторм стихий грозит разразиться здесь Среди тусклых стен и твоих картин в стиле волшебство, Среди тысяч слов как приятный сплин от стихов Сапфо. Обними, не стой! Восхищённых глаз дна касаюсь вновь… Пикассо, босой я вливаюсь в час, где сильней любовь Всех на свете чувств с зарисовкой в тон акварельных губ, Золотой слюды, изумрудных зон и пастельных групп. Я такая вся… Я с твоих картин… Я с других миров… А ты весь такой… как из лампы Джин… как из сладких снов. Пикассо, сорви поцелуев гроздь как в последний раз. Я тобой спела, налита, я воск, что течёт, я джаз… Подождут холсты и мольберт в мольбах, выключаем свет. Две минуты до… и в твоих глазах тонет мой портрет. Мой крайНикаких «Прощай», мой разбитый в твердь огневой рубеж.И без окон дом, и без дома дверь – всё в тумане беж. В световых лучах православный храм с золотым крестом… Колокольный звон беспокойных гамм… Ты и я фантом. Отгремели в нас ураганы зла в неизбежный час. Отгремела ночь – тишина легла белым снегом в грязь. Не слышны шаги, я иду и нет – я лечу как стриж Над сырой золой сорванных в кювет, обгоревших крыш. Порастут травой кирпичи, стекло, чернота руин… Мой разбитый в хлам, белым набело расцветёт жасмин. Будет ясный день, будет ясной ночь, будет цвет кружить, И в твоих полях золотым зерном корни пустит жизнь. С чистого листа, с фермерских широт ты начнёшь расти! Над тобой рассвет новый день зажжёт с божьей высоты. Пусть же смоет дождь черноту и смрад с каменных равнин… Чтоб построить дом, посадить здесь сад, чтоб играл в нём сын. Не в войну, а в мяч! По росе босым! И с нас хватит войн. Всё пройдёт, мой край, словно с яблонь дым, всё пройдёт как сон. Не прощусь с тобой, как бы ни был плох и потрёпан в пыль. Здесь моя земля! Здесь родной порог и в слезах ковыль. Моя милая «Я»Отожгла и бачату, и румбу молодость,– только смотрит с умытого ливнем зеркала та же, в платье в неброский горошек, девочка из страны всяких бабочек и чудес. Молча ищет во мне, а я в ней отличия. Кружевной воротник обрамляет тонкости. И не то чтобы я целиком и полностью, но безумно похожее что-то есть. И как будто не дождь за стеклом, а оттепель, и бессрочный круг до совершеннолетия, и не то чтобы я на свой возраст сетую – просто в чёлке её пламенеет медь, а в моей гаснут звёзды, светлеют сумерки, между нами ни много, ни мало схожего, но в её зазеркалье воздушность множится, а в моём – листопад начинает тлеть. Обернулись кленовые листья радугой, или там, или здесь будто праздник девичий, в шторах бабочки из оригами плещутся, а она всё стоит и молчит как тень. Отражение, отблеск, отсвет, отдушина, моя милая «Я» без улыбки радостной снова будет часы и минуты складывать в чёрный ящик звенящих тоской дождей. Я есмь tartufoХочешь, я буду тебе полезной,хочешь, раздетая в рот полезу? Белая, словно луна в июле, сладкая, будто каскады ласк! Сагой тактильной напомню дюны – голодом вспыхнешь, едва подумав то ли про вред, то ли не о пользе. Я есмь дразнящий тебя соблазн. Я есмь tartufo[1] без тени платья! Взглядом довольно колени гладить, пышные формы, влитые плечи, – всё излучает тепло и лад! Хочешь, развеем с тобой пол мифа? Мне осторожность твоя смешлива! Ну, не паслён я, не ядовита, было бы, что от тебя скрывать! Я молода, как шальное утро, и горяча, как в закате угли, – что тебе спеть под гитару ночи? чем мне прикажешь приблизить час? Тонешь в глазах горделивой стужей, будто, и правда, не хочешь скушать всю до последнего вздоха в нёбо, всю до крахмальных моих прикрас. Пальцы продрогли в ажурном свете, – не обожжёшься, прошу заметить. Губы твои так пленят и манят, что я жалею, что я еда… Вот бы была я твоей подругой, – всех бы за пояс других заткнула, ох бы свела тебя, мой красавчик, сразу с вобравшего страсть ума! Свет очей моих…Свет очей моих, что мне оттепель,если сердце сильней колотится, если руки теплы и скованы поцелуями мягких губ? Что зима мне, что снег в проталинах? Я устала Тебя вымаливать всякий миг, всякий час от сумерек до потёмок, и не могу отпустить, отойти, опомниться – Ты мой сон и моя бессонница, Ты мой дом и чужая улица лунных яблонь и райских птиц. Я Тобой, будто небо звёздами, зажигаюсь и жаром пользуюсь так невинно и так осознанно, что попробуй не отзовись на аккорды капели медленной, и нечаянно, и намеренно спровоцируй меня на лирику с водопадом ванильных строк… Выдох, вдох, и опять симфония, а глаза до того бездонные, что тонуть и тонуть в них хочется вдоль сомнений и поперёк. Наизусть ночь читает истины – я от ласки Твоей зависима. Что мне оттепель, что метелица, если Ты свет моих очей? Если Ты всё моё до чёртиков, если я без Тебя как чёрствая, и тоска по Твоим объятиям чёрной ветоши туч мрачней. Простое чудоНа осколках пристрастий души и сердцаЯ растила с любовью простое чудо, И когда по ночам звёзды страхи будят, Обнимает меня мой духовный лес. Шелестящий иголками тонких сосен И окованный сплином ночной сонаты, Он мечтами о чём-то большом богатый И не верит словам тишины всерьёз. Он мне дарит луну на рыбацкой леске, А снимая с крючка золотую рыбку, Отпускает волшебным рассветом брызгать На всё самое чёрное, что ни есть. Он прекрасен до хвойных своих ладоней, До корней, огибающих боль и слёзы. Мой причудливый лес за меня дерётся С тем, с чем справиться, в общем-то, не дано. Ни влюблённости, ни романтизму стати. Я сама будто пень рассыпаюсь тленом, И сама от себя никуда не денусь, А мой лес продолжает меня спасать. И рисует на окнах морские волны, Шум прибоя и крики безликой птицы, Золотистый песок и как день садится В покидающий пристань рыбацкий чёлн. Всё проходит. Туманы, печали, страхи… Сосны смотрят моими глазами в оба. Одиночество – это почти свобода От того, что держало ещё вчера. Кот пишущей ямбом грустьТам за дверью, залитой теплом, свет.Солнце жмётся щеками в квадрат окна. Пыльный стол в ожерельях стихов сед. Ты с бумагой как с богом опять честна. Не мешать, не скользить чернотой лап По плывущим лучам янтарём сверкнуть Призывает то чувство, когда стал Покровителем пишущей ямбом грусть. Добровольно прикован зарёй в пол. Шерсть взъерошила где-то под грудью блажь. До того романтизм твой с ума свёл, Что боюсь в твою сторону и дышать. Подбираешь ли рифму в узор чувств И к стене обращаешь прямую речь, Поэтический плач торжеству чужд, Но твой плач я готов у двери стеречь. Допиши до конца череду драм – и в колени уткнусь фанатичным лбом, Буду пальцам на чёрной копне рад, И приму на себя твоих строчек боль. Ты варишь борщОсенних листьев в мокрых стёклахГорит садовая вуаль. Ты режешь кубиками свёклу – тебя на кубики печаль. В немом упрямстве тесной кухни Кипит былой привычкой борщ, А взгляд, в пустое место рухнув, Как небо чёрное точь-в-точь. Пустые дни, пустые ночи Опали золотом с берёз. Ты варишь борщ, а есть не хочешь, И целый мир ни то ни сё. Сера и скатерть, и салфетки, И сжатый воздух в доме сер. И я здесь появляюсь редко… У взрослых много всяких дел. А борщ твой, правда, самый вкусный… И я приеду как-нибудь – в свекольной памяти погрузнуть И душу в детство окунуть. «Оливье» с макинтошевым яблокомПриготовь «Оливье» с макинтошевым яблоком, куколка,Потеряйся в заснеженном ельнике прежних времён, Закрывая глаза и вдыхая январские сумерки Той волшебной зимы, где в тебя был по-детски влюблён Наш румяный сосед в чёрно-бурой ушанке и в валенках, В угловатом пальто, что не знало ни сносу ни дыр… Приготовь «Оливье», и хотя бы на миг снова маленькой Удивлённо посмотришь, как снег за окном закружил. Снегопад. Жизнь чужая тобой проживается в городе, А твою, будто крошки, склевали синицы судьбы… Минус двадцать, и грустному сердцу и любо, и дорого Сквозь метель расстояний привязанным к светлому быть. Приготовь «Оливье» с макинтошевым яблоком, с брокколи. Городская зима – это время опасных простуд. Помнишь, в снежном саду, боязливая, пальцами робкими Собирала калину в судок, что из веток плетут? Помнишь, мёрзлые ягоды таяли, помнишь, духмяные? Кто б провёл в захудалый посёлок дорогу и газ? Знаешь, милая куколка, милая внученька, ранами Старый сад без тебя кровоточит зиме напоказ. Только ты не тревожься. Порадуйся снежной мелодии. И с теплом вспоминай деревенский трескучий очаг… «Оливье» на столе, и коль Богу так было угоднее, Городская моя, с Новым годом, и всех человеческих благ.
[1] Русское слово «картофель» произошло от немецкого «kartoffel», которое, в свою очередь, произошло от итальянского «tartufo» (tartufolo – трюфель).
опубликованные в журнале «Новая Литература» октябре 2024 года, оформите подписку или купите номер:
![]()
|
![]() Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!
![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы. Литературные конкурсыБиографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:![]() Только для статусных персонОтзывы о журнале «Новая Литература»: 16.02.2025 Очаровывает поэзия Маргариты Графовой, особенно "Девятый день" и "О леснике Теодоре". Даже странно видеть автора столь мудрых стихов живой, яркой красавицей. (Видимо, казанский климат вдохновляет.) Анна-Нина Коваленко 14.02.2025 Сознаюсь, я искренне рад, что мой рассказ опубликован в журнале «Новая Литература». Перед этим он, и не раз, прошел строгий отбор, критику рецензентов. Спасибо всем, в том числе главному редактору. Переписка с редакцией всегда деликатна, уважительна, сотрудничество с Вами оставляет приятное впечатление. Так держать! Владимир Локтев 27.12.2024 Мне дорого знакомство и общение с Вами. Высоко ценю возможность публикаций в журнале «Новая Литература», которому желаю становиться всё более заметным и ярким явлением нашей культурной жизни. Получил одиннадцатый номер журнала, просмотрел, наметил к прочтению ряд материалов. Спасибо. Геннадий Литвинцев ![]()
![]() |
||||||||||
© 2001—2025 журнал «Новая Литература», Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021, 18+ 📧 newlit@newlit.ru. ☎, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 Согласие на обработку персональных данных |
Вакансии | Отзывы | Опубликовать
Все подробности эвакуатор вызвать недорого тут. |