Крылатая кошка о трёх головах!

Крылатая кошка о трёх головах

       (попытка осознания)

Выклёвываюсь из буквы О,
определив себя птицей.
Не вылупиться. В пальто –
на улицу, с жизнями слиться
других. Выявить, наконец,
в состоянии эмбриональном
след от ног моих – крест на крест
или след башмачков хрустальных.
Но это почти невозможно, как
увидеть себя чужими глазами.
И вот опять – волка вокал
под мутными небесами
от безысходности.
В глуби души
клепсидра мерит
мгновенья, как годы.
И как уже надоело жить
тварью неопределённой породы!
Это случилось несколько лет назад.
На крыше моего дома сидела кошка.
У неё были небольшие, но сильные крылья и три головы, посаженные на гордые шеи и глядящие в три разные стороны.

* * *

Сон как сон.
Он запомнился потому, что никто мне не мог объяснить его значение.
На момент сна у меня различалось два имени.
Одно лицо и имя было уже совершенно определено, я была Ольгой Питосиной.
Питосины – фамилия мужа, программиста, человека серьёзного и порядочного.
Родственники его не были людьми образованными и культурными, но твёрдо стояли на ногах, так же, как и буква П – первая буква фамилии.
Прожив под этой фамилией несколько лет, я тоже заняла устойчивое положение в жизни.
У меня состоялась карьера.
Я вынимала должности из пространства, как фокусник вынимает розовых кроликов из чёрного цилиндра.
Но той, которая жила во мне изначально и была инвариантна относительно возраста, семейного положения, профессии и т.д., эта устойчивость не нравилась.
Меня несло в небо.
Каждую ночь я взламывала крышу буквы П и улетала.
Это привело к тому, что моя устойчивая жизнь расшаталась.
Всё случилось быстро.
Я сменила имя, место жительства, мужа, место работы.
Я вернула себе девичью фамилию.
Я стала Ольгой Кортусовой.
Кортусовы – отцовская фамилия, фамилия врачей, юристов, профессионалов высокого уровня, честолюбивых и честных людей.
Дед мой и бабушка были из Омска.
Он – царский юрист, присяжный поверенный, она – врач, окончила Бестужевские курсы в Петербурге, где и познакомилась с дедом.
Он был политическим деятелем, погиб в 1937-м, архив его хранится в Омском краеведческом музее. Она намного пережила его. На здании Омского роддома висит мемориальная доска с её именем.
Отец и тётка любили рассказывать, как из деревень приходили бабы и приносили кто гуся, кто мешок картошки, а кто и поросёнка ей в благодарность за лечение.
«Геолог любит кушать, пластиночку послушать, с хорошенькой девчонкой поболтать…»
Отец стал геологом. Карьера юриста была ему заказана. Он был сыном врага народа.
Весёлые компании, песни под гитару, обсуждение новых теорий и идей, рассказы об экспедициях.
Отец с чёрной страшной бородой по грудь, прибывший из Мартайги.
Это моё детство. И моё счастье.
Я прожила несколько лет под фамилией Кортусова, и внезапно обнаружила у себя третье имя.
Это было неприятно-неожиданно…
Я не хотела что-либо менять.
Ольга Кортусова. Поэтесса. Эмоциональная лирика.
«Колыбельная для эпохи», «Книга для птиц и людей», «Восемь тактов нежности».
После Питосиной с её рваным стилем, страстями, потоковым сознанием, «Клеопатрой», которую ругали все, кому не лень, моё второе имя давало мне покой и уважение окружающих, умеренный успех, братскую любовь, понимание, причём, взаимное.
Но время пришло.
Она, новая я, появилась и потребовала к себе внимания.
Простая, прямая, честная, наверное, кудрявая и рыжая), в туфлях на босу ногу, вне всякой светскости, впрочем, не нахальная.

* * *

«Это – простая песня.
Бим-бам-бом.»
Дело было так.
Он – просто попутчик – провожал из гостей.
– Где вы живёте? – спросила я.
– Тверская, 105.
– А у меня там жили родственники по матери.
– Фамилия?
– Плеходановы.
– Это мои бывшие соседи.
Плеходановы!
Родственники по матери. Двоюродные её братья и сёстры.
Всего, конечно, не расскажешь…
Дядя Боря и его жена тётя Шура работали на пивзаводе, трудно при такой работе соблюдать трезвость.

Дядя Боря погиб в драке.
Пашка – брат дяди Бори – потонул по пьянке в ледоход.
Красивые, статные, кудрявые.
Их жизнь была спрятана от меня матерью, но моё воображение питалось обрывками разговоров, которые сразу же прекращались при нас с сестрой.
Мы были девочками из приличной семьи.
Родство с Плеходановыми было двойное.
Они были детьми сестры моей бабушки и брата деда – Ивана Плеходанова.
Сам дед Ваня чудом выжил после операции, его оперировал сам Савиных.
Прожил лет 10 с осьмушкой желудка, напился, заснул у крыльца, ночью сильно подмёрз и умер от воспаления лёгких.
Был ещё один Плеходанов – Алексей Дмитриевич.
Вряд ли родственник, но однофамилец. Он брал Рейхстаг.
Фамилия отчаянных.
Собеседник внимательно поглядел в меня – ПЛЕХОДАНОВА?
Да. Я – Плеходанова.
Дочь своей матери, которая была весёлой, сильной характером и физически, очень красивой. Белокурые волосы локонами до плеч, синие глаза.
Лучшая танцовщица всех танцевальных площадок города.
Перешитый мужской пиджак, парусиновые туфли, платье в талию (осиную).
Страсти бушевали.
Как-то соперница облила ей платье серной кислотой, и оно истлело и обвалилось кусками.
Прима. От ухажёров отбоя не было. Если бы не война…
Но тогда бы не было меня.
Выбрала моего отца за ум, порядочность, обаяние.
Я – Плеходанова? Да.
Так родилась Ляля Плеходанова.
Третий мой лик.
Трёхголовая кошка внимательно огляделась всеми тремя головами, кивнула, вздохнула и взлетела.
Её крылья плавно подымались и опускались.
Сквозь них просвечивало солнце.
Три женщины стояли на земле.
Питосина, Кортусова и Плеходанова.