Оплеуха

 

соч. 60

 

 

Купить в журнале за ноябрь 2020 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 7 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

 

 

…и никаких тебе танго, старик.

 

Кортасар. «Местечко под названием Киндберг»

 

 

Это долгожданное пристанище – мастерская отлучившегося друга-художника, возможность спокойно читать, оторвавшись от внешнего мира, ненавистного, чуждого, отчуждающегося с каждым годом всё более, но всё равно приятно – угощать чаем нежданную гостью, которая берёт чашку обеими руками, как ценный подарок, дует, мило улыбаясь, и чудится: это улыбка чуждого мира, желающего завязать диалог, и ты готов, готов, слабак, размазня, а ведь планировал расстрелы. Кровать у твоего друга огромная, в треть комнаты, неудобно стоять вплотную к ней, возникает двусмысленность, некая сальность, и вы загнаны в закуток у окна, девушка несколько скованна и настороже, а скоро он придёт? через полчаса, он предупреждал, что вы зайдёте, просил подождать; и понемногу выдаёт о себе информацию: она только что из Америки… а что за музыка, ах Шуберт, нет, я, конечно, могу иногда послушать симфонии – и тебя обдало угарным ветром современности, зачем впустил пришелицу из нового мира, почему сам не уйдёшь (из мастерской, из мира) – но ведь она неглупа, язык правильный, как и черты лица, только слегка удлинён подбородок, цепкий взгляд, мальчишеская худоба, что-то лошадиное в лице и повадках, маленькая прелестная пони с высоким звонким голосом, весёлым ржанием юного существа, для которого создан новый мир, ты не представляешь, в какую историю я встряла в Штатах, почти как в фильмах Таратито. Едва не переспросил: «Тара… кого?» – но запнулся, не демонстрируй своё невежество, ведь ты реликт, обломок прошедшей эпохи, слушай, как интересно с тобой разговаривать, я бы не осталась, но у тебя лицо… пацифистическое, да, она права, чего бояться, ты выжатый лимон, как чекист из «Щепки» Зазубрина, но тот хоть пострелял врагов революции, а тебе и того не довелось, сдохни, зачем ты живёшь.

Не сдохнешь, а в непонятном приступе общительности принесёшь из кухни вино и будешь радостно наблюдать, как с интересом тебя слушают, как смеются твоим анекдотам, славная девочка, только из другого мира, чем занимаешься? литератор, пишешь книжки? совсем нет времени читать, а хотелось бы; да, я верю, хотелось бы, милая, неглупая моя лошадка, но ты чужая, и лучше б была идиоткою полной, чтобы не было щемящей тоски, не заводись, ты брюзгливый старик, даже не генерал, а лейтенант мёртвой армии, сделай что просит, прочти из тобою написанного – внимательно, серьёзно слушающая пони, ты знаешь, мне нравится, так… по-старинному. Посерьёзневшая пони, пускай ненадолго, но атмосфера чудесна, кровать не мешает, наступил этап, на котором женщине уже не кажется, что её норовят затащить в постель, и ещё не встаёт перспектива похода в постель: хрупкий, зачастую недолгий этап отношений, этап дружбы, которым ты так дорожишь, алло, скоро явишься? я осталась одна… да, он ушёл, закрыл меня, наказал тебя ждать, ладно, давай… – мобильник убрав, заговорщически: пусть думает, что я одна, так он позже придет (ого!). И, допивая вино, рассматриваете фотографии: среди краснорожих свиных туш в шортах сидит она в маскарадном головном уборе, высокий белый колпак, это в Калифорнии, вот Стив, козёл, я жила с ним полгода, вот Джонатан, он в Баку сейчас, а это уже Таиланд – чужой, крикливый, глянцевый мир, для тебя нереальный, как ты нереален для него, и он более прав, а ты музейный экспонат, хотя по большому счёту реален именно ты (но есть ли он, большой счёт?), я проголодалась, ты мог бы взять что-нибудь, и разменять заодно, у меня одни доллары, и неловко пододвигает купюры: пожалуйста, не мнись, я обижусь.

Ты не в силах обидеть, ты мог бы её расстрелять вместе с тушами в шортиках, но обидеть не в силах, снеди накупишь и водки, давай сменим музыку, у меня тут редкая запись, где здесь соль, когда я была в Лондоне – и следует рассказ о безызвестной группе юнцов, пишущих песни, и тексты отчего-то на южнославянских языках, распространяющих записи среди знакомых – я там сдружилась с подругой солиста, подарила кассету, вот эта композиция, «Албанская засада», послушай. Вы в восторге: от музыки, водки, беседы, еды, и ты изображаешь этих партизан, как их видишь – здоровенных, бородатых мужчин, жестоких и вместе с тем простодушных, без коварства и двуличия, танцующих вокруг связанных пленников, понимаешь, это светлые люди, хотя неумолимы, ты мчишься по комнате, вскакиваешь на кровать и изображаешь этот танец, слушай, класс, как ты вошёл в роль, глупышка, ты ни во что не входил, ты сам из этих партизан, и такие, как я, стреляли таких холёных сук, как ты,  в восемнадцатом году, но ты лишь весёлая, незлобивая пони, и ни в чём не виновна, ты просто из другого мира и, глядя на танец, не ведаешь, что это смерть танцует пред тобой, потенциальная, временно обезоруженная, и для тебя это сейчас представленье красивое, но изменись времена, я первым выстрелю тебе в упор, милая моя малышка, я надеюсь, с тобой не случится плохого, и я не дам тебя в обиду. Ты совсем не ешь, вкусно, ешь, ты худой, ну ты же вправду худой, только куришь, танцуешь и пьёшь, давай, я не справлюсь одна. Да, вы точно сблизились, это видно по голосу и взглядам её, а говорит она беспрерывно: осточертели мне родители, те ещё люди, советского покроя, Толстого с Достоевским читают, ты что, не любишь кетчуп?! Девочка, маленькая, зачем я встретил тебя, зачем швыряешь мне в лицо моё поганое прошлое, ведь это же я двенадцатилетней давности, мускулистый сволочной юнец, устремлённый в будущее, поплёвывающий в прошлое, но она виновна менее, она из нового времени, и не надо брюзжать, старик; давай ещё по одной, по чуть-чуть. Слушаешь вполуха, она теперь ругает янки, тупые жердяи, а спеси! я понимаю, победили фашизм…

Тут ты взрываешься, и приводишь ей цифры и факты, ты орёшь на эту сукину дочь, на это поганое племя, достучаться пытаясь до разума, сейчас обидится и уйдёт, и пусть уйдёт поскорей, но прежде я выдам в лицо тебе правду о победителях истинных, от которых вы воротите нос, и ты готов выблевать вслед уходящей еду, потому что копошится в сознании мерзкая мысль… А она, нашаривая зажигалку, внезапно глядит на тебя с каким-то новым уважением, ну хватит тебе, это ж они говорят, а не я, и откуда ты всё это знаешь, и цифры все наизусть, не голова, а дом советов, сколько лет тебе? и услышав «тридцать», смотрит молча и долго, боже мой, ты старше меня лет на десять, ты ж старичок, я от силы дала бы тебе двадцать три, ну вот обиделся, ну что я сказала – и странным образом это разрушает последние плотины, она у тебя на коленях… а вдруг он заявится сейчас, а мы не откроем, ключи у меня, будто я сплю, огонь в вашей крови, огонь в ваших чреслах, кровать, сплетенье, стоны, минералка, перекур, сплетенье, стоны, перекур, а ты, оказывается, такой… реальный, хоть и учёный; вялый ласковый постскриптум – милая пони, посапывающая калачиком, и ты, мамонт ушедшей эпохи, с трудом спасшийся от недодуманной мысли в объятьях тяжёлого сна…

А проснёшься, когда она уже... [...]

 

 

 

(в начало)

 

 

 

Внимание! Перед вами сокращённая версия текста. Чтобы прочитать в полном объёме этот и все остальные тексты, опубликованные в журнале «Новая Литература» в ноябре 2020 года, предлагаем вам поддержать наш проект:

 

 

 

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за ноябрь 2020 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению ноября 2020 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.