Экскурсия

 

Купить в журнале за июль 2018 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 3 часа | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

 

 

Хорошо от подобных видений отходить постепенно. Но как бы не так. Надвинулось, зашипело. В комбинезоне, в маске, рот прикрывающей, за спиною бак с жидкостью, длинная палка в руке. Прохожие шарахаются. Застыв, я шарахнуться не успел. Оглянулся: мол, что с тобой, всё ли в порядке? Распыляет нечто без запаха, невидимое, норовя тщательно обработать решётки – видно, городские власти боятся заразы, а может, в водостоке змеи, крокодилы или что-то иное непотребное завелось. Спросить бы и экскурсанту живейше свежайшую новость преподнести. У кого узнать, у кого? До того в скафандре не достучишься. Идёт и идёт, может, под нос себе что-то мурлычет, толпу от себя отделяя.

В горах, на пороге пустыни даже в городе могут змеи случиться. Но крокодилы?! Ни реки, ни озера, ни болота! Кроме птиц городских и мелких животных, домашних и слегка одичавших, пожалуй, и лошадей полицейских, никого живого в Городе нет, людей не считая. Разве что ветер, дикий, надрывный, с моря потопы и грозы несущий, как варвар по Риму, мечущийся зимой, ломая щиты, плакаты срывая, буйствуя свирепо и пьяно. Это ветер далёкий, заморский, пересекший Великое море, вобравший в себя грозную влагу недовольных человеком небес.

Со дня своего появления мечтал Город о море и яростно вдыхал его солёные запахи, доносимые ветром. Хоть жизнь его никогда не была спокойной и тихой, Город представлял себе штормы и бури, огромные волны и землетрясения, море раскалывающие. И тогда волны стеной мчались на берега, всё сметая и затопляя. Цунами. Цусима. А когда море возвращалось в привычные берега, земля, которой волны достигли, была долго соленой.

Город мечтал о пресной воде, которая хлынет однажды. Можно сказать, мечтал о море с пресной водой, о море, которого не бывает. Вообще, о многом несбыточном за долгий свой век Город мечтал. Но о море – особо. Мечтал о морском воздухе и просторе, о парусе белом и лазоревом горизонте. Мечтал, страшась, что мечта его сбудется: море придет, у стен городских заплещутся волны, и он собой быть перестанет. Разве Город, окруженный пустыней, горами, может, самим собой оставаясь, в приморский, открытый ветрам и народам, вдруг превратиться?

Что-то мимо меня усачи безбородые зачастили. Ощутив невольное поползновение от них отшатнуться, скверное желание пресекаю. Мелькает: может, хоть и не надо, воткнуться в водоворот, поплыть пару секунд и, вынырнув, назад воротиться? Нет, это уж слишком. Похоже на жест. Демонстративный. Противно. Протестуя против мыслей, скользящих уныло, отворачиваюсь от водоворота: незнакомец, сказано, меня сам узнает, взгляд можно и отвести.

Глянуть влево – с запада он приедет, направо – на восток мы пойдем. Можно и за спину, в обратную сторону от водоворота: что-то переменилось? Железнодорожную станцию кончили: отмыть и открыть. Старое здание конгрессов не изменилось. Облагородить его не удастся, а снести долго рука не поднимется. Тем более в глубине, никому не мешает. А что делать со зданиями заброшенными, похоже, не знает никто. Почернели и обветшали. Окна без стекол. На языке литературных банальностей: пустые глазницы. Красоты добавляя: пустые, как жизнь, лишенная смерти. Крыши, надо думать, ни к черту. Дворики за домами: лестницы, пристройки, деревянные халабуды – пристанище, прибежище, вход заколочен. Любопытно туда – вслед за сюжетом. Не для экскурсии. Не обо всём закулисном стоит рассказывать. Или всё-таки для особой: тайная жизнь города и его обитателей. Хоть и редкие, я экскурсии стараюсь разнообразить, чтобы самому не было скучно. Хорошо бы небольшой авантюрой.

Голуби, воробьи и вороны, ранним для человека утром хозяйничавшие на месте водоворота, оттуда сбежали: затопчут. Свой день они продолжают, рассеявшись по соседним улицам и переулкам, морщинами местность избороздившим, а многие устроились здесь, в заброшенных зданиях из местного камня, светлого, чистого, лучезарного, но слишком покорного времени: год от года темнеющего. Стены очистить – и оживут, засверкают, но спохватятся, когда начнут разрушаться. А пока прорастают кустами с цветками голубоватыми, фиолетовыми. Это иссоп, библейский эзов, живое кропило. Принося жертву, совершившие омовение в живой, проточной воде, ветвь эзова в кровь окунув, жертвенник окропляли. Капли вспыхивали, шипя, с камня раскаленного испарялись и паром кровавым, выцветающим в небо пригнувшееся восходили.

А может, в камень въевшаяся чернота – не копоть, не грязь? Может, черное это слоистое – хранилище памяти, и когда всё исчезнет – музеи, библиотеки, все носители информации, ее изучение поможет Город восстановить: по эпохам очистить и разложить – как археологи, по годовым кольцам – как у деревьев. Значит, отцы города, хоть их глупцы избирают, вовсе не глупы и знают такое, что другим знать не положено. Может, эта тайная тайна от одного городского главы другому передаётся? Тот, кто ключи отдает, тайну вмиг забывает: пусть ключи принявший тайной и мучается, а он своё отслужил.

Да разве чернота – тайна единственная? А тайнопись городского рельефа? А львиные морды, их выражение? А скользкие звуки ночные? А ветров завывание, всё на свете, даже бабий вой заглушающее? Всё – символы, знаки, намеки, признаки и приметы, траченные временем архетипы, звериными языками зализанные.

Их, зверей, в Городе нет. Не в счет, конечно, домашняя живность родная. То ли нет, потому что стены городские для зверья высоки, то ли слова пророков губительны. А за стенами, от губительных слов вдалеке – буйство шакалье. И змеи шуршат между камней, и пантеры мелкое зверье поджидают, и прекрасные лани на рогах рассветные росы несут.

Но главный зверь – не они. Шакалий вой, лай и рыдание всё и всех заглушают. Могуч шквал шакалий! А враги к стенам городским толмача посылают: гнусные слова о городском правителе, словно смоляные факелы, за стены швырять, сладкими словами жителей соблазнять. Свобода, равенство, братство. Гнусно-сладкие слова, с голодом и жаждой соединившись, – оружие грозное, разрушительней таранов и катапульт. Стрелы отравлены, луки натянуты, валуны и бочки со смолой наготове, шакалы, предощущая кровь, с жиру бесятся.

Монотонные шелест, шорохи и шуршание – листьев, подошв и оберток – зычно пронзает звяканьем звучный трамвай, прибывая и отбывая. Звук-звяк в точности тот, который я слышал за тысячи километров и лет. То ли традиция звяканья столь скрупулезна, то ли я идеей целостности столь одержим, что далекие друг от друга куски времени-и-пространства соединить умудряюсь? Кого бы спросить? Может того, кого жду и которого надеюсь с минуты на минуты увидеть? А пока его нет – наверное, пробка при въезде, хотя утренние, самые тяжкие рассосались – может спросить у первого встречного? Отпрянет? От сумасшедшего отшатнется? Что вы, здесь и не к таким вопросам привыкли.

Где же он? Встретимся, обменяемся парой слов, может быть, кофе, и, не теряя драгоценного не жаркого времени, двинемся тут же.

 

 

 

(в начало)

 

 

 

---

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за июль 2018 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению июля 2018 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.