HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Виктор Егоров

Мужской процесс

Обсудить

Повесть

Опубликовано редактором: Карина Романова, 5.12.2008
Оглавление

16. Часть 2.7.
17. Часть 2.8.
18. Часть 2.9.

Часть 2.8.


 

 

 

Больше я в междуусобных поселковых войнах не участвовал. Теперь меня интересовало только, как выжить и выстоять в одиночку. Уральский университет, куда я поступил учиться, и миллионный город Свердловск казались мне одной огромной чужой территорией. Как тут жить, на кого опереться, к кому обратиться за помощью в беде? Ни к кому. Живи и бейся – в одиночку.

Драться один на один – я всегда этого побаивался. Не хватало мне бесшабашности в детстве. Я никого не вызывал подраться, ни с кем не мерялся силами таким способом. И меня никто не вызывал, и со мной не было желающих помахаться за углом школы.

Может, потому, что я к тренеру Александру Магдалину ходил сразу в три секции: тяжелой атлетики, акробатики и легкой атлетики. Может, кто-то видел, а видели все, что я в шестнадцать лет толкал 103 килограмма, а в рывке и жиме добрался до 75.

Скорее потому, что я был одновременно очень наглым и в то же время очень стеснительным. Кто растет без отца, они все такие.

Наглым – не значит задиристым. Я на других не наскакивал, но и на себя не давал заскочить. Свой велосипед я никому не давал в детстве. Очередной великовозрастный оболтус уже брался за руль, но я упорно не убирал своих рук с руля. "Попробуй только возьми", – говорил я старшекласснику. "И что будет?" – усмехался он. "Попробуй только возьми", – повторял я, глядя в землю. Я знал, что если он заберет "велик", мне некому будет жаловаться, и уже решил, что возьму топор и сам ударю его топором. "Да нафиг мне сдался твой велосипед", – говорил старшеклассник и брал его у Шмыта. Пока Шмыт бегал к отцу в мехцех, взрослый парень делал пару кругов, довольный собой бросал велосипед около нас и уходил.

Однажды Шмыт не побежал к отцу и сделал то, что мне очень понравилось, чему я сразу стал завидовать. Старший паренек отодвинул его от трамплина, с которого мы прыгали в реку, – пружинистой доски, укрепленной на обрыве. Стоя на ее краю, можно было раскачаться, взлететь вверх, перевернуться в воздухе и красиво войти в воду "щучкой".

Шмыт в ответ столкнул паренька с доски, с той ее части, что была на берегу и откуда на нее заходили желающие прыгнуть.

– Ты чего? – удивился паренек.

– Сейчас моя очередь, – сказал ему Шмыт.

– Была твоя, стала моя.

– А по морде не хочешь? – нагло и задиристо спросил его Шмыт.

– От тебя, что ли? – паренек посмотрел на него сверху вниз.

– От меня, – и Шмыт неожиданно для всех и, прежде всего, для паренька врезал ему снизу по носу, торчащему над его головой.

Когда удар приходится в центральную перепонку носа снизу, он особенно болезненный. Сила удара значения не имеет, важно попасть точно в перепонку. Шмыт попал. Парень схватился за нос, застонал и начал ходить кругами по берегу, пережидая боль. На счастье Шмыта, у парня пошла носом кровь, которую он никак не мог остановить. И голову вверх задирал, и даже на землю ложился, а она все текла и текла.

Это была блестящая победа Шмыта. Мужики, что подошли к парню и советовали ему заткнуть ноздрю кусочком тряпки, в итоге сказали: "Сам виноват, малец – молодец!".

Я бы никогда не смог ударить кулаком старшего парня, не посмел бы, а Шмыт посмел и стал героем.

Он впоследствии частенько использовал тактику неожиданного нападения. Чем меньше предисловий, тем лучше, а еще лучше – совсем без предисловий. Удар у него был резкий, без размаха, но точный и всегда – в нос. Когда он подрос, противники уже не ходили кругами, унимая кровь, а сразу падали, потеряв сознание.

Этот тип драки не был типичным в поселковой среде. Там надо было предварительно в словесной перепалке поучаствовать, а уж потом кулаками махать. Мы еще в садик ходили, а уже знали несколько вариантов предварительной словесной перебранки, например такой:

– Пошел накуй!

– Кусай за куй!

– Кусал бы я, да очередь твоя!

– Я хотел, да ты как лев налетел!

Что-то в этом роде и до тех пор, пока кто-то забывал, что надо сказать дальше и заводил руку за спину для размаха перед ударом.

Шмыт внес в драки элемент новизны, но был в этом элементе привкус подлости. Прием годился для чужих, которых ты не знаешь и с которыми не встречаешься. А для своих, с кем рядом живешь, такой способ выяснять отношения совершенно неприемлем.

"Шмыт оборзел вконец, – осуждающе рассказывали на работе взрослые мужики о происшедшем накануне, – Сеньку ни с того, ни с чего по роже как хрястнул, мать скорую вызывала, очухать парня не могли, с головой у Сеньки что-то случилось, лежит, встать не может, видать мозги опухли".

Как жить в поселке, если ты своего покалечил? А неожиданный сильный удар в любую часть тела – это почти всегда серьезная травма. Из героя Шмыт стал превращаться в неконтролируемого хулигана. С таким жить, когда он начал еще и вино попивать, – большая проблема для жителей поселка. Чаще всего, она начинала решаться привычным способом: Шмыт получил первый срок, и матери вздохнули с облегчением -туда, мол, ему и дорога. С жалостью женщины смотрели не на него, а на тетю Катю, маму Шмыта, она так любила своего Сашеньку, красивого и ласкового в детстве мальчугана, а ее любимец, вот, ушел на зону первым из класса.

Позже, когда выросший хулиган не унялся и продолжил калечить жителей, проблема решилась тоже привычным способом, но не так часто применяемым. После второго срока Шмыта вечерком попросили выйти из дома. Когда он надевал калоши на крыльце, по нему лупанули из двенадцатого калибра. Заряд разорвал ему всю одежду на боку и ободрал кожу с ребер. Кто стрелял – неизвестно, следствие не велось, потому что в больницу он не обращался и залечил ребра самостоятельно.

Однако, предположить можно было, кто, этот стрелок. Достаточно вспомнить, кому Шмыт сделал подляну последнему. А последним был таксист, живущий в городе. Он подвез Шмыта до переправы и сказал, что ему наплевать, где и сколько кто сидел, плати и вылазь из машины. Шмыт нащупал отвертку в кармашке автомобильной двери и в свойственной ему манере неожиданно ударил ею по горлу таксиста. Отвертка не нож, ворот куртки пробила, а кожу на горле лишь поцарапала. Таксист тоже в больницу не обращался. После выстрела картечью двенадцатого калибра, они – в расчете.

Через несколько лет Шмыт зарезал собутыльника. Тот его оскорбил каким-то намеком, не предполагая, какой неожиданной будет ответная реакция. Шмыт не стал спорить, а дождался, когда тот выйдет из-за стола. Собутыльник пошел отлить на улицу и получил нож в спину. Самодельный кухонный с наборной рукояткой, такие есть почти на всех поселковых кухнях, потому как тут же на зоне и делаются.

Забыл сказать, поселок наш Моторным называется неофициально, а по юридическому адресу он – учреждение И-299/6 или шестая колония, попросту говоря. В поселке живут вольные, эти работают в конторе, мехцехе и на катерах. А рядом, выше по реке за забором – подневольные. Между ними постоянно идет обмен товарами и людьми. Наши подрастают и отправляются туда мотать срок, освободятся и обратно в поселок – мытарить жизнь. Бывает, в поселке оседают и не наши, те, кому после "звонка" ехать некуда. Заводят семьи, врастают в наш берег, и их дети тоже становятся нашими, моторовскими.

На месте поселка когда-то была обычная луговина с рощицами прибрежных кустов. В конце сороковых и в начале пятидесятых годов сюда поселили поволжских немцев, которых только что выпустили из-за забора, где они провели восемь лет. Ну, и бывшим кулакам, отсидевшим свое, тоже разрешили здесь поселиться.

Контингент сформировался славный. Замесите немецкую аккуратность с кулацкой хозяйственностью и добавьте специй лагерного быта, а потом еще облейте замес большой порцией скепсиса по отношению к государству, которое ничего, кроме горя этим людям не подарило, и не забудьте сыпануть щепотку ненависти к начальникам лагеря и всем, кто стоит выше, а также к суду, что вынес несправедливое решение и объявил их врагами народа, и к милиции, что исполнила волю государства, обратив их всех в неволю.

В этом месиве вырастали отличные мастера по дереву и металлу, а также неистовые хулиганы и убийцы. И все живут на одном острове, и все друг про друга все знают.

У меня никогда не было иллюзий по поводу зоновской романтики, тюремный шансон я не слушаю. От примитивного блатняка про "маму, которая никогда не увидит любимого сына" и "волюшку в кусочке неба синего" меня тошнит. Если бы не Высоцкий, возненавидел бы навсегда жанр авторской песни, как обрыдлевшое еще в детстве писклявое подростковое нытье про зону под бряканье ненастроенной гитары. Высоцкий спас весь класс российских бардов от преждевременной смерти в моем сознании. Я тогда не знал, что у исполнителя песни "А на кладбище все спокойненько" фамилия – Высоцкий, но его голос, совершенно не похожий на противные трогательные голоски местных вокалистов, показался мне мужественным, настоящим, таким, которым должны не только петь, но и говорить мужчины.

Но вернемся к Шмыту. За убийство он получил девять лет и отправился на лесоповал в стапятидесяти километрах от поселка. Мы не вычеркнули его из списка живых, за убийство не вычеркивают. Если бы он изнасиловал поселковую девочку, тогда все, Шмыт, как друг детства, погиб навсегда, никто бы ему никогда не помог. Изнасилуй он кого-нибудь на стороне, взрослую женщину или девочку-несмышленыша, ему бы тоже не помогали во время сидения на зоне, но, по крайней мере, могли бы выслушать его исповедь, как все произошло. Не для того, чтобы посочувствовать, а чтобы определить, не было ли судебной ошибки, а вдруг следователи навесили на него чужой грех. А за насилие над поселковой девчушкой любому мужику предстояло ответить по всей строгости традиций – изничтожением этого мужика как личности психологически, а потом и физически. В поселок такие не возвращаются, даже если чудом остались живы.

Судебные ошибки бывают часто, следователи, я в этом уверен до сих пор, никогда не знали реальных причин и обстоятельств тех преступлений, что совершались в поселке чуть не каждый день. Но негласный суд поселковых мужчин никогда не ошибался, потому как обладал полной информацией из всех источников.

Мне иногда казалось, что даже поселковые собаки рассказывают мужикам, что они видели, слышали и чуяли, когда где то за клубом в безлюдный час один житель поселка замочил другого, а кошки обстоятельно и подробнейшим образом "мяукают" о том, как два соседа поссорились на кухне за бутылкой, когда в доме никого не было, кроме кошки, и она – единственный свидетель.

Пока Шмыт сидел, у него умерли отец и мать. Поэтому Миханя формировал мешки с гуманитарной помощью: картошкой, салом, луком, чесноком и переправлял ему на зону. Однажды мы и сами съездили к Шмыту в гости на лесоповал. Для жителей поселка организовать такое свидание в тайге – не самая сложная проблема. Через все посты, через оцепление и колючую проволоку мы проникли в условленное место, каюту плавучего крана, и провели со Шмытом сутки.

Срок на зоне – эта большая беда и большое горе для человека, в этот период его не должны бросать друзья, если он сам своим поведением на воле не вычеркнул себя из списков живых. В нашем поселке помогали сидельцам не из сострадания, а по давно заведенному и проверенному жизнью правилу: сегодня ты помогаешь, завтра тебе помогают.

И вообще, к тем, кто за забором, у нас относились почти так же, как к остальным жителям поселка. Ничего удивительного, родители поселковых ребят, дедушки и бабушки, заметьте, и бабушки тоже, по много лет провели в сталинском заключении, испытали на себе величайшую, невиданную доселе, массовую несправедливость в работе правоохранительной системы государства.

Как бывшие "враги народа" могли относиться к тем, кто сидел там всего навсего, за кражу мотоцикла, за драку или за то, что за женой побегал с топором? За пустяки сидят. Вот побыли бы все эти мелкие хулиганы в шкуре государственных изгоев, причем, попали бы в эту шкуру без лишних объяснений, схватили, приволокли, изгой, враг – десять лет от звонка до звонка, вот тогда бы знали, кто такие настоящие преступники. А так, не зона, а баловство одно.

Мы росли и не воспринимали зону, как нечто далекое и ужасное. Вон она, прямо на нашей улице, зеки нам школу строят. Есть желание, можешь с ними поболтать, у них – всегда есть желание. Когда бывшие зеки живут рядом с тобой, а нынешние зеки рядом работают, зона становится обыденным явлением, привычным дополнением к образу жизни, ее психология начинает сильно влиять на моральные параметры поведения и взрослых, и детей.

Мы резали в огородах пучки зеленого мака и перебрасывали их через забор. Оттуда в тот же момент летел сверточек с наборной шариковой ручкой или перстнем с черепом. Один раз я кинул мак, мне прилетел сверток, а в нем был просто камень, обычный камень с дороги. Я сказал Михане, нас кинули, переброску мака прекращаем. (Отсюда, кстати, смысл слова кинуть, то есть всучить пустышку вместо положенного бартера). Весь класс, вся школа прекратила снабженческие операции. Зеки залезли на стропила и кричат нам с верхотуры, что случилось, ребята?

Мы показываем посылку – камень и говорим, что так нечестно. Они тут же выясняют, кто нам кинул камень, перебрасывают несколько очень ценных и отлично выполненных подарков – ножей из стали, которая не темнеет даже в лимонном соке, и просят восстановить нормальный товарообмен.

– Обещаете, что все будет по-честному? – кричим мы зекам.

– Отвечаем! – кричит один из них.

И с тем, кто кричал "отвечаем", мы имеем дела дальше. А тот, кто кинул нам камень, исчезает со стройки. Каждый должен отвечать за свои слова и поступки, и если это было для кого-то непонятно, ему объясняли. Иначе из-за таких "непонятливых" пострадает много "честных" и "порядочных" людей.

Кавычки уберутся, когда люди отсидят срок и станут жить среди нас. Они будут уважаемыми людьми за честность и порядочность, за то, что соблюдали порядок в человеческих взаимоотношениях, тот порядок, без которого совместное проживание людей невозможно.

И еще о порядке, но в другом смысле, менее глобальном. Я заметил, что наши парни, побывав на зоне, начинают жить чище в быту. У них чище и чаще вымыт пол, их одежда, какая бы она не была, всегда выстирана, они тщательней и регулярней бреются и рассуждают они проще, яснее, чище. Это – плохо, это – хорошо, так можно делать, а так нельзя – все им понятно и ясно. Даже сама речь их изменилась, после зоны она более сдержанна и обдуманна. Шмыт, например, перестал в общении с нами употреблять блатные слова и нас попросил не выражаться по фене. "Нельзя подражать тем, кто сидел, – объяснил он, – не имеете права. Когда свой срок отсидите, тогда, пожалуйста, тогда и я с вами на фене поговорю".

Михане стало стыдно, он у нас был главным знатоком зоновского фольклора и чаще других пользовался соответствующей лексикой.

Мне не хочется приукрашивать жизнь и образ мыслей поселковых жителей, но самую большую подлость, какую я заполучил от обитателей учреждения И-299/6, была не от моих друзей, не от поселковых мужиков и не от зеков, я получил ее от начальника колонии полковника Буркова.

Он попросил меня в трудную годину привезти из Тюмени для колонии сахар и сигареты." Я рассчитаюсь через полгода, когда сплав пойдет, – сказал он мне при свидетелях в своем кабинете, – даю слово офицера". И не рассчитался, ни через полгода, ни до сегодняшнего дня. И никогда не рассчитается, потому что с той секунды, как я напечатал его фамилию, мы – в расчете.

Меня можно кидать, но без упоминания «слова офицера». Такая клятва для меня священна. С детства меня интересовали больше всего книги про рыцарей и рыцарскую честь. «Айвенго», «Белый отряд» – это оттуда пошло. Может, мне и хочется простить полковника, но книжно-поселковое воспитание не дает. За слово надо отвечать, всем и всегда, и мне в том числе. Отвечу.

У меня денег не было, я взял сахар и сигареты у знакомых бизнесменов под мое честное слово и – пролетел. Свое слово я отбатрачил и деньги им вернул.

Любое сказанное слово имеет свойство, присущее вечности – оно никуда не исчезает и живет само по себе где-то рядом, сопровождая нас до и после смерти. А слово невыполненной клятвы, в отличие от других слов, не летает где-то в заоблачных небесах, а поселяется внутри нас и грызет душу изнутри. И до, и после смерти. Впрочем, смерти нет, значит, этот душегрыз будет длиться бесконечно.

 

 

 


Оглавление

16. Часть 2.7.
17. Часть 2.8.
18. Часть 2.9.
517 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 29.03.2024, 12:14 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!