Знаю, за что

	Поделиться:

 

 

 

Этот текст в полном объёме в журнале за апрель 2024:

 

На чтение потребуется 10 минут | Цитата | Скачать файл | Подписаться на журнал

 

 

 

 

Самое сложное – пробежать от окна до калитки. Мамка не должна заметить, как Ваня уходит со двора. Ему уже исполнилось десять лет, а она с ним всё как с малым дитём. Далеко не уходи, с теми не играй, куда пошёл – докладывай.

«Ага, докладывай, – думал Ванька. – Им доложи, и сразу не пустят».

Куда не пустят? Никуда не пустят!

Особенно на ставо́к, где вода уже прогрелась, песок горячий и друзья все там – про это и вовсе не заикайся. Только с родителями, что тем сопливым дошколятам. Папа, правда, сейчас дома редко появляется. После того как укропы решили, что только они нам указ, как нам жить, батя в народную милицию подался.

После этого матушка вообще озверела:

«Туда не ходи, сюда не ходи. Чтобы всё время на глазах».

Стыдоба!

Чуть где прилёт – сразу гонит в подвал. В Ванин посёлок прилетало, но разрушенных домов не было. Только огороды раскурочило. Да по элеватору укропы один раз угодили. Вот в соседнем посёлке, пацаны говорят, частный дом на воздух взлетел. Хорошо, что все в подполье спрятались. А вот собаку отвязать не успели, и её на куски разорвало.

А погода за окном замечательная, и не искупаться – как-то совсем не по-пацански. А самое страшное для парня десяти лет – это поступать не по-пацански. И слушать мамку – тоже не по-пацански. Сосед Колька говорит:

– Родители должны свыкнуться с мыслью, что сын уже вырос. Только им для этого время нужно.

Колька всего на год старше Вани, а свою матушку приучил к тому, что он уже не ребёнок. Поэтому может без спроса пойти хоть в гости, хоть на пляж и даже в соседний посёлок поехать, если деньги на билет есть. Но Колька он такой, что и без билета проехать сможет. С него станется!

Ваня пытался поговорить с мамой, что он уже взрослый, но она смотрела на сына своими голубыми и глубокими, как небо в ясный-ясный день, глазами и убеждала:

– Ванечка, если что случится с тобой, я же все глаза выплачу.

– Врёшь ты всё, – с вызовом бросал Ваня. – Глаза нельзя выплакать.

– Можно, – утверждала мама. – Вот какие у меня глаза?

– Голубые, а бывают синие, – посмотрев внимательно, хотя и так знал, ответил сын.

– А буду много плакать – они станут бесцветными. Это и называется «выплакать».

– Со мной ничего не случится, – заводился сын. – Мне что теперь, вообще всю жизнь маменьким сынком ходить? А жить когда? – повторял «взрослые» аргументы соседа Ваня.

– Со двора без спросу ни ногой! – всегда заканчивала дискуссию о правах ребёнка мать.

Зная, что услышит в ответ, Ваня сегодня, когда Колька позвал купаться, даже проситься не стал, чтобы родительница не усилила бдительность. Он прокрался до окна и сидел тихонечко, ожидая, когда хлопнет дверь кухни. Это значит, что мать вышла в чулан за закрутками или картошкой. Есть пять-десять секунд, чтобы добежать до калитки, а там густой кустарник и ветви ивы скроют беглеца. И если они с Колькой, как обычно, ветром помчатся на ставок, искупнутся разок и мигом домой, то никто и не заметит Ванькиного исчезновения.

И всё получилось. Даже ещё лучше – Колька ждал друга с велосипедом старшего брата, который, судя по всему, уехал в город. А на колёсах они обернутся ещё быстрее. Ваня сел на багажник, широко расставив ноги, чтобы пятки случайно не попали между спицами, и они понеслись к желанному в такую жару водоёму.

На пляже, как поселковые называли небольшой клочок песчаного берега у ставка, который служил для охлаждения ближайшей электростанции, уже собрались почти все местные пацаны и даже некоторые девчонки. Любопытно было наблюдать, как сверстницы, ещё недавно купавшиеся здесь же вместе с мальчишками в одних только трусиках, теперь облачались в купальники, часто большего, чем нужно, размера, лишь бы прикрыть формирующуюся грудь. Наличие дополнительного предмета купального костюма почему-то волновало Ваньку. Особенно сейчас, когда он увидел, что на пляже была Ирка из параллельного класса.

Она тоже заметила, как друзья подъехали на взрослом велосипеде, но сделала вид, что не заметила, отвернувшись к подружке.

«Больно надо», – обиженно подумал Ваня, решив, что ему безразлично, обратила ли на него внимание Ира или нет.

Приятели на бегу посбрасывали с себя футболки и шорты и в обычных семейных трусах побежали к воде.

Сначала будто шёпот, который едва угадывался, а потом нарастающий противный звук пронзил сознание Ваньки. Прилёт. Подросток только успел посмотреть в ту сторону, откуда шёл звук, как увидел резко увеличивающийся в размерах предмет.

Эту картинку Ваня запомнил до конца своих дней. Мерзкий свист и вид летящего в него снаряда заставляли просыпаться среди ночи. После заснуть уже не удавалось до самого утра.

В тот день он был так напуган, что даже страх наказания не остановил его, и он рассказал матери о том, что видел. Закончив, Ваня ждал, что сейчас ему устроят трёпку или посадят в чулан.

Но мама молча села на стул и с ужасом посмотрела на своего сына, ожидающего скандала. Потом обхватила его, прижала к себе и держала так долго, что молоко сбежало. Мама это видела, но сидела, не отпуская сына.

Наконец резко встала, выключила газ под кастрюлей, в которой, возможно, и не осталось ничего.

– Всё. Собирайся, – скороговоркой заговорила мама, доставая чемодан и скидывая туда, почти не глядя, свои и Ванины вещи. – Мы уезжаем. Прямо сейчас. Бабушка давно зовёт.

Ещё быстро сбегала к соседке бабе Клаве, чтобы отнести ключи и попросить приглядывать за домом. И в итоге они успели на дневной автобус в город. А там, купив билет на междугородний рейс, добрались до границы, где увязли в слишком дотошной проверке их документов сначала местными, а потом и российскими пограничниками. Последние задавали странные вопросы, один из них спрашивал Ваню, знает ли он эту женщину, показывая на маму. Ванин ответ «это не женщина, а мама» его рассмешил.

– Все мамы – женщины, – закончил разговор офицер и отдал им документы.

Как добрались до бабушки, Ваня не помнит, потому что оставшуюся часть пути проспал. Квартира находилась недалеко от автостанции, и Ваня по-настоящему проснулся, лишь когда услышал звонок в дверь.

Бабушка о том, что приедут дочка и внук, не знала, а потому радость её была безмерной. Она сначала крепко обнимала и целовала дочь, а затем долго-долго тискала внука. Ваню это даже стало немного тяготить, но пахло от бабушки вкусным борщом, а он знатно проголодался.

Бабушка была на пенсии, но поскольку раньше работала в школе, то без проблем смогла пристроить внука учиться. В классе новенького встретили не очень дружелюбно. Хотя другого Ваня и не ожидал: он помнил, как они в своей деревне встречали новичков. Теперь в этой роли оказался он сам. Из всех одноклассников его внимание привлекла девочка, похожая на Ирку, которую и звали так же. Правда, на вид она была старше своих сверстников. Ваня даже подумал: не второгодница ли, так сильно выделялась своими взрослыми формами. Ира улыбнулась, Ваня, решив, что это хороший знак, спросил, может ли он сесть рядом с ней, на что получил согласие.

Однако на первой же перемене к нему подошёл одноклассник, которого звали Егор, и предложил по-хорошему пересесть на другое место, заявив, что это его девчонка.

Ваня уточнил у Иры, которая слышала их разговор, так ли это.

– Вот ещё, – фыркнула девочка и, резко развернувшись, так что кончик её косы коснулся носа Егора, вышла.

Егор был одного роста с Иваном, так что было непонятно, с чего он возомнил себя пупом земли, указывая, кому и что делать. Поэтому Ваня просто послал парня куда подальше.

Естественно, после уроков Егор ждал соперника на выходе. Нужно отдать ему должное, он был один. Ваня это отметил, потому что знал, как легко подговорить друзей против новичка. А здесь всё было по-честному.

– Пересядешь? – спросил Егор и на уверенное «нет!» двинул сильно в челюсть.

У Ваньки в глазах вспыхнуло, будто в полумраке помещения включили яркий свет. Но он был опытным бойцом и, мотнув головой, скидывая наваждение, ударил соперника в грудь и, не давая тому очухаться, нацелился повторить удар. Однако Егор перехватил руку, и они оба оказались на земле.

В этот момент громкий крик «прекратите!» заставил их замереть. Хватка ослабла, Егор моментально вскочил. Иван замешкался, но закон «лежачего не бить» действовал и в этих местах. Когда Иван поднялся, крик повторился, и соперники одновременно повернулись на голос. Это орала раскрасневшаяся Ирка.

– Замолкни, дура, – почти синхронно прорычали парни, которые ещё не восстановили дыхание после драки.

– Я дура?! – почти завизжала «причина противостояния». – Да пошли вы, козлы! Хоть поубивайте друг друга! – возмущённо закончила девочка и убежала.

– Дура она и есть дура, – произнёс Егор.

– Точно, – подтвердил Иван.

Весь вечер они проговорили про то, что хотят быть военными, что пацаны – это классно, а все беды от девчонок. И много ещё о чём болтали. На следующий день Ваня пересел за парту к Егору. А Ирка стала официально встречаться с отличником Витькой из параллельного класса.

Парни дружили всю школу и даже служить пошли одновременно, поскольку не только были ровесниками, но и родились в один день. Бывают же такие совпадения. То, что они попали в одну учебку, уже никого не удивило.

В конце обучения в феврале им объявили, что желающие могут заключить контракт на сверхсрочную службу. Друзей это не устраивало, поскольку каждый из них после службы хотел поступать в военное училище. Предпочтения были разные, но возможностью принять участие в боевых действиях решили не раскидываться. Времени на размышления им дали сутки.

Вечером в казарме произошёл инцидент, который только укрепил их в этом решении. Когда группой обсуждали предложение командования, один из сослуживцев высказался резко против:

– Почему мы должны вмешиваться? – громко возмущался он. – Пусть хохлы сами друг дружку поубивают…

Он хотел ещё что-то сказать, но Егор прервал его коротким резким прямым ударом в челюсть.

Пострадавший написал жалобу, Егора вызвали в штаб. Незнакомый офицер предложил присесть и, глядя на солдата, спросил:

– Бил?

– Нет, – ответил Егор, понимая, что наказание ставит крест на его желании подписать контракт.

– Ну, хоть за дело? – уточнил офицер.

– За дело! – подтвердил боец.

– Ну, не бил, значит, не бил, – пробурчал офицер и, написав на рапорте «факт драки не подтвердился», пожал Егору руку со словами: – Может, иногда и нужно ударить, если за дело.

Война – это работа. Тяжёлая, опасная работа. Конечно, первое время присутствует страх. Но страх – это нормально. Главное – научиться управлять им, и война этому учит очень быстро. Так сказать, ускоренный курс. Особенно если знаешь, за что воюешь.

Иван хорошо помнил тот августовский день и не раз рассказывал другу про пляж, где неизвестные ему люди, которые, может быть, сейчас с другой стороны фронта, пытались отнять жизнь у беззащитных детей.

Подразделение, где воевали друзья, вывели на отдых в Донецк только в конце марта. Иван потянул друга на Аллею ангелов. Егор предлагал посидеть где-нибудь в кафе, но друг настаивал:

– Пойдём, ты должен знать, за что воюешь.

– Я и так знаю: наше дело – правое! – ответил Егор, но с другом пошёл.

В самом начале аллеи Иван увидел плиту, на которой было написано: «Иван Андреевич Авдеев. 01.03.2004 – 13.08.2014».

Эту картинку приближающегося снаряда Ваня запомнил до конца своих дней, потому что жизни оставалось ровно столько, сколько нужно осколочному снаряду, чтобы разорваться. Говорят, что перед смертью перед человеком проходит вся его жизнь. Вполне возможно, что так оно и бывает. Только в сознании десятилетнего Вани пронеслось не то, что он прожил, а то, что прожить не смог, потому что осколки покрыли всё пространство пляжа и воду в ставке, не оставляя шансов на жизнь ни загорающим, ни купающимся.

Егор остановился возле одной плиты и обратился к сослуживцу, с которым он был на аллее:

– Смотри, мой ровесник. День в день родились. Мог бы с нами служить.

Рядом с могильным камнем стояла женщина. Она повернулась на слова Егора, и он увидел её серые почти бесцветные глаза.

 

 

 

Конец

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в апреле 2024 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: