Я живу, как умею…

«Чуть-чуть за сорок…»

            Я спешу сложить свои стихи
            И прочесть стихи других поэтов
                  Николай Рубцов.

Чуть-чуть за сорок. Впереди
Лежит открытая дорога.
Спешить не надо, ради Бога,
Еще всё будет.
            Подожди.

«Земля безвидна и пуста…»,
Печаль – знамение завета?
Прожить с заката до рассвета,
До света. Досыта. До ста.

Весна привычно хороша,
Загадочно красива осень,
Июльский дождь прощенья просит,
Спокойна и чиста душа.

Тоска, ты душу мне не рань!
Уснувшие противоречья,
Храм Невского на междуречье –
Веков нервущаяся ткань.

…В тиши, неспешно, нараспев,
Мотив добра в негромком гимне,
Бог милостивый, помоги мне
Смирить в душе тоску и гнев!

Я ВЕРУЮ НЕ НАПОКАЗ

* * *

Я – не ангел. Ну и пусть.
То ли в радость, то ли в грусть,
Упрощать себя пытаться
Не хочу. Да и боюсь.

Я наивный. Ну и что ж.
Пусть меня бросает в дрожь
От разрозненных мечтаний.
Святости в них – ни на грош!

Я безбожный. Вот беда!
Научиться бы когда,
Верить в Бога, жить по Богу,
И молиться…
            Иногда.

Я фатальный. Если вдруг
Жизненный замкнется круг
Неожиданно…
            Прошу я –
Только б без душевных мук!

* * *

Грешим и каемся,
Бездушьем маемся,
Непониманием
Переплетаемся,

Во лжи купаемся,
От бед ломаемся,
Глухим молчанием
Перекликаемся.

Кричим, ругаемся,
Не улыбаемся;
Святой наивности
Любви стесняемся,

Рычим и молимся,
В глазах мозолимся,
Не перебесимся –
Не успокоимся!

А может – скроемся?
Слезой умоемся,
Души усталостью,
Как сном, укроемся,

В кровь исстрадаемся,
Совсем отчаемся,
Перерождения
Не испугаемся:

О стыд поранимся,
Вперёд оглянемся,
Перед Спасителем
Чисты останемся…

* * *

Там, где реют неба жители,
Там живут мои родители –
Мои ангелы-хранители;
Мою душу берегут.

На обиды не изводятся
И за нас тихонько молятся,
За меня всё беспокоятся,
Исцеление несут…

* * *

…И тихо жить уединенно,
Молясь коленопреклоненно;
Храня в душе печаль Вселенной,
Мечтать. И верить. И любить.

И не внимать чужим пророкам,
Ведь все мы под единым Богом,
Взирает он печальным оком,
Людского покаянья ждёт…

Молебен

Я не верю в приметы,
В толкованья гаданий,
В гороскопов наветы,
В ворожбу заклинаний,

Извалявшийся в грязи,
Не стараюсь отмыться,
Не спешу снова в князи –
Дам душе отмолиться.

Дам отвергнуть гордыню,
Выпить яд униженья,
Буду слабым отныне
В возжеланьи смиренья.

Новь и тленность заветов,
Мудрость ветхой страницы,
Безответность ответов,
Благость Божьей десницы.

В снах – веригах сомнений –
Разум явью томится,
Вера в миг просветленья –
И душа озарится;

Ясный свет состраданья,
Высота идеала,
Небоязнь увяданья –
Это много иль мало?

Жизнь – гротескная драма,
В книге судеб страница.

…А нестарая мама
Мне всё снится и снится.

* * *

Я верую не напоказ,
В пустых церквях
Душой спасаюсь,
Зла и лукавства опасаюсь.
Молюсь в тиши
За всех за нас.

Я верую не напоказ,
Иду тропой,
Ведущей к Храму
И вижу свет и Божью Маму,
Иконы лик,
Кровавый Спас.

Я верую не напоказ,
Печаль светла
И многогранна,
Приветлива, нечужестранна,
Чиста,
Как святочный рассказ.

Я верую не напоказ,
От внешних бед
В стихах спасаюсь,
Жестокой спеси опасаюсь,
Добра хочу
Для всех для нас…

Город недосказанной души

            Несколько лет назад известный писатель,
            побывав в нашем городе,
            назвал Тольятти «городом без души»

Клеймо поставил: «Город без души…»
И растворился в суете столичной;
Большой писатель. Странник безразличный.
С хулой огульной, право, не спеши!

Усталый град, за тяжкие грехи,
Возводит, во прощеньи, Божьи храмы,
И к ним идёт Душа, в платочке Мамы,
Лаская взглядом куполов верхи;

Вульгарность ярких улиц. Этажи.
Спесивый город, нервный и манерный.
Глоток воды – цветы собаке Верной –
Живой родник в окраинной глуши;

Татищев-всадник, спрятанный в лесу,
За сотни лет, видавший много крови,
Могучей дланью вестника любови,
Святую Душу держит на весу;

…Звезда с луной уйдут в ночной дозор,
Украсив небо в серебристом тоне;
И Божий сын в пурпуровом хитоне,
Сойдет на склоны Жигулёвских гор…

ОСЕННЕЕ ПРИЗНАНИЕ

* * *

Чёрный «Сальвадор Дали»…
Отблеск прожитой печали,
Где-то ангелы кричали
В ускользающей дали.

Бездны серые глаза
Плавились в холодном свете:
Сон в шекспировском сонете,
Полночь, лунная слеза.

Совпадение примет –
Оправданье состоянья:
Непривычное созданье –
Повторенье прошлых бед?

Запорошены слова
Неоправданностью цели,
Просто «быть» не захотели;
Перепутана глава.

Задремавшая уже
Необузданность желаний,
Стон загадочных мечтаний
В непривычном падеже.

Мириады светлых грёз –
Паутина мирозданья,
Неизбежность опозданья
И ненужность горьких слез...

«Сальвадор Дали» иного цвета…»

«Сальвадор Дали» иного цвета…
Свежий аромат – любви примета;
Стаи белых птиц – весны приветы,
Звон колоколов – Христа заветы.

С голубых небес – потоки света,
Чудится вдали дыханье лета;
Не найти ответ в чужих советах,
Не узнать судьбу в астральных сметах…

Нежность мягких губ в тиши рассвета,
В пене облаков – лучей просветы;
Странные глаза…
            С другой планеты?
Страшные слова – людей наветы…

Любовь

Сиюминутное творение полёта!
Сиюсекундного соития работа!
Сиюмгновенное слияние души!

…Сюита слёз, пролитых отчего-то…

* * *

Про тебя не пишется стихов.
После беспросветности лишений
Не хочу случайных отношений –
Тянет сердце в белизну цветов.

При тебе не вяжутся слова
Про свои былые неудачи,
Найден ключ без права передачи,
Вовсе не утерянный едва.

И тебе не дарятся цветы –
Жёлтые, пропитанные летом;
Светятся глаза нездешним светом,
Заслоняя старые мечты.

…Для тебя – полгорсточки стихов –
Сильно подзабытое занятье.
Видно, ты сняла с меня заклятье…
Как освободила от грехов.

Ночная лоджия

Ночная лоджия... Кто знал о ней
Среди тех мартовских безликих дней?
И чьё-то мнение имело ль вес?
В глазах коричневых – весёлый бес!

Ночная лоджия была потом,
И била дрожь тела. Всё было сном.
Слова греха срывались с языка,
По небу вниз катились облака.

Ночная лоджия – момент мечты,
«С тобой дичаю я!» – шептала ты
Ночная лоджия, и вдруг – «Люблю...»
Зачем-то сказано. А я – глуплю.

Ночная лоджия, внизу рассвет,
Надежды чистый луч – и тут же: «Нет!»
И ожидание – что впереди?
И состояние – сиди и жди...

Ночная лоджия. Шуршащий лес,
В глазах коричневых – печальный бес;
Осенне-стылая вдали река,
И непонятливость в душе пока...

* * *

Запах любимой женщины,
Буйство ушедшей ночи.
Счастие мне обещано
В шёпоте: «очень… очень…»

Поздно желать желанного…
Где ты, июль бедовый?
Счастия недоданного,
Губ чужих вкус медовый.

Призраки одиночества
Снегом в окно колотят,
Лживые сны-пророчества
Давнее не воротят…

Страшный ожог отчаянья,
Горький осадок горя;
Кто– то солгал нечаянно…
Кто– то ушёл, не споря…

…Ветер сбежавшей осени
Пепел надежд разносит;
Небо в усталой просини.
Память прощенья просит.

* * *

Два мгновенья вдалеке,
Словно две слезы в реке,
Режут душу, точно бритвой,
Будто стёклышки в песке.

С глаз сползающий туман,
Нежных слов сплошной обман,
Очень мягкий, откровенный,
Разговорчивый диван.

Созревающая ложь,
Двух сердец немая дрожь.
Уголок в душе оставить
Для себя?
            Не разберёшь…

* * *

Свет печальный и тревожный,
Ожиданий невозможных
И поступков ненадёжных,
Череда сплошных потерь.

Блик любви, как сны Венеры,
Всё – слова. Им нет уж веры,
Как у той, эллинской Геры,
В ревность уходящий жар;

Снова жар сердец несытых,
Светлых чувств полузабытых,
И опять в душе открытых…
Стон распахнутых дверей.

За собой закрыли двери,
Отношенья – на доверьи,
В чувства до конца не веря,
Что-то явь, а что-то – нет…

И в тревоге и печали,
На звонки не отвечали,
На прощанье помолчали;
И спешили, уходя...

Дни – недели пролетели,
Всё понять не захотели,
Второпях не разглядели
Ускользающий финал…

Лесная небыль

            Ангелы опальные,
            Светлые, печальные…
                  Константин Бальмонт.

Сказка-ночь с болотными глазами,
Чары колдовства в лесной глуши,
Было что – не осознали сами
В темноте гостиничной тиши.

Полуразговор-полумолчанье
На краю таинственных дорог;
Ключевое слово – заклинанье
Кто-то друг для друга приберег.

В снах – разлуки, встречи, ожиданье
Грустного печального Пьеро,
Неземная птица на прощанье
Потеряла вещее перо.

Жуть-луна над плёсом онемелым...
Тает потихоньку, не спеша,
Рядом с молодым прекрасным телом
Непростая русская душа.

В призрачном лесу листвы шуршанье,
Ласковость загадочной ночи…
Фразу, припорошённую тайной,
На ушко, чуть слышно, прошепчи.

Мягкость губ, теней очарованье,
Четкий силуэт в пустом окне,
Встреча-сон как предзнаменованье,
Как поклон волшебнице весне.

Гладь болот, тьма бора, сумрак сонный,
Странный свет, печальный, непростой,
Запах прелых листьев невесомый,
Воздух, травосотканный, густой.

Где-то бродит леший одинокий,
Дуб столетний, весь в седых мехах,
Подпирает небосвод высокий,
Спят русалки в заливных лугах.

Дух ручья водицею проточной
Шепчется с приникшею травой.
Полубыль. Сентябрьской звёздной ночью
Путник попросился на постой…

«Сиреневые сумерки весны…»

Сиреневые сумерки весны,
Прощальное дыханье снегопада,
Чуть слышный звук далёкого «не надо…»,
Лесных озер таинственные сны.

Серебряные капельки воды,
Дождем забыты на стекле оконном
То ль звуки счастья в мире полусонном,
То ль это шёпот призрака беды…

Палящий зной потока летних дней,
Звенящее паденье водопада,
Игры теней приятная прохлада,
Знакомый образ в кружеве ветвей.

Манящие зелёные глаза,
Чужой души загадочные дали,
Забытый страх – «меня, увы, не ждали…» –
Дорог ушедших не вернуть назад.

Далеких гор волшебные снега,
В ущельях – громыханье камнепада,
Рукой любви зажжённая лампада,
Возникших чувств в тумане берега.

Осеннее «последнее прости»,
Усталое шуршанье листопада,
Приятных слов ненужная награда –
Не вспоминай, не думай, не грусти.

…Привычная бессонница. В ночи
Печальное сиянье звездопада,
Неспешных дум душевная отрада,
От всех дверей забытые ключи.