Хождение к Лермонтову

соч. 70

 

Купить в журнале за апрель 2018 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 40 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

памяти И. Л. Андроникова

 

 

Величайшая сила – это память о чести, ибо кто помнит о ней, тот не боится опасностей и никогда не сделает подлости…

 

Гвиччардини

 

 

 

 

 

В вагоне я растерялась ужасно, потому и слушала попутчицу, чтоб отвлечься от мысли о ближайшем будущем, окунаясь в её рассказы, как страус прячет голову в песок. Лена, двадцатилетняя толстомордая деваха, с непробиваемо-тупой жизнерадостностью излагала свою биографию, разбив её на ряд забавных историй, сообщая в начале каждой, что я сейчас помру от смеха, и я, хотя не помирала, но всё ж ныряла головой в песок. Все рассказы имели одну сюжетную канву: как они с брылотрясами обоего пола и обеих национальностей нашли дурачка (дурочку) и ловко его провели, заставив протратить все деньги, но оставив без секса, или уговорили её отдаться каждому, но ничего не заплатили. Далее следовала грандиозная попойка по случаю удачного обмана, и всё кончалось групповым соитием и дружеским мордобитием, при этом неизменно сообщалось, что некий Димка так «уржался», что у него аж слёзы текли. Самым тошным был именно её деревянный оптимизм, и я ловила себя на том, что с надеждой ожидаю надрывной истории. Жизнь для неё начиналась с развала Союза, а до этого ничего в мире не было. «Однажды, двадцать лет назад» прозвучало бы для неё столь же дико, как для меня «однажды, двадцать тысяч лет назад». Между своими рассказами она делала музыкальные паузы, слушая в наушниках слащавые американские песни и подвывая в ритм. Порой в избытке чувств шмыгала носом. «Если ещё раз поставить эту песню, я умру», – говорила она прерывающимся голосом, вынимая платок. Это была единственная фраза, в которую она не вставляла матерщины.

Плохо я пишу, правда? Нет перестука колёс, бегущего пейзажа за окном, выразительной детали. Плевать. Одно у меня есть – мысли и чувства, ярость мысли и ярость чувства, и их я попытаюсь донести.

На первых порах арендовала комнату у той же Лены, чья мать была в отъезде, в городе Н. (далее станет ясно, почему остерегаюсь назвать его). Я была рада, что избавлюсь от её бесконечных историй, ведь она уже не скучала, обзаведясь новым кругом знакомств. Через несколько дней я с тихим ужасом поняла, что всё ею рассказанное мне предстоит теперь увидеть воочию. Первые два дня были относительно терпимы: у неё оставалось по одному человеку, и меня ничто не тревожило, кроме стонов, криков, шлепков и – раз в час – возгласа Лены: «Лéйла, дуй к нам, тебя не укусят!». Первый гость при этом почему-то присвистывал, а второй каждый раз повторял: «А она ещё девственница», и гоготал. Хуже было, когда группа девиц и юнцов устроили сабантуй с пляской, галданом и рвотой, и ко мне бударахался некто в трусах, я держала дверь и грозила милицией, а Лена вопила, что ничего у меня не отвалится, если он меня – и так далее. Под утро я лежала в тишине и вспоминала, как воротило меня от восточных дикарей и тянуло подальше от них, и как воротит теперь от дикарей российских и тянет обратно, но если вернусь, то будет то же самое. И я думала, где теперь моя родина, и боялась признаться себе, что нигде, её прикончили в девяносто первом, и возможно, её теперь больше не будет, и мне стало дурно, но я продолжала лежать. Тут заявилась Лена в белье, села рядом и начала жаловаться на вчерашних гостей, я же думала, что пора съезжать, потому что в следующий раз могу не успеть запереться. Потом прислушалась к Лене. Она, успокоившись, рассказывала теперь очередную историю из прошлого, и это решило её судьбу.

Это было в Баку, с год назад. Она слонялась по бульвару с компанией друзей, и они завидели кучку пенсионеров, главным образом русских, судя по орденам, ветеранов, поющих советские песни, с хормейстером – концерт под открытым небом. Проходившие мимо зеваки останавливались, показывали пальцами. «Мы с ребятами тоже стоим, во мы ржали!» Дальше рассказывалось, как старики гуськом «драпали» восвояси, а компания Лены гнала их до автобусной остановки, свистя и улюлюкая, и как ужасно весело им было, а неизменный Димка даже прослезился от «ржачки».

Тут забили в дверь, и грубый мужской голос выкликал Лену. Тоскливо выругавшись, она пошла отпирать, на ходу натягивая джинсы. Небритый верзила в поношенном свитере ворвался в дом, измертвил меня взглядом и стал пререкаться с хозяйкой. Судя по разговору, он почитал себя обманутым и требовал вернуть долг. Он был пьян. Она отпиралась. Скандал разгорался, он орал теперь на всю лестничную площадку. Схватил нож, погрозив, отбросил. Закатил ей две оплеухи. Она заплакала и стала уверять, что вернёт деньги. Я стояла в углу, смотрела на нож, не дыша. Грозясь, он ушёл, хлопнув дверью. Нож теперь был у меня. Зарёванная Лена вышла из прихожей. Он ещё кричал что-то с лестницы. Шагнув и размахнувшись одновременно, я всадила нож ей в живот, потом удержала рукой за шею и изо всех сил дважды ударила между рёбер. Она стала падать, и я почему-то её удерживала. Опомнившись, отпустила, и тело повалилось набок. Пятясь, я пересекла комнату и села на пол, прислонившись к стене. Меня била мелкая дрожь. В мёртвой тишине я выкрикнула: «Ударь кинжалом!» и истерично рассмеялась.

 

 

 

(в начало)

 

 

 

---

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за апрель 2018 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению апреля 2018 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.