Марфа

* * *

Прекрасна русская зима
С ее морозами и снегом.
Хрустит тугая корка льда
На озере под человеком.
Сопливы красные носы
И барышни с утра похмельны,
И греют морды мужики,
Махая кулаками нервно.
И вся природа видит сны,
Укрывшись снежным одеялом,
И трупы дремлют до весны
Противясь тлению упрямо.
Ломают руки старики
Дорогою до магазина,
Лишь обездомленные псы
На все это глядят тоскливо.
А детворе все ни почем,
Она всему на свете рада
И восстает за комом ком
Из снега слепленная баба.

* * *

Сладок сон унылой осени,
Привкус горечи на треснувших губах.
Ах зачем меня вы бросили,
Ох зачем я бросил вас.
Долго мы вели войну окопную,
То пасуя, то идя ва-банк,
Ах зачем вы душу мне морочили,
Ох зачем морочил вам дурак.
Сладостных мгновений одиночества
Вы дарили мне с избытками, с лихвой,
Ах зачем я ждал вас ночи темные,
Разбавляя дымом воздух злой.
Вы сожгли дотла мой сад сиреневый
И втоптали пепелище в грязь,
Ах зачем меня вы поздно бросили,
Ох зачем я рано бросил вас.

* * *

Как тайна шелушится
Чешуйками на солнце,
Как ветер их разносит
И прячет их в траве.
Мудрец венок сплетая,
Чешуйку обнаружит
И прикоснется к тайне,
И тихо скажет – “БЕ”.
Потом его зарежут,
Отварят в чане ногу,
А голову с рогами
Потащат на базар.
И гадко усмехнется
Прохожий покупатель
И спросит – “Эй приятель,
Что хочешь за товар”.

* * *

Дояр Петров ненавидел коров.
Однако, любил доярку Клавку.
А Клавка напротив любила коров.
И, чтобы жениться на Клавке, Петров
Коров полюбил, как доярку.
Они поженились и вскоре Петров
Стал ненавидеть Клавку.
За то что та невзлюбила коров,
Потому что их тискал дояр Петров,
Так как не тискал доярку.
Они разошлись через несколько зим.
Клавка скончалась, дояр запил.
А жизнь, она в общем-то странная штука,
Что до любви наперед вам наука.

* * *

Я жеманница.
Я жеманница.
Не оттого что толста моя задница,
А грудь сладка, как березовый сок,
А оттого что ты одинок
И тело мое тебе нравится.
Похотливый дружок.

Жертвоприношение

Заставь меня войти в твои покои
Иначе я засохну и умру.
И вскрой все язвы переполненные гноем,
Иначе я совсем с ума сойду.
Иначе вкус стерильных откровений
Разъест все стенки моего нутра,
И я червяк питающийся гнилью
Замкнусь петлей на горле у себя.
Героев век бесспорно разноцветен,
Но свет глазам моим приносит боль,
Я некое соцветие из плевел
И жизнь моя засохшая мозоль.
Я прячусь от улыбок и соблазнов
Боясь ненужных слов и немоты,
Я растекаюсь беспросветной грязью,
Губя твои цветущие сады.
Я неудачник, век мой долог,
Смирись с нелегким бременем невзгод,
Но если я тебе не так уж дорог,
Беги по дальше от моих забот.
Беги покуда запах тлена
Еще не свил гнезда в твоих глазах,
Беги от изнуряющего плена,
Беги от опьяняющих забав,
От саморазрушения и боли,
Невыносимой пытки бытия,
От этой отягчающей юдоли,
Беги, беги скорее от меня.
Спасай свою лучистую улыбку,
Изящество и трепетность любви,
Беги, иначе я войду в твои покои
И утащу на дно своей дыры.

Боги

Боги были богаче
Колеса человека.
Боги были умнее
Позолоченных тканей.
Боги были свирепее
Сотни заточенных палок.
Но все это было когда-то,
А ныне этого нет.
Люди стали беднее
Сталью расправленных крыльев.
Люди стали глупее
Бархатом гладких одежд.
Люди стали свирепее
Всех живущих когда-то на небе.
Люди стали богами
И боле надежды нет.

* * *

Отпущенная в слове реальности бытийность,
Не найденная словом реальность бытия,
Налипла позолота и слова стало бытом,
И быт пожрал реальность оставив лишь слова.
В отместку за нелепость вдруг слово стало буквой,
А буква растворилась в пространствах пустоты,
И стало все как прежде до сотворенья мира,
Не познанное нечто с желаньем не-мо-ты.