К… (теперь это называют традиционализмом)

 

Купить в журнале за октябрь 2018 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 8 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

Кончается моя жизнь, и, естественно, что хочется приобщиться к чему-то вечному, к искусству. А как-то так получается, что с этим проблема. Особенно – с современным. Во-первых, это трудно. Легко, если кто-то из толковых искусствоведов уже что-то написал о произведении и художнике. Берёшь элементы его анализа и применяешь к ним синтез, до которого часто искусствоведы не доходят. А новичка ж не замечают. Я так и в принципе не могу новичка заметить – живу в другой стране. Но и заметь я его, большой вопрос, что я б смог что-то самостоятельно открыть. Во-вторых, есть подозрение, что искусство в упадке, потому, может, что всё в мире повернулось к традиционализму, а он, возможно, в принципе не такой бурный, чтоб бессмертные шедевры рождать. (Впрочем, этот резон я для числа выдумал.) Вероятнее просто то, что я за полвека толкований слишком уж ко многому вечному приобщился – вот мне и не хватает нового в этом секторе. Это – в-третьих. А есть в-четвёртых. Время – переломное. Кто победит: глобализм или традиционализм? Прогресс или приостановка? Погибнет человечество от перепроизводства или спохватится? – Каждая сторона проявляет упрямство и прямое игнорирование резонов противника. И – информационная война страшной силы. А при ней… Когда говорят пушки, музы молчат... Пушками я называю публицистику, около– и прикладное искусство (легче понимаемое, потому что оно имеет дело со знаемым), а музами я называю неприкладное (общение подсознаний автора и восприемников). С неприкладным теперь плохо дело.

То есть спасение мне – в смотрении в прошлое. Беру выкладку крупнейшего искусствоведа Манина и вдумываюсь.

«Подобную тенденцию [проблему в общежитии в СССР (всяческое ничтожество жизни низов) из-за антинародной политики власти], только в более мягкой [чему у Тутунова] форме, развивал Игорь Александрович Попов (1927–1999). Его картины «С работы» (1961),

 

Попов. С работы. 1961.

 

«Перед работой» (1966),

 

Попов. Перед работой. 1966.

 

«Ваше здоровье, Александр Мартынович!» (1967)

 

Попов. Ваше здоровье, Александр Мартынович! 1967.

 

рисуют жизнь трудовой провинции менее разоблачительно, выявляя человеческое достоинство людей, проживающих в тяжелейших условиях труда и быта. Это особенно заметно в картине «Рыбаки из Галича» (1969),

 

Попов. Рыбаки из Галича. 1969.

 

где люди исполнены в плотную группу, а точка зрения снизу и вертикальная композиция, при которой рыбаки занимают всё поле картины, внушают уважение к мужественной силе. Здесь Попов проводит иной мотив, весьма характерный для искусства 1960-х годов: положительный образ россиянина, простого человека, как бы противопоставленного тяжёлым условиям жизни. Социальная интерпретация темы сохраняется, но переводится в план драматичного жизнеутверждения».

Ну что в веках волнующего может быть в этих картинах?

Меня волнует самая первая.

Потому что я – старик. Всё, что напоминает мне о молодости, едва не слёзы нагоняет на глаза. Как раз в те годы я перешёл работать в НИИ, и наш завод-изготовитель был в Курске. И я часто туда ездил в командировку. И зимой, и летом. И мне, тогда жителю центра бывшей столицы Литвы, до слёз знакома убогость домов, у которых – гордость – аж первый этаж не деревянный, а каменный. И эти «непреодолимые», заснеженные, крутые склоны улиц. И женщины в платках. А с третьей картины – телогрейка. Я в первой командировке, в Славянск, был поражён. Я вышел вечером из гостиницы в центре города погулять, и… Оказался единственным (была осень) в светлом плаще болгарском. Остальные гуляющие парни были в ватниках. Все. И на меня косились. И я опасался, что меня побьют (тем более что там и сям начинались и тут же прекращались дружинниками драки). И мне было стыдно за политику властей по превышению уровня жизни в новых республиках СССР над уровнем жизни в старых.

А в Москве (в которой я часто бывал проездом) меня поражало, что в метро все читают. Как во второй репродукции. Но это уже где-то противоположное впечатление.

Про удивительно повсеместную тёмную одежду я узнал, что это удивительно, из печати, рассказывавшей о впечатлении западных иностранцев от СССР.

Мне тогдашнему, точно помню, представлялось, что мне было бы стыдно жить в США, наживающихся на всём мире несправедливыми ценами. Ей-богу. И хоть я уже был стихийный левый диссидент, и соседка по кульманам, жена куратора от городского КГБ по нашему НИИ, грозила мне, что пожалуется (и пожаловалась-таки) мужу за мой длинный язык (меня не устраивал уровень самодеятельности во всей жизни в стране, чрезмерный централизм), – тем не менее, я считал, что СССР социально впереди планеты всей, а про нас, конструкторов НИИ, иногда думал и говорил вслух, что мы герои, а не знаем этого. Другая соседка по кульманам, жена главного инженера нашего НИИ, надо мной за то смеялась. Но поражалась, что мне сходит критика того и сего вокруг. Их с мужем в Литву недавно перевели из РСФСР в порядке усиления кадров, и она поражалась моей свободе высказываний и безнаказанности. – От персонажей Попова свободой не веет – над ними довлеет работизм. А это означает, что в идеале, вдохновлявшем художника, иное было. «Не туда направлена страна, – смею я думать о содержании подсознания (!) Попова. – Коммунисты предают коммунизм». – Сейчас об этом чётко высказываются. Мол, со Сталиным ещё была всеми ощущаемая сверхцель – подготовиться, выстоять в страшнейшей войне и восстановиться после неё. А после смерти его равноценной сверхцели не появилось. Над прогнозом Хрущёва, что нынешнее поколение будет жить при коммунизме, всё моё окружение и я смеялись. Персонажи Попова по инерции продолжали жить, как перед войной, как на войне, как при восстановлении послевоенном – героически – но  художник подобрал для изображения такой жизни мрачные краски и негероичный антураж.

Это противоречие.

И оно плодотворно.

Потому что противоречивостью выражают то, что ещё не находится в сознании, а тайно мучит, волнует, вдохновляет «сказать». ЧТО-ТО, словами невыразимое.

Манин – парадокс – очевидно, не знал художественности по Выготскому – противоречивости (минимум) и (максимум) «нецитируемого» результата столкновения сочувствий противоречиям, противочувствий. Третьесказания, так сказать, не знал. Ему внятнее ино-сказание (образность). Он чуткий. Чует, что Попов явно «сказал» ЧТО-ТО великое. А что может быть образом великого? – Плотная группа, «вертикальная композиция». – Вот он и выделил картину «Рыбаки из Галича». Чтоб что-то добавить, он прибавляет: «занимают всё поле картины». – Будто пассажиры метро занимают не всё поле картины. Или будто мужественная небритость в предшествующих трёх картинах есть ничто по сравнению с бритыми, но тоже почему-то мужественными лицами у двух персонажей слева в «Рыбаках» (и молчание, что в двух справа мужества не видно: один ещё пацан, другой дремучий, ну и молчание, что есть и половина пятого рыбака, о котором совсем судить нельзя за невидимостью лица).

Ручищи во всех картинах, ого, какие. Героические. Но всюду же – несоответствующая им мирная жизнь. Да, неблагоустроенная. (Немыслимо, как на такую кручу взъехали велосипедисты {тогда не было, как сейчас, аккумуляторов к велосипедам}. Удивительно, что люди читают в такой тесноте. Для выпивки могло б быть построено и не дощатое строение, а для воблы – тарелки могли б там быть.) Неприхотливость народа эксплуатируется нещадно. Но для чего так и теперь? – Свидетельствую: о том, что страна загнана в угол внешними врагами и внутренней порочностью, был молчок. Один из видов лжи об идеале при безыдеалье. Низы по инерции держались спокойно и по многолетней уже привычке ждали, что наверху разберутся. Что и изображено. Но темнота живописи есть образ отношения художника к этому всему. Та словами невыразимая угрюмость, что выражает этот образ, соответствует, думается, результату столкновения героического с негероическим в теме, поданной литературно, если можно так сказать о живописи. И – никакой живописной новизны, что тоже есть образ. Причём образ кое-чего нового для своего, сориентированного на неограниченный материальный прогресс, времени НТР (научно-технической революции) – образ традиционализма.

В те дни (в 1968 году) даже учёные ещё только-только сорганизовались в Римский клуб для изучения перспектив развития биосферы планеты. А вот русские художники уже повернули к ещё тёмному, но выражению сверхценности традиционализма. Оказались своеобразно впереди планеты всей.

Вживание в это всё (а так, надеюсь, в будущем будут обращаться с живописью все) введёт людей последующих столетий в... [...]

 

 

21 сентября 2018 г.

 

 

Автор и ведущий

рубрики «Художественный смысл» –

Соломон Воложин

 

 

 

(в начало)

 

 

 

Внимание! Перед вами сокращённая версия текста. Чтобы прочитать в полном объёме этот и все остальные тексты, опубликованные в журнале «Новая Литература» в октябре 2018 года, предлагаем вам поддержать наш проект:

 

 

 

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за октябрь 2018 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению октября 2018 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.