Романснебес

 

 

 

Любовь, любовь…

Боже мой, как прекрасна жизнь, когда каждое утро начинается с поцелуя любимого человека! В ту пору я была по-настоящему счастлива. Мы с Анатолием решили жить вместе, поскольку стало понятно, что мы любим друг друга. Анатолий снял небольшую однокомнатную квартиру на окраине города, в которой мы и начали свою совместную, почти семейную жизнь. Мы решили пока не спешить с оформлением брака, так как мне необходимо было закончить консерваторию, а Анатолию заработать деньги на собственное жилье. Мое безграничное счастье омрачали лишь мысли о том, что я не могу рассказать о переменах в своей жизни родителям, да недоброе отношение ко мне Клавдии Сергеевны.

Однако эти неприятные моменты не вызывали в моей душе долгой печали, и если я и грустила порой, то недолго.

"Ладно, – думала я, – всё образуется!"

Но неприятности в жизни случаются гораздо чаще, чем бы этого хотелось.

В один из тихих счастливых вечеров в дверь нашей маленькой квартирки позвонили. Я была в ванной, и дверь открыл Анатолий. Мне показалось, что это сосед, он иногда заходил к нам на минутку, позвонить по телефону. Я, не торопясь, приняла ванну, высушила волосы феном, надела легкий шелковый халат, который совсем недавно подарил мне Анатолий, и вошла в комнату.

– Ну, здравствуй, дочь, – в кресле сидел папа и печально смотрел на меня.

Я остолбенела и от неожиданности не смогла проронить ни слова.

– Что, даже "здравствуй" не скажешь?

– Здравствуй, папа, – наконец выдавила я из себя и испуганно посмотрела на Анатолия.

– Ну, рассказывай: как живешь? Вижу, что учеба идет полным ходом.

– Пап, – начала я, но Анатолий принял удар на себя.

– Вы не подумайте, Семен Абрамович, мы с Анжелой любим друг друга…

– А что я должен думать? – холодно ответил папа. – Я одно знаю, что приличные люди сначала женятся, а потом уже – всё остальное! А тому, чем вы занимаетесь, есть одно название – разврат!

– Семен Абрамович, – оправдывался Анатолий, – мы, конечно же, поженимся, просто мы решили немного подождать, присмотреться друг к другу…

– Нет, вы слышите?! – возмутился папа. – Они решили присмотреться! А мне, скажите, что делать? Как мне людям в глаза смотреть, пока вы тут присматриваетесь? Для чего я дочь растил? Для позора на свою седую голову? Ты-то, – посмотрел он на Анатолия, – уже взрослый мужик, а она ребенок, ей еще и восемнадцати нет!

– Мне через неделю восемнадцать, – попыталась я хоть как-то успокоить отца.

– Через неделю только восемнадцать!

Я заплакала. Папа резко встал с кресла.

– Раньше плакать нужно было, – отрезал он. – Собирайся! Конец учебе! Домой поедешь, к станку, фрезеровщицей, а то искусство тебе только во вред!

– Пап… – я закрыла лицо руками.

– Семен Абрамович! – Анатолий встал со стула, его лоб покрылся испариной. – Семен Абрамович, я прошу руки вашей дочери!

Папа как-то сразу успокоился и сел обратно в кресло.

– Значит так. Через месяц свадьба! И чтобы всё, как у людей! Это моя единственная дочь, и за нее я любому горло перегрызу! Понятно, жених?

– Понятно.

– В субботу ждем вас. Приезжайте, – папа вздохнул. – Для знакомства.

– Приедем, – поторопилась я уверить отца.

– Приедем, – кивнул Анатолий.

– Вот и хорошо, – устало ответил папа, потом поднялся с кресла и, сутулясь, пошел к выходу.

– Пап, может чаю? – пытаясь остановить отца, спросила я.

– Нет, поеду на вокзал, там чай в буфете продается. И провожать меня не надо. Я сам.

Когда папа ушел, я опять заплакала.

– Не плачь, – обнял меня за плечи Анатолий. – Что ни делается – всё к лучшему. Ты ведь сама так говоришь.

– Да, говорю, – всхлипнула я. – Не могу понять: откуда он узнал? И адрес, и вообще?

– А что тут понимать? Узнаю почерк своей мамочки.

– Да ты что?

– Вот тебе и что… Ладно, прорвемся! Не плачь, кареглазая!

Я улыбнулась. Счастье не так просто убить!

– Значит, в субботу поедем ко мне домой?

– Значит, поедем.

– А в пятницу – конкурс.

– Прекрасно. Выступим на конкурсе, а вечером уедем.

– Хоть бы всё обошлось, – вздохнула я.

– Обойдется, – ободряюще улыбнулся Анатолий и легонько щелкнул меня по носу. – Выше нос!