Романснебес

 

 

 

Жак Филипп лежал в кровати с закрытыми глазами. Странный сон ему приснился сегодня. Ему каждую ночь снились сны – бессвязные тревожные картинки. Он к этому привык и, просыпаясь, всегда легко открывал глаза, думая только о делах предстоящего дня и никогда не размышляя над ночными видениями. Но сегодняшний сон был необычный – яркий и запоминающийся.

Жак Филипп видел свою мать. Это было уже само по себе странно, поскольку его мать умерла, когда Жаку Филиппу не было и пяти лет. Он ее почти не помнил. В памяти осталось только одно короткое воспоминание: мать, в цветастом легком платье, смеется, потом поднимает Жака Филиппа на руки, крепко прижимает к себе, целует в щеку и говорит: "Золото ты мое!" И всё. Он практически не помнил лица своей матери. В памяти остались только смеющийся рот, густые каштановые волосы до плеч и запах ее кожи, похожий на запах ромашкового чая.

А в эту ночь, во сне, он видел себя ребенком. Ему было одиноко и страшно. Он был один в незнакомом городе, на улице, голодный и грязный. Он просил милостыню. Но редкие прохожие не обращали на него никакого внимания, они все с озабоченным видом куда-то спешили, пряча лица от холодного осеннего ветра в поднятые воротники пальто.

Но маленький Жак Филипп всё равно бросался к каждому прохожему и с мольбой в голосе тянул:

– Дайте немного денег. Я хочу есть! Ради Христа, помогите сироте!

Он шел за человеком до тех пор, пока не появлялся новый прохожий. И тогда уже к нему Жак Филипп обращал свою просьбу:

– Помогите сироте! Век за вас молиться буду!

Но вдруг чьи-то сильные и ласковые руки подхватили его, оторвали от земли.

– Ой! – только и успел крикнуть маленький Жак Филипп.

– Золото ты мое!

– Мама, ты?

– Да-да, сынок, я с тобой. Теперь ты не сирота. Я тебе помогу, сынок.

– Мама, мама! Ты не умерла?

– Умерла. Но это ничего не значит. Смерти нет. И поэтому я сейчас с тобой.

– А почему только сейчас? Я ведь так долго был один! Почему ты не пришла раньше?

– Не могла.

– Почему?

– Мне трудно тебе это объяснить. Когда-нибудь ты сам это поймешь.

– Когда?

– Не знаю. Думаю, что когда умрешь.

– Значит, не скоро. Я ведь еще мальчик.

– Ну, не такой уже и мальчик, тебе скоро шестьдесят.

– Неужели? – удивился Жак Филипп.

– Да. Время летит быстро. Особенно при жизни.

– А после смерти?

– Для кого как, – улыбнулась мама и погладила Жака Филиппа по голове.

– А для тебя?

– Для меня медленно. Но тебе незачем об этом печалиться. Это тоже ничего не значит.

– Но ты ведь не уйдешь сейчас?

– И слово "сейчас" тоже ничего не значит. Значение имеет только мысль. Я буду с тобой всегда, пока ты меня помнишь.

– Но мне кажется, что я тебя забыл, и вспомнил только сейчас.

– Нет. Я же тебе сказала, что "сейчас" ничего не значит. Если ты меня вспомнил, значит, ты меня не забывал.

– Мамочка! Мне так плохо, так одиноко…

– Знаю, золото мое. Это бывает, когда много пустоты внутри. Если пустоту заполнить любовью – это пройдет.

– А как это сделать? Я не вижу любви вокруг.

– Конечно. Любовь – это клад, который нужно искать.

– А где его искать? Ведь его можно искать всю жизнь и не найти.

– Да. Чаще всего так и случается, если не знаешь, где искать, и если не понимаешь, что ищешь.

– И я должен искать любовь?

– Конечно.

– И ты мне в этом поможешь?

– Постараюсь. Держись крепче.

Маленький Жак Филипп крепко обхватил маму за шею и почувствовал, что стал расти. Из пятилетнего ребенка он превратился в подростка, из подростка – в юношу, из юноши – в молодого мужчину, и наконец, он стал самим собой – почти стариком.

Увлекшись собственными превращениями, Жак Филипп и не заметил, что его молодая мать тоже выросла. Нет, она не стала старше, она стала выше – ростом с Эйфелеву башню.

Большая женщина держала на руках маленького старика.

– Мама, – зашептал ей Жак Филипп на ухо, – я боюсь высоты.

– Не бойся, ничего не случится. Я же с тобой.

– Как холодно, – съежился Жак Филипп и прижался к матери сильнее. – Почему идет снег?

– Потому что мы в России. Скоро зима. А в России зимой всегда идет снег и всегда холодно.

– В России? А что мы с тобой делаем в России?

– Мы ищем твою любовь.

– Так далеко?

– Это не далеко. Это на земле, а значит, близко.

Мать прижала Жака Филиппа к себе, засмеялась, поцеловала его в щеку.

– Золото ты мое!

Жак Филипп увидел огромный смеющийся рот, толстые, как веревки, каштановые волосы. Запах ромашкового чая обжег ему дыхание, и Жак Филипп закричал.

 

Жак Филипп проснулся от собственного крика. Он не знал, почему он кричал, – сон не казался ему страшным, даже скорее наоборот – этот сон был прекрасным!

Жак Филипп лежал с закрытыми глазами в надежде заснуть снова, снова увидеть мать и снова почувствовать себя маленьким мальчиком. Но спать больше не хотелось.

 

"Какой странный и чудесный сон, – думал Жак Филипп. – Мама! Какая она была красивая… Жаль, что она умерла так рано. Вся жизнь могла бы быть другой".

Жак Филипп все же открыл глаза и встал с постели.

Утро было хмурым, но на душе у Жака Филиппа было солнечно.

Да, действительно, пустоту нужно наполнить любовью. Как это правильно! Когда-то давно Жак Филипп любил, но его любовь была недолгой и почти не оставила о себе памяти. И даже двое детей – два сына, живущих на свете благодаря этой любви, – не могли вызвать и тени воспоминания о той огненной страсти, случившейся много лет назад. Кстати, они, дети, были далеко и, похоже, даже не вспоминали о том, что у них есть отец. Нет, если бы им случилось узнать, что их отец неожиданно разбогател, конечно, они бы непременно объявились и напомнили Жаку Филиппу о так и не выполненном когда-то отцовском долге.

Жак Филипп взял с прикроватной тумбочки колокольчик и позвонил:

– Eric!* [* Эрик!]

Через минуту в дверях спальни появился Эрик с серебряным подносом в руках, на котором стояла маленькая фарфоровая чашечка с дымящимся кофе.

Жак Филипп любил выпить чашечку кофе сразу после пробуждения, а потом уже принять душ, побриться, надеть свежую рубашку и только после этого плотно позавтракать. К роскоши привыкаешь быстро, и Жак Филипп с ужасом вспоминал свою жизнь на улице.

– Dis-moi, Eric, tu crois aux rêves prophétiques?* [* Эрик, скажи, ты веришь в вещие сны?]

– Oui, Monsieur*. [* Да, месье.]

– Eh tu fais souvent des rêves prophétiques?* [* А тебе часто снятся вещие сны?]

– Non, Monsieur, je ne fais pas des rêves*. [* Нет, месье, я не вижу снов.]

– Alors pourquoi tu crois aux rêves prophétiques?* [* Так почему тогда ты веришь в вещие сны?]

– Je faisais le rêve une seul fois dans ma vie, et il était prophétique*. [* Мне в моей жизни сон приснился только один раз, и он был вещий.]

– C’était quoi comme le rêve?* [* И что это был за сон?]

– J’ai vu en songe mon ex-femme. Elle a dit qu’un mendiant me donnera le travail*. [* Я видел свою умершую жену. Она сказала, что мне даст работу нищий.]

– C'est tout?* [* И это все?]

– Oui, Monsieur*. [* Да, месье.]

– Eh ta femme elle est morte il y a longtemps?* [* А давно умерла твоя жена?]

– Oui, Monsieur. Il y a dix-huit ans*. [* Да, месье. Восемнадцать лет назад.]

– Oui, il y a longtemps. Et tu ne t’est plus marié?* [* Да, давно. И ты больше не женился?]

– Non, Monsieur*. [* Нет, месье.]

– Pourquoi? Tu l'aimais très fort?* [* Почему? Ты ее очень любил?]

– Non, Monsieur. Je ne sais pas, qu'est-ce que c'est l'amour*. [* Нет, месье. Я не знаю, что такое любовь.]

– Eh toi, tu n’as jamais aimé?* [* Ты что, ни разу в жизни не любил?]

– Je ne me rappelle pas, Monsieur. Je pense que non*. [* Не помню, месье. Думаю, что ни разу.]

– Eh bien, tu voudrais aimer?* [* Мда... Ну, а ты бы хотел любить?]

– Non, Monsieur*. [* Нет, месье.]

– Pourquoi?* [* Почему?]

– Comment on peut vouloir quelque chose, si on ne l’imagine pas?* [* Как можно хотеть то, о чем не имеешь представления?]

– Oui, c’est ça*. [* Да, действительно.]

Жак Филипп сделал глоток кофе и подошел к окну. За окном лил дождь.

"Интересно, а в России уже, наверно, снег?", – подумал Жак Филипп.

–Est-ce que je peux aller?* – спросил Эрик. [* Я могу идти?]

– Oui. Mais non, attends. Je veux aller à la Russie. Réserve-moi des billets dans les meilleurs délais*. [* Да. Хотя постой. Я хочу поехать в Россию. Закажи мне билеты на ближайшее время.]

Эрик застыл у порога.

– Que’est ce que t’attends?* [* Что ты стоишь?]

– Mais, la Russie c’est le pays fermé, Monsieur. Je pense que c'est impossible*. [* Но, месье, Россия – закрытая страна. Я думаю, что это невозможно.]

– Ça me regarder pas ce que tu penses. Je dois y aller*. [* Мне всё равно, что ты думаешь. Я должен попасть в Россию.]

– Bon, dans quelle endroit de la Russie? La Russie est grande*. [* Хорошо, куда именно в Россию? Россия – большая.]

– À n'importe quelle endroit où il y a des hôtels convenables*. [* В любое место, где есть приличные гостиницы.]

– D’accord, Monsieur*. [* Хорошо, месье.]

Когда Эрик ушел, Жак Филипп еще немного постоял у окна и пошел принимать душ.