Солнечный Супермен

Братеевский мост

Я не знаю, из яви я или из сна
Я забыл свое имя
Справа солнце, а слева луна
Я стою между ними
      Я затерянный странник на этом мосту
      И мне некуда деться
      В золотую дорожку воды я вплету
      Убежавшее детство
Я забыл всё что было
И вспомнил всё то что не знал
Недопетая песня
И доносит река
Догорающий солнца овал
До Капотни от Пресни
      Потерял свое сердце
      В далеком и близком краю
      Точно росчерком мела
      Млечный Путь нарисован
      Под ним я стою
      Озираясь несмело

* * *

Ни слова о погоде. На реке
Растает лёд. Зима сойдёт на нет.
Мы не придём туда, но на песке
Оставим след.
      Ни звука о разлуке. Города
      Соединяет газовая смесь.
      И нам не расставаться никогда
      Ни там, ни здесь.
Ни тени сна. Горячие лучи
Слетают с неба, опадают с крыш,
Но остаются так же горячи,
Пока ты спишь.
      Без слёз. Не в отдаленьи от людей,
      Меж вечного покоя, в пустоте,
      Но на пересеченьи площадей,
      В потоке тел.
Всё – набело. Останови отсчёт
Ненужных дней, забудь слова из книг.
Поскольку время вспять не потечёт
И вряд ли остановится на миг.

* * *

Хорошо бы в Бронницы поехать,
Час на остановке проторчать.
Там, конечно, не умрёшь со смеха,
Но уж не дадут и поскучать.
      А автобус то застрянет в пробке,
      То помчится так, что нету сил.
      …Высадят меня у сельской тропки,
      Скажут: «За билет не заплатил».

* * *

Эта склизкая осень как будто на все времена,
И беззвёздное чёрное небо как траурный флаг.
Я иду по земле, но земля подо мною влажна,
И, врастая в неё сорняком, замедляю свой шаг.
      Мы всё целились в Вечность, но Вечность настала вчера,
      И теперь мы не знаем, куда нам отсюда идти.
      Ведь казалось, что Время – такая простая игра,
      Но не вздумай пытаться стоять у него на пути.
Я бы тоже ушёл, но, предчувствуя что-то не то,
И в кармане найдя телефон, и закончив дрожать,
Я набрал этот номер, но мне не ответил никто.
Вероятно, там тоже решили, что надо бежать.
      А дорога прямая, но криво её естество.
      Сумасшедшие метры; от них на глазах пелена.
      Я замедлил свой шаг, оглянулся; вокруг – никого.
      Только склизкая осень как будто на все времена.

Снег падает

Снег падает на землю и не тает
Зима пришла в начале декабря
Снег падает на землю и не знает,
Что нет любви хорошей у меня
      Мне кореш Петька водки подливает,
      Твердя, что, мол, его обижу я.
      Эх, Петька! Водки мне вполне хватает,
      Но нет любви хорошей у меня.
В холостяках я что-то задержался,
А у других у всех уже семья.
Как сделать, чтоб никто не догадался,
Что нет любви хорошей у меня?
      ...Уж ночь давно. Все спят девчата
      И парни тоже спят. Не сплю лишь я.
      Наверно, сам я виноват, ребята,
      Что нет любви хорошей у меня.

* * *

Как-то я спросил у Бога:
«Что так жизнь моя убога?»
И ответил мудрый Бог:
«Потому что сам убог».

* * *

За окошком – бетонный фасад,
У фасада – две чахлые ели.
А мне чудится розовый сад,
Соловьиные трели.
      За фасадом – бетонный забор,
      За забором – мужик с пистолетом.
      А мне чудятся речка, и бор,
      И звенящее лето.
Я стою у последней черты
Меж туда и отсюда,
И мне чудишься, чудишься ты.
Разве это не чудо?

Ушедшим друзьям

Когда же это кончится, когда?
Ну что ж друзей всё меньше год от года?
Они уходят словно поезда
И уплывают словно пароходы,
      И их следы – белей, чем белый стих –
      Не различить в сгустившемся тумане.
      И что же остаётся мне от них?
      Лишь только память. Да и та обманет.
Старуха в молью съеденном пальто.
Засевшая под черепной коробкой,
Уже не скажет, кто из них был кто,
Кто был несмелый, ну а кто – неробкий.
      Кто несмышлён, а кто блистал умом...
      Вот так сижу часами, вспоминаю;
      Часть каждого из них – во мне самом,
      Но вот какая – я уже не знаю.
Вот катастрофа века, вот беда:
Друзья от нас уходят год от года,
То уплывают словно пароходы,
То убегают словно поезда...
Когда же это кончится, когда?!

* * *

Под этим небом, где тонка как нить
Любая из незамкнутых систем
Где всё возможно с кем-то разделить
Я не хочу делить тебя ни с кем
      Весь этот бренный мир от сих до сих
      Отдам на растерзание врагу
      Но вздохом, с губ слетающих твоих,
      Ни с кем я поделиться не могу.

Туман

Повис над городом туман,
Но здесь, внизу огней не счесть.
Все в этом мире лишь обман –
Как ты сказала, так и есть.

      Но ты придешь и скажешь "да",
      И я расплачусь как дурак,
      Пусть так не будет никогда,
      А я хочу, чтоб было так.

Но сквозь стальные облака
До нас добрался солнца свет,
И ты со мной еще пока,
А, может быть, уже и нет.

Катерине

Я устал от бессилья и вечной печали
И от тайной тоски по ушедшим годам
И от слов, что тогда мы друг другу сказали:
«Я тебя никогда никому не отдам».

      То, что утро, увы, как судьба неизбежно,
      Мне со временем осознавать всё трудней,
      Всё трудней на словах быть изящно-небрежным,
      А на деле – циничнее и холодней.

Но, плевав на усталость и вечные стрессы
И на все перспективы грядущих годов,
Я хотел бы водить голубые экспрессы
По подземным дорогам больших городов!

Снег в лицо

Вот и оттепель вышла. Без промаха бьёт катапульта,
Попадая в висок ледяной – за ударом удар.
Я сижу, нажимая на кнопки умершего пульта,
Всё пытаюсь вернуть у кого-то украденный дар.
      Я своими ногами измерил сейчас Бесконечность,
      Я своими руками века разменял на года.
      Я не думал тогда, что свою осознаю увечность,
      И помочь мне не сможет никто – ни Годар, ни Гайдар.
Дух Эоловой арфы в еловых покоится лапах,
И закат, попадая в их плен, догорает дотла.
Есть тепло в гари газовых плит, в электрических лампах,
А в тебе и во мне больше нет ни любви, ни тепла.
      Но за целую жизнь – а ведь это не так уж и мало –
      Был один только миг – где-то в Прошлом уже, не теперь –
      Когда выпал нам шанс всё вернуть и начать всё сначала,
      И для нас приоткрылась на миг понимания дверь.
Я закрыл эту дверь. Притворившись обычным прохожим,
Прохожу через двор, сквозь домов продираюсь кольцо.
И навстречу мне снег оставляет узоры на коже,
И плюётся холодными брызгами прямо в лицо.

Покатилось лицо

Очень глупо и жалко, что ты умерла,
Уж лучше б осталась инвалидом или впала в кому.
К тому же я знаю, что если бы ты была,
Всё остальное тоже было бы по-другому.
      Психолог сказал мне, что смерть – это естественный процесс
      Что по молодости лет я воспринял это чересчур близко.
      Но Любовь – она ведь не подводится под возрастной ценз,
      Её не выкинешь из памяти, не сотрёшь как файл с диска.
Это раньше я мог слушать россказни мудрецов,
Созерцать высокохудожественные изваяния,
А теперь – кончено.
Всё.
Покатилось лицо.
И хрен уже выйдешь из этого состоянья.
      Можно, конечно, спокойно жевать бутерброды,
      Глядя, как умирают дети в грязном хлеву,
      Но это всё равно, что считать, что все живые – уроды,
      Потому что в отличии от мёртвых они живут.
И когда в метро я вижу их слишком живые лица,
И надпись «НЕ ПРИСЛОНЯТЬСЯ» на двери на просвет,
Я понимаю, что всё бы отдал,
чтоб к тебе прислониться,
А тебя – нет...

Уходишь

Когда уходишь ты, звенят ступени,
И замирают стрелки на часах,
Смолкают голоса и птичье пенье,
И смерти опускается коса.
      Куда уходишь ты, не так уж важно,
      В пространстве растворяешься как свет.
      Плыви, плыви, солдатик мой бумажный,
      Уносит вдаль вода твой силуэт.
Зачем уходишь ты, мне нет ответа,
Мы вроде расстаемся как друзья.
Но ночь близка, и зябну я от ветра.
И больно помнить, и забыть нельзя…

Электрический мир

Электрический мир – это мир электричества
Мир коротких разрядов и вспышек огня
В нем есть что-то от таинства и от язычества
В нем есть что-то от Вечности и от меня.
      Я не знаю, когда. Я не ведаю имени
      Но стальные шаги все слышней и слышней
      Как вкусившие млека из звездного вымени
      Как упавшие в бездну. Как тени теней.
По горящему солнцу бегу от пророчества
Не оставив следов на холодном снегу
Никого не спасает мое одиночество
Даже сам я – увы – с ним спастись не могу.
      Сны хорошие, светлые – не повторяются
      Только те, что твердят: скоро будет беда
      Змеи пряных волос за лодыжки цепляются
      Эбонитово-липкие – как провода.
Электрический мир – это мир электричества
Мир коротких разрядов и вспышек огня
В нем есть что-то от таинства и от язычества
В нем есть что-то от Вечности и от меня.

Непара

Поверь, родная, я тебе не пара
Тебе я точно так же подхожу
Как Джоплин в исполнении Майкопара
Пропахшему помоями бомжу.
      Закатный отблеск на зеркальной глади
      И тут же я – пятном на эту гладь
      Какой пассаж! Скажи чего же ради
      Собой тебя, красивую, марать?
О шалостях не может быть и речи
Ты – ангел; ты должна себя беречь
И мне ли на твои худые плечи
Такою непосильной ношей лечь?!
      Чтобы жила ты, мня, что это кара,
      Себя, а не меня во всём виня.
      Ну что за бред! Нет, я тебе не пара,
      Не тройка-бабочка, не пальцев пятерня...

Прогулка

Голос, который не слышит
      никто кроме тебя,
            говорит: «Иди»
И я подымаюсь с колен
      выхожу на эту улицу
Где снег падает вверх
            прямо на небо
А в небе
      холодный сумрак
            беззвездная чернота
Птицы неслышно поют
      о погибшей любви
Замерли их голоса
Но голос,
      который слышишь
            лишь ты, говорит: «Дыши»
И я делаю вдох
И с кристаллами люда
      вдыхаю
            чужой аромат
                  алмазной пыльцы
Пальцы от холода
      сводит в узел тугой
Замерзшие мысли
      стучат в лобную кость
И волосы как продолженье
      черных ветвей
      замерзших деревьев
И цепенеют шаги
В подошвы ботинок
      мне ночь заливает свинец
И нервы натянуты
            словно тугая струна
И немощна плоть
И мерцают осколки тепла
      и там в глубине
            они затихают
Притихшая твердь
            меня обступает
Всё плотнее сжимает кольцо
И нет больше сил
И вот на колени
Сначала – неспешно и нехотя
После – стремглав
Валюсь
Но голос
      который пронзил эту ночь
            заснеженный город –
                  разбился о скалы домов
Но звук
      не сливаясь с гуденьем шагов –
            долетает, но тонет
            в пучине бездушных огней
Но эхо
сметя все преграды
врывается прямо ко мне
Эхо голоса
      который не слышит никто
            кроме может быть только тебя
Этот голос велит мне:
“Вставай
      поднимайся
            иди”.
И я встаю.
Я поднимаюсь.
Я иду.

Навсегда

Увозят тебя... надолго...
Навсегда.
Я не знаю, куда.
Мне придётся смириться
Не только с этим,
Но ещё и со многим другим
В частности, с тем, как тебя превращает в дым
Как бы друзей вереница
Они делают скорбные лица
Но при этом всё выглядит так
Словно они пришли поглазеть на тебя в музей,
А не сюда, чтоб с тобою проститься

...Снег валит всё сильней
И я не знаю, сколько должно пройти дней,
Чтобы мне до конца понять – и принять –
То, что произошло
И сказать самому себе,
Что, мол, всё прошло,
Что в душе воцарился покой,
И, может быть, даже смогу я быть счастлив с другой
Да только на кой
Врать самому себе?
Что в этом толку?
Ведь всё это будет длиться
Вечно – словно кошмарный сон
И ведь не проснёшься!

Ах, если бы ты вернулась,
Чтоб снова с тобою дышать в унисон...
Но только
Ты не вернёшься.
Ведь увозят тебя в Никуда
Отсюда.
На сколько?
Я даже не знаю.
Должно быть, надолго...

Навсегда.

Элегия

Грецкий орех в скорлупе не колется пальцами
Только щипцы отделяют съедобную часть от панциря
Ты у окна сидишь, задремав над пяльцами
Я постигаю запах и ужас карцера
      Срезанные волосы к голове не пришьёшь обратно
      Тысячетонный айсберг пылающим лбом не расплавишь
      Ты одна на концерте и что-то бормочешь невнятно
      Не слушая, как отскакивают усталые пальцы от клавиш
Как пустомозглому оратору не стоит зря сотрясать воздух
Как голливудскому фильму не стоит плохо кончаться
Так и тебе не стоило бы домой возвращаться так поздно
Ведь тебя там ждут и волнуются домочадцы
      И будет обед или ужин – тихое семейное празднество
      И ты вряд ли узнаешь, куда именно вгрызается совесть
      А я буду думать о том, какие мы разные,
      Хотя для тебя, наверное, это не новость
А закаты с понедельника как всегда опять будут алыми
И сахар в стакане будет таять секунд за восемь
Просто что-то большое непременно начинается с малого:
Вот так сначала утренние заморозки, а потом – сразу осень
      Может, просто в наших костях неправильное количество кальция?
      Даже если и гений, то непременно с приставкой “канцеро-“
      Но ведь и грецкий орех в скорлупе не раскалывается под пальцами –
      Ибо только щипцы отделяют съедобную часть от панциря.

Свадьба

Ты, выходящая замуж,
      похожа на заходящее солнце
Словно гвоздь,
      выпирающий шляпкой
            из пространства стены.
В наступающей тьме
      остается светлым
            лишь чьё-то чужое оконце,
И вросший в него человек
      видит мои чёрно-белые сны.

Этот город, где я оставил
      столько немых отражений,
Преображается осенью,
      но зимою теряет свой цвет.
Опускаясь на землю,
      снег продолжает своё движенье,
Но прежнего сердцебиенья
      в глазах уже нет.

Между тем, что между нами
      когда-то было,
Столько надергано лиц и событий,
      что нечем дышать.
Сад из стекла и бетона,
      где ты так любила
Просто гулять, просто жить,
      никуда не спеша

Залит огнями,
      но проседь грядущей разлуки
Съела листву,
      размельчённую в колотый дождь.
Мне остаётся лишь греть
      под дождём свои руки,
Чтобы не вспомнить,
      что ты никогда не придёшь.

Тысячи звёзд
      отголоском небесных изгибов
Вынесло пенным приливом
      на твёрдую гладь.
На карусели судьбы
      изнываю и гибну –
И не могу твои губы
      от сердца убрать.

Падаю вниз. Вечереет.
      Закат так печален.
Выхода нет – он как истина
      тонет в вине,
Словно я заперт навеки
      в кольце обручальном,
Словно венчальным букетом
      пришпилен к стене.