Год Синей Мыши

* * *

… И сделаться посмешищем толпы:
Преображенье может быть хулящим.
Величье низость за собою тащит
И не избавлено от суеты.
Открыть судьбу, как двери на балкон,
И возвращенья не желать вовеки.
Открыть лицо. Довериться потехе,
Свести в единое и смех, и стон…

* * *

Как сживаются с человеком,
так привыкают к боли.
Боль может обидеться, как человек,
когда его гонят.
И тогда она плачет, а кажется:
это летит снег.
Но ни для кого не секрет,
что след
От её шершавых ладоней
Остаётся даже весной, когда уходит
снег.
 

* * *

И всё, что ты мне наболтаешь, я бережно спрячу
На девять замков в глубине золотого ларца.
И девять колдуний сучить золотистую пряжу
Придут и рассядутся медленно возле крыльца.
И в морок девятый, в исходе недели девятой
Отыщется ключ, подходящий закону ларца.
И всё затаится, услышавши голос невнятный,
Твои золотые, навек забытые слова.
 

* * *

В душе темнеет, как в окне вечернем,
Слова не могут ничего прибавить.
Тень не узнать, но было бы неверно
Её одну злопамятно оставить.
Пусть жмётся в угол невидимкой-мышкой
И сквозь неё легко проходит взгляд.
А та, что столько раз бывала лишней –
О ней одной отныне говорят.
Год Синей Мыши навостряет ушки –
Проворство, заготовленное впрок.
Но до сих пор не позабыл игрушки
На дерзость отозвавшийся зверок.

* * *

Год назад, числа шестого,
в вечереющем часу
кто-то не услышал зова;
дверь стояла без засова,
было бело, как в лесу…

Цепь знакомых повторений
не забудем, нарастим,
недокурим сигарету,
как бывало, посвистим…

Беглое перечисленье,
одинокий милый лад –
будто каждое мгновенье,
сохранённое подряд.

* * *

Чем дольше, тем дальше от демона снов и кроватей,
Дурацких историй с ужасно-счастливым концом,
Придуманных слов и событий, объятий и пятен,
И всё отдалённей, и всё отрешённей лицо.
Навесить замки на дверях и садовых воротах,
Мосты развести, и камнями заваленный лаз
Считать избавленьем, и злого молчания ноту
Меж пауз и пальцев в ладони хранить про запас.
Звонить ненароком и вдаль уходить вечерами –
Так больно, так нежно, как только навеки дано.
Когда ж до охриплости голос мой будет изранен –
Бесовская кровь, исцеленье, святое вино –
Две жизни сольются, смеясь, в исступлённом бокале –
За всё, что случиться нигде никогда не должно.

Девочка

Этой жизни занавес тяжёлый
приоткроет кто-нибудь.
Тяжело порою невесёлой
выбираться в путь.
За манящий тайной тёмный полог
тянет заглянуть.
Сцена. Одиночество. Актёры.
Юность. Жуть.
У дверей – печальный зазывала
с онемевшим ртом.
Я не так хотела и мечтала,
не о том!
Как по книжкам – в лапах пальцы грея
и – к губам –
кто-то в перелатанной ливрее:
«Выход – Вам!»
Чуть помедлю, оставляя взглядом
куклин сон.
Только странно, что на ней наряды
выцветших времён.

* * *

Да будут уходящие блаженны!
Запомним их топтанье у дверей,
их плечи, распирающие стены,
и первое мгновенье – без цепей.

Да будут отъезжающие святы!
Запомним их, взлетающих в седло,
неустрашимых и невиноватых,
пока виниться время не пришло.

Да будет этот праздник многогрешный
беспошлинною радостью для них,
вернувшихся из долгих путешествий,
искавших нас, увидевших – чужих.

Да будут с ними наши опасенья,
и сны, и неусыпные мольбы!
Они домой вернутся, без сомненья,
Они придут.
Но встретим их – не мы.

* * *

Я быть ещё грязнее хочу,
Чем эти – в кафешантане.
Ведь так и льнёт к моему плечу
Шальное звание швали.

И я не стану скрывать клейма
Ни от бродяги, ни лорда –
Искусанным горлом вопьюсь сама
В его пьянючую морду.

Хочу я сделаться горше отрав,
Что здесь подают на блюде,
И пусть лишают чести и прав
И горючим адом засудят,

И пусть мне волосы ветер жжёт
И треплет сухое солнце…
А он никогда ко мне не придёт
И только этим спасётся.

Зверь

Я на тебя обычно глядел,
Как звери из зоопарка
Послушно-злобно глядят на тех,
Кто протягивает им сладкое…

Мне надо было мяса, а ты всё конфет –
Коробками и кульками.
Жую.
Как будто ручной.
А нет-нет –
Повадка воли проглянет.

Повадка гона, повадка львов,
Охоты злая повадка.
Меня давно тянуло на кровь,
А ты всё сладкое…сладкое…

* * *

Все книги – о тебе.
Все фолианты,
сонеты, соло, ангелы в церквах,
все Agnus Dei,
все романы…
В толпе измученного хора,
пред исступленьем дирижёра,
над бездной,
на ступеньке,
с краю
стою и ноты разбираю…

* * *

А с ней нельзя –
нигде: ни здесь,
Ни там,
ни сям,
ни тут.
И серьги сняв,
по волосам
Не плачут,
не орут.
Она моя,
она твоя,
Она совсем ничья,
Но не похожи на себя
Ни ты,
ни он,
ни я.
… Положим том,
закроем дом,
И кровь удастся смыть…
Какой,
однако же,
орёл,
Кто смел
её убить!

Просьба

Сейчас, когда куришь,
запивая сигарету холодным чаем,
Когда утренние складки на брюках
превратились в мятую кашу –
Знай, что я тебе не приснилась.
Когда переменишь шутки и жильё,
И разобьётся любимая пластинка,
И не будет цветов
даже на могилы близких –
Знай, что я тебе не приснилась.
Когда устанешь пожимать руки,
И вчерашний друг посмотрит в сторону,
И солнце станет зелёной горошиной
в стволе детского ружья –
Знай, что я тебе не приснилась.
Когда забудешь свои горести
И уснёшь,
целуя длинные волосы –
Знай, что я тебе не приснилась,

А была когда-то
на самом деле.

* * *

Будь осторожен с улыбками,
Не прогоняй их,
гневный хозяин,
Не отдавай этих тонких рабынь,
Испуганно сжавшихся
в темноте твоих губ.

…Сейчас, когда ищешь
хотя бы одну,
Слабую спасительницу,
Что скрыла бы твое рычание –
Нет ни одной.

Последнюю
ты бросил бездумно,
Отпустил,
не заметив,
Как плачет она
На пороге твоего рта.

Глядя в окно

Прибегала девочка –
в платьицах, в шубках.
Прибегала девочка –
под солнцем, под дождём.
Прибегала девочка –
смеющаяся, грустная,
Говорила –
ни о чём.

Разная была девочка.

Двор у меня широкий,
видно далеко.
Снова зацветает мать-и-мачеха.

* * *

… Но никогда я больше не войду
В ту комнату, где своды так бескрайни.
Там изо всех углов тянуло тайной
И время застывало… Раз в году

Ты плетью ударял его, сперва
Что мочь натягивая удила –
И конь взвивался на дыбы горячий…
Так каждый год – похоже, но иначе –

Ты отдалял предначертанья снов…
Теперь ты царь. Искусен и суров,
Ты заплетаешь двери сетью длинной –
Ковром парчи серебряной, старинной –

Но затаён и странен долгий зов…

Воспоминание

Кто знает, может быть, за прошлого быльём,
Поросшим вереском и ежевикой,
В лохматой чаще, пахнущей дождём,
И в пуще дикой,
На солнечных полянах, меж корней,
Перехлестнувших пальцы,
В густом сиянье солнца и теней
Мы были – постояльцы.
Не думая о пришлых, наугад
Острили стрелы,
И сотканный из льна наряд
Был белый.
Что ни рассвет, то россыпи росы,
Побег рослинный,
Жужжанье прялки, звон косы,
День длинный…
Там до сих пор, засады не боясь,
По травам стылым
Чрез сорок утренников едет князь
К родным и милым.
Там до сих пор в старинных теремах
Скрип тёплой половицы,
И смех детей, и топот впопыхах
На зов синицы,
И от крыльца следим её полёт –
Над частоколом, над горою…
Там до сих пор душа моя живёт
И петь, и говорить не устаёт
С твоей душою.

 

 

 

(в начало)

 

 

 

---

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за декабрь 2017 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению декабря 2017 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.