Жизнь Ершова

 

 

 

Был праздник, не помню какой, и Света пригласила меня в гости к своей подруге.

Со Светой мы вместе работали в детском клубе – я тренером, она заведующей. У неё муж Саша и пятилетняя дочь Настя.

В воскресенье я, как и договаривались, прихватил бутылку водки и пошёл к Свете.

Саша впустил меня в квартиру и снова лёг на диван, раскрыл книгу. Он был в одних трусах: ноги чёрные от волос, туловище сметанно-белое. Настя рисовала.

– А Света где?

– Ушла готовить. Скоро вернётся, и пойдём. Веришь – нет, так идти неохота. Опять нажрусь…

– Папа, а тебе мама не разрешит вино пить.

– Не лезь, когда взрослые разговаривают! – И кивнул мне: – Все заодно, бабья порода…

– Дядя Юра, нарисуй что-нибудь. – Настя протянула мне синий фломастер и листок в клетку. Я нарисовал девочку, цветок и солнце. Настя засмеялась:

– А солнышко синее не бывает.

Пришла Света со своей двоюродной сестрой Наташей.

– Вы ещё не собрались? Саша, я же тебя просила Настю одеть.

– Так чего? Я не знаю, что на неё надевать. Убежала сама… Кто придёт-то ещё?

Света стала перечислять тех, кто придёт на праздник. Наташа расчёсывала перед зеркалом волосы.

– Я пить не буду, – сказал Саша, одеваясь.

– Твои бы слова, да Богу в уши, – отозвалась Света.

– Мама, дай мне другую юбочку, – хныкала Настя.

– Сейчас – дам. Быстро одевайся, а то дома оставлю.

Наконец мы на улице – осенне-дождливой.

Чувствовал я себя неловко, шёл-то в чужой дом. Но шёл. Потому что мне нравилась Света, и мне казалось, что я ей тоже.

Хозяйку звали Галя. Её мужа – Женя. Оба красивые, как киноартисты.

Когда мы вошли в квартиру, их маленький сын Коля сидел на горшке и откручивал голову резиновому зайцу. Он посмотрел на меня и заплакал.

За столом уже сидели человек десять мужчин и женщин. Я выставил свою бутылку и стал знакомиться. Вспотел, пожимая руки и повторяя: Юра, Юра, Юра…

Из комнаты в комнату бегали дети, я так и не понял, сколько их было и кто чей ребёнок.

Я сел за стол рядом с Наташей.

Ели, пили, смеялись, танцевали.

Я ухаживал за Наташей, подливал ей в рюмку вино, а себе водку. Подкладывал на её тарелку салат и жареную курицу.

Вышел на балкон покурить.

Там стояла Галя – хозяйка дома и Лариса. Галя говорила "па-масковски", растягивая слова.

Она продолжала, не обращая внимания на меня:

– … моему Жене любая подмигнёт, он и готовый. Так чего мне, Лариска, ревновать, что ли? Да мне плевать. Пусть других попробует, будет с кем сравнивать. Я и сама не прочь…

"И я не прочь, и я, и я…", – крутнулась ослиная мыслишка в голове. Я поскорее ушёл с балкона – от греха да в грех. В комнате Света танцевала с Женей, обняв его за шею и тесно прижавшись. Я подался на кухню. Там, почему-то одна, сидела Наташа.

– Потанцуем, – сказал я.

– Не хочу, – ответила Наташа. Я понял – уговаривать не нужно…

… Саша пьяно бубнил мне в ухо:

– Не горюй, Юрик, найду я тебе бабу…

Я снова ушёл на балкон. Там курили Женя и Володя. Стрельнул у них сигарету. Володя упёрся в меня осоловелыми глазами и старательно проговорил:

– Я раньше спортом занимался. Футболом. Это была жизнь! Я ставил перед собой цель и добивался её… А теперь… какие успехи в спорте… одни утехи в спирте… – Володя бросил окурок на улицу, проводил его взглядом.

Тут выскочила Галя-хозяйка:

– Женька! Сашка совсем охренел, дал мне по роже и убежал!

– Сама виновата.

– Ну ты козёл!

Не по себе мне стало, я поспешил в комнату.

А гости спокойно танцевали. Света одевала в прихожей Настю. Наташа расчёсывала у зеркала волосы. Я тоже стал одеваться. Долго не мог завязать шнурки. Наташа помогла мне.

– Лариса, спасибо, до свидания, – сказал я хозяйке.

– Вообще-то, я Галя.

Я стал извиняться. Из комнаты выбежал на четвереньках маленький Коля, посмотрел на меня и заплакал.

Света тянула Настю за руку и ругалась:

– Ну, гад, всем праздник испортил.

Настя всхлипывала:

– Мама, я не хочу домой, там папа пьяный.

Я сунул Насте карамельку, проводил их домой.

Настя вдруг дёрнула меня за руку, я нагнулся, и она горячо шепнула мне в ухо:

– Лучше бы ты был моим папой.

Мне стало стыдно. Я ничего не мог сказать, лишь отрицательно мотнул головой. И заспешил на автобус.

Наташа догнала меня, спросила, есть ли деньги. Я ответил, что у меня проездной.

Когда она скрылась за углом, выгреб мелочь. На билет не хватило, и я двинул пешком. Хотел покурить, но сигареты кончились. "Ну и ладно, и добро. Всё. Бросаю". Скомкал и выбросил в урну пустую сигаретную пачку, она упала мимо урны и, разворачиваясь, зашевелилась как живая, как зверёк какой-то…

Утром болела голова. Днём нужно было идти в суд, "расторгать брак" с уже бывшей женой.