"Печальная прелесть обыденного" (Вабисаби)

Завтрашний день

Утро…Холодное летнее утро.

В этом году случилась аномалия!

Минус три, летом! Оттого на душе было муторно

У того, кто проснулся от крика за входной дверью: «Я за Вами!..»

Каждый день, в одно и то же время

За ним заезжали…Участок работы был за городом.

Сегодня он проспал. Хватая на ходу пальто,

Выбежал из квартиры, с непогашенным чувством голода…

Продолжая досыпать сел в машину,

Водитель предложил заехать в ближайшее кафе что-нибудь поесть,

Потому как одного сотрудника кислая мина,

Может испортить общее настроение, и когда вернется потом – не весть…

Ник, так звали пассажира,

Заехал в первое попавшееся кафе, которое в честь сезона

Уже переименовали в «Холодное летнее утро мира»,

Надеясь привлечь посетителя своим иронично-скептическим тоном.

Но, как не странно, там оказалось мало людей,

Кто-то сидел в одиночестве, кто-то оживленно болтал…

«Барни, без сахара кофе налей, –

Очень нагло чей-то голос приказал…»

«Что Вам?» Спросил Барни у Ника,

«Я думаю, тоже кофе, покрепче…» «Думаете, или уверены?

От недовольных клиентов, знаете ли много крика…»

«Добавьте пол-ложки корицы и сахара умеренно».

У него в запасе было двадцать минут,

Водитель отъехал пока на заправку…

Ник резко обернулся, услышав, что его зовут,

И тут же сам себе сделал поправку…

Звали девушку, ту, что подходила к стойке

Перед ним. Полное имя ее было Николь:

Аккуратно уложенные волосы плойкой

Рассыпались с поворотом головы – их не эпизодическая роль –

Сама по себе была не очень красива,

Они же украшали, делали выразительней…

Челка закрывала глаза интригующе – игриво –

Их сложно было тогда рассмотреть внимательней…

Одета немного несуразно,

Смесь классики с чем-то спортивным.

Сочетание тяжелой строгости

И легкости…Короткое рыжее пальто с синим шарфом длинным.

На тот момент на плече болталась какая-то бледно-голубая сумка,

На ногах ботинки без каблука.

Сама по себе невысокого роста,

А так ощущение, что еле дотянется до стойки рука

Буквально секунды перекинулась словами с кем-то,

И, резко подойдя к Нику бросила: «Есть вопросы?..»

«…Меня тоже зовут Ник. Подумал, по мою душу зачем-то,

А вопросов нет…Вашим длинным волосам пошли бы косы…»

«А Вы вообще кто? Раньше не видела», –

Девушка приземлилась на ближайший стул.

«Конструктор…Сейчас работаю над мостом…»

«Ну и как?..Не мешает уличный шум?..»

 «С чего бы?..», «Ну на природе...

Сосредоточиться тяжело…А чертежи и вовсе…»

«Да нет…В основном в тишине, вроде,

Тем более, как-то привыкаешь, а основная работа в офисе…»

«Сюда заглянули почему?

Название? Или случайно?»

«Мимо проезжал, дома не поел…Дай, думаю, зайду…

А название не при чем…Все нечаянно…»

«А Вы?..» Девушка рассмеялась,

Это мое кафе, по наследству досталось.

В бизнесе ничего не смыслю, поначалу испугалась,

А сейчас совместными силами и логикой разбираюсь…»

С улицы послышался звук подъехавшей машины:

«Извините, Николь, мне пора…

Путь до моей работы длинный,

А за свой сон и так получу сегодня сполна…»

Эта девушка понравилась Нику:

«Может…Вечером завтра…Созвонимся?...»

«И вправду, хотите? Найдете для телефона листик?..»

Он был доволен полученным цифрам: «Еще увидимся…»

Ник уехал, она встала, помахала Бармену: «Чао, Барни…»

«Чао, хоть я и не Барни…» – улыбнулся ей вслед.

Завернула за угол кафе,

Гадая. Сколько еще проживет лет…

На завтра, Ник ухватился за трубку,

И на том конце провода неоднократно услышал:

«Извините, нет такой у нас. Видимо, это ошибка, или над Вами шутка…»

Он снимал огорченно трубку, и снова на место вешал…

На первом попавшемся такси

Он подъехал к кафе их встречи, вбежал,

Бармен был тот же, смотрел по TV новости:

«Извините, – выдохнул он, – Николь еще здесь, я не опоздал?...»

«Кто?...» «Ваша хозяйка…»

«Хозяин я…А кто такая Николь, впервые слышу!»

«Девушка…В рыжем…С шарфом…»

«Таких за день – тысячи…Я их уже не вижу…»

Поймаешь тень…Так бывает…

Цепляешь вроде, ан нет…Тает под тяжестью век…

Все в этом мире приходит, так же исчезает…

Где-то справедливо…А где решает, неуверенный в завтрашнем дне, сам человек…

Параллель (Молоко в чашке…)

Молоко в чашке, посыпанное сверху орехами,

С горячей пенкой после кипячения,

Радовало глаз, отражаясь в напротив стоящем зеркале,

И рассматривало себя само, как и я, стоящая перед ним…

В детстве, у меня было очень много всяких мечтаний…

По-разному происходило все в жизни,

Но мечты всегда оставались мечтами,

И, даже воплощаясь, все равно оставались несбыточными…

Данная история запомнилась мне на все мое теперешнее бытие,

И, несмотря на то, что нередко думается, что привиделось,

Определенный опыт, мнение – компенсировались, изменились,

И в чем-то, действительно, получила самый нужный совет…

Так получилось, что передо мной всегда стоял вопрос,

Что является в жизни самым важным.

Деньги, любовь, карьера, дети.

Этакая параллель, между материальным и духовным.

Все было так: в один день, вот так, как и сегодня,

Стоя перед зеркалом, по обыкновению своему, я рассуждала,

Есть ли жизнь на Марсе, шутка, конечно, просто рассуждала,

Что есть в нашей жизни сегодня.

Почему-то, на то настроение, мне абсолютно верной показалась

Точка зрения, что сегодня не существует, что есть какое-то пространство

Во времени, и мы в нем крутимся, и независимо от наших желаний

Все будет так, как мы даже и не представляем.

Ну, тогда получилось, безразличны, твои нормы поведения,

Твои принципы, понятия, стремления, что обращать внимание

На какие-то нестандартные события бесполезно,

И, ко всему прочему, мы сами от себя не зависим.

Может стукнуть в голову одно, потом другое, противоположное,

И что-то с этим сделать никак нельзя.

Зависть – ничем нам не грозит, споры, отрицание существования божественного

Тоже никак не отразится на нашей сущности.

Но…Это я ударилась в предисловия, а случилось так:

Зеркало резко потемнело, и почему-то передо мной появилась совсем не я…

Т.е. я, но какая-то не такая, как всегда.

Одетая так же, но вот глаза – меня почему-то испугали.

В них было какой-то блеск затаенной злобы на жизнь,

Что-то такое страшное, от чего и мне стало страшно.

Подумав, что это у меня галлюцинации, я вышла из комнаты,

Решив поделиться впечатлениями с мужем.

Прежде, чем выйти из комнаты, я еще раз оглянулась,

Но почему-то вовсе ничего в зеркале не увидела, даже себя.

Неспокойно вздохнув, я зашла в кухню,

И…Не поверите, увидела своего мужа, сидящего за кухонным столом,

Что самое интересное, спиной ко мне, сидела какая-то женщина.

Я обошла стол, и, мое состояние стало еще хуже

Там сидела…по внешнему виду – ну, простите за слова,

Самая настоящая стерва! Муж как-то виновато смотрел на меня ту,

И, словно в чем-то оправдывался…

Я прислушалась: «С чего ты взяла, что я тебе изменяю?»

«Как с чего? Ты приходишь поздно, у тебя на рукаве – следы женской помады,

Аромат совсем не мой…как объяснишь?»

«Никак…Ты на меня не смотришь, все время упрекаешь…

Тебе нужны только деньги…Любовь – только в постели…

Карьера, общество, а дети – ну только дети тебя немного интересуют…

И ты еще и злишься на меня?

Да ты посмотри на себя? И зачем я на тебе женился, не понимаю…

Мы живем с тобой столько лет, а счастья никакого.

Ты изменилась, когда мы стали жить вместе…»,

И все в таком же плане, они, т.е. я и он, договорились до развода.

Она отказалась его дать, а он сказал, что от нее уйдет

Буквально завтра же. Честно говоря, я упала в обморок.

Никто этого не заметил, и я прекрасно поняла, что невидима.

Потом, очнувшись, я не могла придти в себя…

Как же так? Мы с мужем десять лет вместе,

Я вышла за него замуж в восемнадцать,

У нас двое детей, и, найти такую семью счастливую –

Сейчас очень трудно…как же могло такое выйти…

Когда народ разбежался кто куда,

Я стала осматриваться, квартира стала какой-то чужой.

Холодный интерьер, непонятная одежда в шкафах,

Как-то неаккуратно все, пыли много, и не свое все, не свое…

На следующий день, я куда-то уехала…

А муж остался один. Детей, как я поняла, я забрала с собой.

Где-то в восемь, раздался звонок дверь.

Муж пустил какую-то даму, они долго стояли, обнявшись в коридоре.

Потом, он собрал минимум своих вещей и уехал.

Я стояла посреди квартиры, совсем не понимая, что происходит.

Вдруг появилась я…и сказала мне: «Ну что? Посмотрела?

Хороша параллель во времени? Не бывает пространства…

Многое зависит от нас…Если есть карьера, то проблемы с мужем,

Женой, не потому, что не любишь, а потому что нет времени

Этого показать. Есть деньги, – есть время их тратить, на себя…

А дети – ну, как кому повезет…Кто-то их любит открыто,

Кто-то не обращает на них внимания. Отрицание – это лишь средство

Оградить себя от ответственности за то, что ты не понимаешь смысла.

Зависимость у нас только единственная и прямая –

Это принципы нашей жизни. Мы можем их менять,

Но, результат всех стремлений в наших ожиданиях.

Если тебя устраивает такая жизнь – ну что ж, оставайся,

Если нет, пересмотри понятия. Ты так часто молчишь о своей любви,

Так часто думаешь о том, о чем надо подумать только один раз в жизни,

Чтобы рассказать об этом своим детям…»

А потом я опять оказалась стоящей перед зеркалом…

Испуганная в конец…но с четким понятием, что такое жизнь.

Жизнь, это когда ты можешь с чувством гордости сказать:

Нет у меня миллиардов, нет у меня дворца с золотыми колоннами,

Но есть дети, добрый, понимающий муж…

Хотя, все посредственно…Может не быть ни того, ни иного…

Но, как правило, у каждого то, что он сам построил…

Молоко в чашке, посыпанное сверху орехами,

С горячей пенкой после кипячения,

Радовало глаз, отражаясь в напротив стоящем зеркале,

И рассматривало себя само, как и я, стоящая перед ним…

Остановись или жажда перемен…

                               -1-

«Остановитесь, пожалуйста, на повороте…»

«Без проблем…»

Она вышла, хлопнулась ногой в лужу: «Не промокла вроде…»

«Вы там, в порядке?» – спросил таксист… Она хотела перемен…

Найти новую любовь, сменить квартиру… В общем,

Отойти от всех имеющихся у неё проблем

И стать на ноги заново, заново родиться…

Не обращая внимания на развитие вокруг нее сплетен…

Что-то она в этой жизни сделала не так…

Или всё-таки так, но кто-то не понял…

Казалось бы, непонимание – сущий пустяк,

Который нишу разочарования доверху заполнил…

Она пришла домой. Не раздеваясь,

Засыпала кофе в кофеварку,

Даже в том, что она хочет этот самый кофе, сомневаясь,

Включила прослушать автоответчик: «Тани! Ты обрадуешься моему подарку…»

«Привет! Куда пропала? Я тебя прождал весь вечер…

Как придешь, перезвони любимому брату…»

«Добрый вечер! Вас действительно нет дома? Ваш проект был отмечен

На совещании директоров, ждем продолжения…» И обратно:

Мысли у нее закрутились, что всё-таки нужна, всё-таки заметили,

Хотя раньше звонков было больше… И чаще… Чем три за день…

Сняла трубку, набрала номер: «Здравствуйте! Это Тани…

Что требуется продолжить? На мой взгляд, достаточно, может больше тайны, тени?»

«Здравствуйте, здравствуйте! Может, подъедете к нам?

Так по телефону – не скажешь…»

«Я только пришла, очень устала, в понедельник завезу вам

Конечный результат… Ладно?.. В усталости способности не покажешь…»

Повесила трубку, достала из сумки сигареты…

Так и не переодевшись, пошла пить кофе на кухню…

Включила радио… Оно пело: «Любовь моя, где ты?..»

«Действительно, где ты…»

Все крутилось так бестолково… Куда ни посмотри –

Везде одни переживания, одни недомолвки…

Это не делай, тут молчи, тут не плачь, платочком глазки протри…

Все хотят именно так, и никак иначе…

«Как добавить в платье тайны, – размышляла вслух… –

Закрыть шею, сделать длиннее… Ткань взять чёрную, тяжёлую…

Или, наоборот, лёгкую, как пух,

Но закрытую… Полностью… Не вызывающую… И точно по фигуре, ровно…

Убрать все украшения… Или, может, наоборот…

Вот это действительно добавит тайны… Да…

Так и сделаю…» Но она ничего не сделала…

Уснула на столе… И все размышления забыла, вот так ерунда!

                                    -2-

Проснулась уже на следующий день! Где-то в пять утра…

И, уже переодевшись, занялась разработкой той самой тайны…

Решила играть не формами или моделью, – а цветом…

Смешала абсолютно всё: черный с зеленым, рукава отделала жёлтым…

Принесла этот «проект» руководству – на неё посмотрели

С таким явным удивлением: « А… почему так? Что хотите этим сказать?..»

Не приняли… «Опять не поняли… Ну, почему… Я же так хотела…»

…Первым рейсом она улетела… В неизвестном направлении… Она хотела всё поменять…

Саксофон

                         «То, что дорого для одного,

                         покажется дешевым для других»

                         ( Р. Тагор «Последняя поэма»)

                         …Хочется поймать хоть краюшек хвоста

                         Своей хрупкой души,

                         Но еще не значит, что задача проста,

                         Если душа у тебя внутри…

                         …Всегда приятно показать себя открытым,

                         Но иногда обманчиво и реальное зрение, что обидно.

                         Кажется: нет дверей. Ключ может лежать забытым,

                         Но двери стеклянные и их просто не видно…

                        …Даже если очень хочешь что-то делать просто так –

                        Не старайся, не получится.

                        Делаешь уже ради усталости, простого в этом брак!                            

                                                    От движения вряд ли когда человек не уставать научится…

Было холодно.

Была ночь.

Тёмное солнце то исчезало, то появлялось,

Свершилось то, о чём так долго лишь мечталось!

Страх пред высотой ненадолго умчался прочь…

Сам казался себе великаном, свысока всё крохотно.

Сидел на краю высотного здания,

Почти что гладил пальцами звёзды,

Почти что касался пальцами неба

И понимал, что настолько изумлён ещё не был.

Мир во всей красе землёй предстал заросшей,

А звуки моего саксофона на него падали.

Маленькие нотки превращались в капли дождя,

Люди ловили их, дарили друг другу.

И холод исчезал… от него, наоборот, исходил пар –

Это было зрелищно, это был дар.

Находился тот, кто этим был напуган,

Но не мешало это, чтоб разразилась чувств гроза.

Я играл,

Не замечал ничего.

Все уже разбежались по домам.

Я надеялся, что подарил идею, и кто-то напишет роман.

Со мной рядом не было никого,

Но вдруг тихий голос попросил, чтоб я перестал.

«Что играешь,

О чём?» – он спросил.

Я покраснел. Не получилось не испугаться,

И, решив перед ним отчитаться,

Ответил, что музыку сердца сочинил,

На что услышал:

«А-а, музыку классиков повторяешь…»

Честно скажу, возразить не сумел,

И инструмент мой выпал из рук.

«Говоришь, душа играет?»

Мои уши поняли, что он продолжает.

Сквозь толпу мысленных мук,

Я осознал, что он запел.

Потом он задал вопрос,

Но я не ответил…

Потерял дар речи!

Его музыка не сгорала как свечи,

Объём её рос –

Он сам на вопрос ответил…

«Видишь, она не умирает, в воздухе витает,

А твои звуки сразу исчезают.

Дарить надо то, что звучать станет вечно,

Жизнь, красоту, улыбки, а не прятать за печкой.

Твои нотки даже загореться не успевают –

Зачем такой дар? Дерево свои плоды так, в пропасть, разве кидает?

Если яблоко грохнется с твоей высоты,

Оно непременно разобьётся, ведь так?

А если кто-то будет знать, что оно упадёт,

И словит в одеяло, его принадлежность не пропадёт.

Оно подарит свой вкус. И пусть это пустяк,

Но зачем иначе ему расти?..»

Я попробовал ему возразить:

«Ведь цветущая яблоня – это красиво.

Ну, останется одно яблоко не съеденным,

Но ведь это, к вашему сведенью,

Круговорот! Никто его не проходит мимо.

Вырастет другое яблочко, чтобы жажду чью-нибудь утолить».

И тут разразилась буря.

Я его разозлил, не хотел:

«Ты знаешь, кто и зачем создал мир?

Знаешь, что в него вложил?

Я очень долго ещё до тебя терпел,

Как люди идут на поводу у своей дури…»

«Кто создал? Подозреваю, что ты.

Зачем? Тебе виднее…»

Так я ему ответил.

Он этого не заметил

(Якобы…), так как говорить стал теплее,

Видимо, ощутил себя в роли звезды.

«Если плод падает на землю,

он уже не приземляется бессмысленно.

За него ещё там драка пойдёт.

И применение уж всякий найдёт.

Только человеку свойственно

То, что ему не нужно, сжигать, пока я дремлю.

Ведь тоже плод твоя мечта – сыграть на крыше.

Мечта из области желания.

Хочу сказать, что толку в этом мало.

Надо, чтобы голова твоя знала,

Кому именно твоя мечта – пропитание,

Кто будет искать в ней для себя нишу.

Слишком просто, забываясь,

Для всех играть гениально.

В чём твой стимул? Кто твоя энергия?

Хочешь, отсюда свергну тебя я?

Но не сделаю этого принципиально,

Сейчас понял мой слог, но забудешь его, спускаясь.

Я расскажу тебе историю двух сердец.

Она актуальна вполне.

Одно из них попробуешь выбрать,

Проверить свою мудрость, путь избрать.

Ты вроде не лунатик, не играешь во сне,

Не станешь действовать, как стадо глупых овец».

«Смотри», –

Я посмотрел, в воздухе висело два чего-то.

Одно – очень красивое и упитанное,

А второе – с дырочкой, чуть помятое, плямками усыпанное.

Я выбрал первое и услышал: «Разочаровываешь меня что-то,

Но попробуй его в руках подержи…»

Оно было до ужаса холодное

И ничуть меня не грело.

Жгло моё тело, даже душу,

Стук моего собственного сердца стал глуше.

Я отпустил это нечто несмело,

Оно разбилось, как лёд, хоть и выглядело, как тёплое.

«Когда-то творили погоду две девицы,

А не моя канцелярия, там, наверху.

Одна была резвая, весёлая, часто влюблялась,

Любила зелёный цвет, жёлтый, красный. В шагах не сомневалась.

Я помогал ей, чем и помочь всем сейчас могу –

Всегда прощал её не идеал, её характер резвой птицы.

Никогда она не звала меня.

Падала, ударялась, конечно же,

Но хорош был её нрав, понимала себя саму,

Искала половину свою.

Искала долго, но потом приятно было и мне,

Что нашла, непонятно кому, благодаря.

Её погода была смесь

Дождика с солнышком. Одним словом – нестабильность,

Так как этой половине отдавала всё –

Подстраивалась под настроение изменчивое,

Например, ветра – это половины вспыльчивость.

Её разнообразие видно было и там, и здесь.

Хочу ещё добавить лично для тебя:

Если живёшь для тысячи, для всех –

Живёшь для себя и славу неумышленно пьёшь по праву.

Выхватываешь из душ чужих схожее, и себя же вновь по грамму

Создаёшь, стабилизируешь, греешь, как в шубе мех:

Ведь грамм от каждого создаёт одно большое «Я».

А вот вторая была полной противоположностью.

Никогда не хотела жить для кого-то единственного.

Всем открывала выдуманную душу,

Показывала её сушу,

И вот эта грань таинственного

Побуждала искренне делиться с ней горя заношенностью.

Естественно, что она выбирала для себя кусочки,

Совершенствовала ими свои позиции,

Подтверждала, что точно права,

И, так как она будет вечно молода,

Могут быть ей прощены амбиции,

И в книге её жизни не остановятся о неправедности строчки.

А мне было смешно!

Хотя, как говорят современники,

Была хорошим психологом,

Советы давала, чаем поила и творогом,

А из выбранных кусочков вязала веники,

Подметала сердце! Придумано умно!

Вот она-то и была стабильность,

Она попросила создать Антарктиду,

Кучу пустынь, стоящих на своём «баранов»

И, как ни странно, стандартных обманов.

Всё это, красивое с виду,

Но, где же чувственность, хоть какая наивность?

Так вот, её сердце – это то, которое разбилось.

Оно просто не смогло быстро адаптироваться в твоих руках,

Из-за незнания жизни, себя.

Внешне красивое, но холодное, как звезда.

И совсем ничего нового не было в её заученных словах.

Она стояла на одном месте, и этой одинаковостью дела её решались.

Послушай меня, мой мальчик! В сердцах пусто…

Отпусти на волю свои искренние чувства,

Там внутри не музыка сердца, нет –

Сердцу некогда музицировать, оно только твоей жизни завет.

Теперь понимаешь, насколько грустным

Является твоё образное искусство…

А завет жизни – это то, насколько ты нужен,

Насколько ищешь сам нужного тебе.

Миллионы тебя будут слушать, восхищаться,

Но ты должен сам собой оставаться,

Не пугаясь, что где-то в толпе

Ты будешь затерян, проблемами нагружен.

Никогда не старайся хорошим быть для всех.

В один момент ты перестанешь всё-таки быть собой.

Эти кусочки, которые собираешь в своё «Я» –

Это ошибки, в которых сомневался, но их количество пересилило тебя.

И ты уже, как зомби со своей мечтой –

Пустой, упрямый, нерасколотый орех.

Недаром я дарю вторую половинку –

В ней и есть завершение всех дум, идей,

В ней находишься ты, а в тебе, может, ещё не найденная, – она.

Следовательно, не для тебя, не для всех твоя душа.

Временно она ночует среди глаз твоих, теней.

И только потом ты получаешь свою для поддержания спинку…

Поверь мне. Твоя музыка ещё не твоя –

Ты ещё не любишь, не нашёлся, не успокоился.

Оглянись! Тебя захватила эта суета,

Романтика, созданная тобой, в целом, мало кому нужна.

Впечатлениями будут делиться с теми, кто рядом там устроился.

С тобой же – никогда».

Странно было всё это.

Я сидел, словно под гипнозом,

Нервно курил,

А он взад-вперёд по краю крыши ходил.

Я уже не спрашивал, каким он это делал образом.

Немного серьёзней то, как управляет светом.

Но он резко остановился:

«Как звать тебя?..»

Я несказанно удивился, но назвался,

А он улыбнулся и расхохотался:

«Годы берут своё даже у Богов, прости меня!

Не перед тем разговорился…»

Он исчез так, как и появился.

Прошло сорок девять лет,

А я не забываю этого случая,

Очень долго тогда меня эта ночка мучила.

Своей болтовнёй он оставил могучий след,

И многое из его слов я вынес, многому научился.

Не принимать всё буквально.

Кстати, тогда, на следующий день

Первый и последний раз я вошёл в одну из церквей.

И на самой дальней из скамей

Мелькнула похожая тень

И испарилась моментально.

На всё сказанное только сейчас отвечаю ему

Одной маленькой зарисовкой,

Которой перевоспитываю всех, то слушает только Богов,

Кто боится довериться понятиям из собственных голов:

Достаточно ли вооружиться одной сноровкой?

Думаю, нет, что и докажу…

Представьте. Вот, яблоко срывается с древа,

Которое дико выросло на крыше.

Падает на дымную улицу, разбиваясь на части…

Вдруг затихают все уличные страсти…

Все останавливаются, становится тише –

Яблочный аромат уничтожает дым, и свежесть врывается смело…

…Нет знамения обязательного в том или ином поступке –

Есть смысл, но приходящий и уходящий…

Он (?) был прав в одном: слишком часто мы говорим: «Кому-то»,

Неопределённо. Потому что сторонимся собственных чувств, что глупо,

Но этот страх не всех дурманящий!

Потому: к чёрту всё! И давайте не будем бояться совершать исправимые проступки.

Портрет

                                                 Так жизнь исправит всё, что изувечит.

                                                                                  (У. Шекспир)

                                                «Отряхнулся, так сказать, от всего светского, объявил гласно моё сердце навсегда запертым для всех… – и равнодушно для окружающего принялся за свои художественные углубления…»

                                                                                  (П. А. Федотов. Художник)

У неё было любимое занятие,

Она не могла жить без кисти и холста.

На всё смотрела со своим понятием,

И жизнь от этого была не так легка.

В семье считалось,

Что творчество и искусство придумано ленивыми людьми,

И, конечно же, все родные старались

Отучить её от этой «Чепухи».

Абсолютно во всём она видела живую картинку.

Чёрточки, палочки превращала в деревья,

Прозрачной и тонкой выглядела созданная ею паутина,

И иллюстрации приобретали поверья.

Она знала, что не создана для обычной суматохи.

Понимала, что имеет то, чего нет у других.

Но, слыша отовсюду ахи и вздохи,

Уходила в свою страну красок живых.

Как правило, никто не понимал,

Почему землю она рисует красной,

Почему кот крыльями махал,

А обычный дождь таинственным был и опасным.

Ни в одном человеке не видела она друга

(Просто вкладывала в это понятие слишком много).

И разговоры ни о чём являлись для неё мукой

(Людей судила чересчур строго).

Хотелось ей найти индивидуальность,

Личность, чётко отличающуюся от всех.

Чтоб презирал он всякую материальность,

Умел на всё смотреть сквозь смех.

И, отчаявшись, она решила,

Что своим умением сотворит его сама.

Поверив в свои силы,

На помощь воображение призвала.

Целый год училась писать портреты.

Живыми делать глаза, красиво очерчивать брови.

Хотела создать лицо, которое воспевают поэты,

Озарить чудесной улыбкой мир суровый.

Внутри своей порхающей и поющей души

Она перевернула для него страничку.

Его история ещё томилась в сердца её глуши,

Но знала, где найдёт к ней отмычку.

Процесс рисования начался.

Тёмный волос, но голубые глаза.

Ярко-красные губы

И волевое выражение лица.

Глянув на него, можно было сказать,

Что он не приемлет плач,

Но художнице мало было только это наблюдать.

Девушка придумала, что он скрипач.

На отдельных холстах

Она колдовала над частями тела.

Всю силу заключила в тонких руках,

Сделав их белее мела.

Она забыла о том, что такое сон.

Каждую минуту вносила коррективы.

Очень явно слышала скрипки звон

И глубокие, печальные мотивы.

Вот эта печаль её и настораживала,

Что не так – не могла найти.

Улыбка есть, скрипка, руки, одежду кисть выглаживала,

А грусть и не собиралась, чтоб уйти.

На короткое время она остановила работу,

Подумывая об её уничтожении.

Тем более что братья твердили, словно роботы,

Что она просто страдает от безделья.

Соединив (потом) все части воедино,

Она любовалась своим творением.

И мысль с ответом на грусть её посетила:

На оживление его не хватит и её умения.

Ну и вот! А в нём она видела всё,

Что было ей так важно и нужно.

Одним словом – чёрт знает что,

Другим, конечно, бывшее чуждым.

Как художник, да ещё и юный,

Верила в какие-то чудеса,

Но реальный мир очень грубый:

Он не приветствует волшебства.

Всё-таки забросила она искусство,

Вышла в люди, став хорошим модельером,

Но ни к кому не питала искренние чувства,

И, более того: теперь очень редко душа её порхала и пела.

Увлеклась чтением маленьких томиков

Со стихами, романами, сказками детства,

Натолкнулась на легенды о чудесных гномиках,

В общем, пыталась в книгах вычитать, где её место.

Вот так бродила она по дням…

Путешествовала по странам, то бишь.

Следы свои подарила многим городам,

Видела то, что сквозь лупу с трудом рассмотришь.

Её состояние многих удивляло:

«Подумаешь! Чудо не произошло!

Разве в жизни хлопот мало?

И так у каждого не всё разрешено!

Только маленькие дети в эту глупость верят,

Когда находят под дверью зайчика или мишку…»

Но люди всё своей меркой меряют.

Живо на вещи смотрят! Умные «слишком»!

Допустим, на всё есть свои мотивы.

Один верил, что увидит рассвет – увидел.

Другой к вере относился игриво,

И, тот, кого он ждал, не придя – его обидел.

По сути, верно, но и она верила!

Скажете: «Рассвет – одно, а чтоб ожила картина…»

А я говорю, что жизнь и не такое делала.

Сколько раз уходила минута уничтожения мира.

Вера – это трава, которой надо питаться.

Солнышком, улыбками, танцующими ветрами.

Ведь даже стены начинают осыпаться,

Если непрочный фундамент, земля трясётся временами.

Ведь очень малое зависит от нашего умения,

А моя героиня любила это слово.

Часто случаются недоразумения.

За веру награждаем не мы, и это – основа.

Если не того, во что ты верил,

Значит, перепутал с желанием верить.

Когда ум говорит: «Это не-возможно!!! Обратить человека в зверя?!»

Когда факты говорят: «Ми-ну-с», а плюсы не к чему клеить.

Но…

Потом у художницы (она оставалась ею внутри) произошёл переворот.

Кое-как она вспомнила чьи-то слова.

Случайно, сама, кто послал ей их – только Всевышний разберёт,

Но их мудрость пройдёт через века:

«Каждую секунду где-то умирают люди.

Кто-то – в свой час, кто-то – несправедливо рано.

Всякий человек мечтает о чуде,

Но недостаточно верит, ругается бранно.

Минута может оставить за собой ошибку,

Или молодой вдруг поймёт, что уже старый,

А ребёнок, захлопнув тайно читаемую взрослую книжку –

Лучше поймёт: вера заживляет и раны…»

…возвращалась домой откуда-то; было поздно.

Проходила через мост, волны реки пели жалостно,

А молодой человек со скрипкой отчитывал их бесхарактерность грозно.

Она подошла, тронула за плечо: «Сыграй для меня, пожалуйста…»

Журналист

                                     «Разум дан человеку, чтобы он понял:

                                     жить одним разумом нельзя».

                                                 (Э.М. Ремарк «Жизнь взаймы»)

                                    «Иногда удается спросить себя, только когда спросишь другого».

                                                 (Э.М. Ремарк «Время жить и время умирать»)

«Ты надоел мне со своими статьями!

Понимаешь или нет?

Мне нужна сенсация, а не беседа с пьяными!

Даю сутки! Уволю, если принесешь опять этот бред!»

Главный редактор газеты «Шаг за шагом»

Забросил ноги на стол, нервно закурил сигарету.

Позвонил жене…Они поругались за завтраком,

Но она сделала вид, что ничего не было, не призвав к ответу.

Поговорив с ней, попросил секретаршу принести кофе с молоком,

И стал читать принесенные на суд заметки.

Под нос пробурчал: «Снова описок полно.

Хоть ставь как ученику отметки».

Это пародия на статью называлось «Интервью с сердцем?»

«Ну, вот, – подумал он. – Философия! Опять!»

Начиналось «это» так: «Кем бы вы ни были: врачом или английским принцем,

У вас есть сердце. Лишь с ним вы в силах призвание искать!»

Квакнул телефон: «На линии наша корреспондентка из Вены.

Поговорите? У нее срочное дело».

«Нет, позже. Сейчас занят! Вечером! Сегодня я в две смены».

«Она консультацию получить хотела!»

«Я сказал уже, кажется, нет!»

Трубку повесили, он продолжил читать:

«Вы часто просите совет

У того, кто считаете, может его дать…

Стоите часами у окна,

Пытаясь собраться с мыслями,

В ответ – одна тишина,

И стук сердца! И дни с календарными числами.

Но говорят же мудрые люди,

Что именно этот стук

Несет ответы и сути,

На мучающие проблемы! Нужен только слух.

Делаете вид, что пытаетесь его понять,

Но только еще больше путаетесь,

А оно продолжает то медленнее, то быстрее стучать,

Человека совсем не слушаясь.

Так вот то, что оно не слушается

И служит доказательством его ясности…

Если вы не волнуетесь, а оно «говорит» громко, что дыхание заглушается –

Это что, глупость? Или все-таки в преддверии опасности…

А может не опасности, а какой другой важности,

Например, влюбленности…Ведь сердце не зря чаще бьется,

Если даже спокойно вспоминать о ком-то…Или крайности:

Вовсе замирает…Тихонько шуршит, как ручей льется.

А когда о чем-то переживаете…

Ведь первый отзыв приходит оттуда.

А если силы после стресса восстанавливаете –

Первым выздоровевшим будет оно! Иначе не будет чуда!

Вдруг сердце не вернет энергию?

Кто вы? Человек – Почти.

И, чтобы прожить жизнь светлую,

Оно должно быть подтянутым, чтоб сказать: «Не грусти!»

Вам кажется, что вы оберегаете сердце от погоды,

Когда пьете различного рода лекарства, микстуры.

И работало исправно чтобы

Стараетесь не нагружать! Оно ведь хрупкой структуры.

Но…

Достаточно чаще улыбаться,

Быть счастливыми оттого, что вы просто есть,

И каждым утром с удовольствием просыпаться,

Любить! Ценить! Жить – это большая честь!

Не винить себя или кого-то в неудачах,

А всегда пытаться их исправить.

Сердце, как игра. Безошибочно не все подачи

Может отразить. Иногда ему надо время добавить.

Сердце – это не орган.

Сердце – это то, что находится с ним в гармонии:

Ум, вернее сказать, мудрость, опыт, который с годами собран,

Верность себе, доказательства своих теорий.

Ответ есть всегда,

Только его так сложно поднять со дна,

Что одолевает паника и кажется, что помощь нужна,

И ощущение, что все! Потерялся! И только чужая лекция верна.

Потому, если вы решите свое сердце слушать,

Не распространяйтесь о своих мучениях,

О том, что не получается, не позволяйте свои решения рушить.

Только из-за этого у многих не случается иметь свои мнения.

Сердцу, как и спортсменам, надо тренироваться.

Достаточно несколько раз пропустить момент разминки –

Все – надо заново учиться и новыми упражнениями питаться.

Авторитеты должны быть, но только для сравнения и поиска новинки.

Так что оглядывайтесь. Черпайте новую информацию.

Совершенствуйтесь! Слушайте идеи, но будьте самостоятельны.

И ваши дети будут вас уважать и всегда встречать овациями,

Потому что, слушая свое сердце – к другому будете внимательны!»

Главный редактор, борясь с усталостью и сном,

Молча закурил пятую сигарету и вслух, почему-то сказал:

«Он истинный повелитель слова, и прав здесь во всем.

Как я этого не замечал…»

Корректор, которого он вызвал,

Не нашел изъяна, все было выточено, как камень.

Он искренне изумился: «Он писать призван!

Раньше этого не наблюдалось. Что, за работу взялся парень?»

Единственная загвоздка была – это судьба произведения.

Газета в основном, о бытовых, а не психологических проблемах,

И о том, что «это» будут читать – раздражали сомнения.

Они знали, на каких выигрывали темах…

…Сам автор, на следующий день,

На стол главному редактору устало положил

Сенсационное интервью с каким-то политиком, и как тень,

Двинулся к выходу, но тот его остановил.

Параллельно со словами, положенное бросил в урну:

«Присядь на минутку…

Я смотрю, ты к людям чуток, да и пишешь уже не дурно.

Как насчет того, чтобы вести новую рубрику?»