Случай на водах

 

Роберт Кармин

 

Сергей Николаев

 

 

 

Документальная фантазия

 

Одноактная пьеса в десяти картинах с прологом.
Действие происходит в Пятигорске летом 1841 года.

 

Памяти литературоведа Владимира Левина

 

 

 

 

Гостиная в доме Верзилиных. За чайным столиком хозяйка дома. Поодаль две её дочери, падчерица, князь, полковник Зельмиц, корнет, 1-й гость, 2-й гость.

 

В е р з и л и н а (ни к кому не обращаясь, с чуть заметным польским акцентом). Лёвушка вполне мог бы остаться ещё, а не уезжать так поспешно.

 

Н а д е н ь к а. Ах, маменька, полноте, неужто вы не понимаете? Для него потеря Мишеля (всхлипывает) – новое напоминание о гибели брата. Он, быть может, тяжелее всех нас переживает...

 

А г р а ф е н а. Да всё «водяное общество» безутешно скорбит об этой утрате.

 

З е л ь м и ц (с неприязнью). Особенно в доме генеральши Мерлини, считающей себя «предводительницей» нашего пятигорского бомонда, и её друга князя Голицына.

 

А г р а ф е н а. Вы хотите сказать...

 

З е л ь м и ц. Я хочу сказать, сударыня, что общество разделилось: одни судят убийцу, а другие – убиенного. Лично я отношу себя к первым и, надеюсь, присутствующие здесь – тоже. Но всем известно, что бедного Мишеля в кругу Мерлини не очень-то жаловали. Видать, за то, что не выказывал должной почтительности к их положению в обществе и заслугам перед оным.

 

К н я з ь. «Не жаловали» – это ещё мягко сказано. По городу ползут слухи, что партия Мерлини буквально организовала травлю нашего поэта и даже наметила, кто «загонит дичь». А для этого приняла все меры, дабы распалить в «охотнике» кровожадность.

 

Э м и л и я. То есть Мартынов просто-напросто стал пешкой в чьей-то игре?

 

К н я з ь. Очень может быть. Поговаривают даже – шёпотом, конечно, – что всё это делалось с молчаливого одобрения... (Многозначительно указывает пальцем наверх.) Ведь почти ни для кого не секрет, как там не любили покойного.

 

В е р з и л и н а. Говорят, государь осудил и роман Мишеля, и его «героя», и самого автора.

 

1-й г о с т ь. Да, и тут так «кстати» эта дуэль с сыном французского посланника – нечего сказать, сам дал новый повод для высылки на Кавказ!

 

А г р а ф е н а (взволнованно). Мишель вступился тогда за память Пушкина, доказал, что в России так же соблюдают законы чести, как и во Франции. И мог бы погибнуть от руки француза, ни поскользнись тогда Барант на снегу...

 

З е л ь м и ц. О-то! Конечно, тот поступок был так возвышен, так благороден! Весь Петербург горячо принял его сторону, и даже сам государь! Шутка ли сказать, его вполне могла постигнуть участь Александра Сергеевича! Но вот вам необъяснимое противуречие: высокий мотив для дуэли с французом, и совершенно ничтожный – так, пустяк, безделица – для второй, да ещё со своим товарищем...

 

К н я з ь. Противуречие, говорите? Как знать... Я здесь летами старее всех, так позвольте мне, старику, высказать одно наблюдение. О нонешних дуэлях. Оне теперь – вздорные, пустые какие-то. В моё время, бывало, стрелялись за честь друга, жены... Слов лишних не говорили, а бились уж точно насмерть. Тогда, при Александре Павловиче, дуэли тоже с рук легко не сходили. Но его августейший брат Николай Павлович их просто ненавидит...

 

В е р з и л и н а. И правильно ненавидит, князь! Мыслимое ли дело?! Юношам – жить бы да служить на благо Отечества, а они из-за пустяков жизни себя лишают... Дырявят друг друга, а что они этим доказывают? И кому?

 

К н я з ь. Вы, конечно, правы. Доказывать – некому. Вот они теперь и норовят поупражняться в острословии, и даже выходят к барьеру! Я не к тому, что надо друг дружку убивать, живы если – и слава-то Богу! Но уж больно поводы измельчали, не из-за таких бы насмерть биться... Странно, следственно, не то, что случилась дуэль, а что кончилась смертью. Поэта...

 

З е л ь м и ц. М-да... «Погиб поэт – невольник чести...»

 

Э м и л и я (досадливо). Да полноте, прошу вас! «Невольник чести»... Кто? Если уж «невольник чести», так теперь это скорее Мартынов, который сидит на гауптвахте, осуждаемый всеми, а более всего – самим собою. Из чего сделался поединок, посудите сами! Мальчишеские выходки Мишеля, стоившие ему смерти, а товарищу – позора! У меня просто в голове не укладывается... А секунданты? Каково их положение? Того же Васильчикова, к примеру.

 

1-й г о с т ь. Ну, князь Ксандр, с его-то связями, выпутается...

 

2-й г о с т ь. А что Монго?

 

З е л ь м и ц. А что Монго?! Официально он не под следствием, хотя уж, конечно, имеет ко всей этой истории самое прямое касательство. Теперь он, пожалуй, больше страшится горя и гнева своей тётушки, потерявшей внука, – несчастной старухи Арсеньевой, нежели Суда Божьего. А по правде говоря, я не слишком склонен вcей этой компании, да и ему тоже, сочувствовать. И поверьте мне, убивают ведь не клинки и пули, убивают – секунданты. Да-с... Ведь противники им не только честь свою, но и жизнь доверяют. А здесь...

 

1-й г о с т ь. О, господин полковник, это серьёзное обвинение! Не сочтите же за труд его обосновать!

 

З е л ь м и ц. Да-да, конечно. Понимаете ли, я всё это время размышляю (вот случай представился – и вслух), как же они допустили до смертоубийства... Ведь добрые все друзья, кажется! То ли это их молодость и неопытность, то ли всегдашняя, так свойственная нам всем уверенность, что до серьёзного дело не дойдёт...

 

1-й г о с т ь. Хотя, по слухам, советчиком у них в этом деле был человек уже в летах, бретёр, не менее чем в десятке поединков участвовавший, за что и разжалован был не раз...

 

В е р з и л и н а. Уж не Дорохов ли?..

 

З е л ь м и ц. Это, возможно, только слухи. Да и сам Руфин Иванович – никому, ничего... Но вернёмся к секундантам... Ведь вот подойди они к делу серьёзнее, ответственнее, и до дуэли вообще могло не дойти! Уж поверьте, знавал я подобные истории...

 

К о р н е т. Но как же? Ведь оскорбление чести требует, чтобы...

 

З е л ь м и ц. Простите, корнет Мне думается, что Эмилия Александровна совершенно справедливо назвала то, что послужило поводом для дуэли, мальчишескими выходками. По моему мнению, никакого оскорбления чести и не было вовсе. Никто ведь никого не назвал подлецом либо шулером, не распускал о другом оскорбительных слухов, и уж тем более не нанёс физического оскорбления как пощечина, удар et cetera... А следовательно, повторюсь, обладай секунданты добросовестностью да здравым смыслом, они могли всё это доказать – и кончено было бы миром! А уж коли того не сумели, так назначили бы условия поединка наименее опасные! Ничего не предусмотрели...

 

(Пауза.)

 

1-й  г о с т ь. На месте поединка даже врача не было. А какие могли быть ручательства, что всё сойдёт гладко?!

 

2-й гость. Это как раз объяснимо: никто и предположить не мог, что будет настоящий поединок. А не забава...

 

В е р з и л и н а. Правда, по рассказам секундантов, кончина Мишеля была почти мгновенной, он даже сказать ничего не успел.

 

З е л ь м и ц. Да, примерно в это время, в начале восьмого часа...

 

А г р а ф е н а. А ещё говорят, что именно в момент выстрела небо почернело так, будто ночь сошла на землю, и раздался страшный удар грома...

 

З е л ь м и ц. ...Так что Мартынов мог вздрогнуть от неожиданности и... К тому же тьма такая...

 

Н а д е н ь к а. Ах, словно сами Небеса прогневались за бесчеловечный этот поступок...

 

В е р з и л и н а. И тело несчастного лежало несколько часов под проливным дождём. Какой ужас!

 

2-й г о с т ь (вздыхает). Да, друзья столы с шампанским накрывали – праздновать примирение...

 

З е л ь м и ц. Вот вам секунданты! Увеселительную прогулку из поединка сделали... Да и Мартынова, сказать по правде, искренне жаль: его-то будущее загублено безвозвратно, он теперь, среди живых, – главная жертва роковой случайности.

 

1-й г о с т ь. Пуля – дура, судьба – индейка... Вот и вышло, что жизнь – копейка...

 

К о р н е т. Рок, коварный Рок...

 

К н я з ь. Однако... Эмилия Александровна, кажется, всерьёз считает, что причиною всему – лишь, как она выразилась, мальчишеское поведение Михаила Юрьевича в тот злосчастный вечер за два дня до дуэли? Здесь же, в этом доме? И та самая его реплика в адрес Николая Соломоновича – о «горце с кинжалом»? Нет, я вполне согласен с господином полковником относительно легкомысленного поведения секундантов, их действительно можно во многом упрекнуть... Но вспомните, как угнетён был Михаил Юрьевич всё последнее время перед тем роковым вечером в этом доме...

 

1-й г о с т ь. Напротив, он был очень весел!

 

К н я з ь. Думаю, это напускное. И его хлопоты по устройству того прелестного бала в Цветнике за неделю до поединка – тоже. Он словно хотел как-то себя занять. А мне его однокашник Павлуша Гвоздев – ну тот, конногвардеец – сказывал, что встретил он Михаила Юрьевича как-то за полночь уже, на бульваре одного. А тот грустно так ему и говорит: «Чувствую, мне мало осталось жить...» И вот что странно! Прописанный ему курс лечения он закончил, вскоре должен был уехать, и всё могло устроиться наилучшим образом. И даже та шутка в воскресенье вечером – неуместная, конечно же, – сама по себе вряд ли что-то бы изменила...

Позвольте! А ведь Эмилия Александровна, помнится, рассказывала, как в тот недобрый вечер тринадцатого Михаил Юрьевич приглашал её на тур вальса...

 

Э м и л и я. Да-да, как раз перед приходом Николая Соломоновича. И прибавил ещё тогда, что этот тур вальса – последний в его жизни. Я не придала тому никакого значения... Вы хотите сказать, князь...

 

К н я з ь. Я хочу сказать, что, похоже, всё в этой истории не так-то просто...