Роман Оленев
Стенограмма программы "Стоп-кадр"На чтение потребуется 14 минут | Скачать: Опубликовано редактором: Андрей Ларин, 20.01.2014
![]()
Сегодня мы поговорим о кризисе. Но не экономическом. А о кризисе среднего возраста у человека в советском кино. Надо сказать, что, вообще, подобная тема отчётливо зазвучала в отечественном кинематографе далеко не сразу. В сталинскую эпоху ставить такие проблемы сценаристам и режиссёрам было вообще немыслимо. Период «оттепели» с её светлыми надеждами на будущее лишь слегка затронул тему возможной дружественной драмы у человека. Но в целом был периодом оптимистичным, хотя, правда, недолгим. А вот уже в семидесятые-восьмидесятые годы с их явной несостыковкой официальных тезисов и реальной жизни человека в советском кино появляется образ героя ну просто метущегося от внутренних противоречий. Конечно, такой герой появился не из неоткуда, а ведёт свою родословною, как минимум, ещё из литературы девятнадцатого века, где тема душевного надлома у средневозрастного поколения всегда была ключевой. И, пожалуй, своего наивысшего развития она достигла в творчестве Чехова. Поэтому неслучайно, что проблематика чеховских произведений оказалась необычайно созвучна времени семидесятых-восьмидесятых. Тогда появилось очень много экранизаций произведений писателя. Ну, взять хотя бы фильм Михалкова «Неоконченная пьеса для механического пианино», где главный герой криком кричит о загубленной жизни.
![]()
Кадры из фильма «Неоконченная пьеса для механического пианино» (суматоха в доме):
– Всё погибло! Всё! Саша! Александра! Всё погибло. Тридцать пять лет! – Мишенька! – Что? Я ноль! Я ничтожество! Ноль! Мне тридцать пять лет! Лермонтов восемь лет как лежал в могиле, Наполеон был генералом! – Да что это такое? – Я ничего в вашей проклятой жизни не сделал! Не сделал ничего! – Мишенька! Мишенька! Миша! Мишенька! (Герой убегает и бросается в реку.)
Такого рода героев, ну разве что одетых уже в другие костюмы, светская эпоха безвременья семидесятых-восьмидесятых, эпоха, в которой было много лжи и мало дела, породила массу. Они тоже запутались в своей жизни и совсем не меньше, чем персонажи чеховских произведений. Тоже отчаивались, тоже устало презирали себя. Вообще, тема нереализованности, бесприютности, тема несложившихся судеб станет в отечественном кинематографе того времени одной из ведущих. Даже такие довольно весёлые фильмы, как «Афоня» или «Осенний марафон», по сути, – об этом самом кризисе, который переживает человек на рубеже сорока лет. Когда, вроде бы, всё есть – и работа, и жена, даже любовница, но герою уже все опостылело. Он абсолютно запутался и устал.
![]()
Кадры из фильма «Осенний марафон»:
– Андрей. Вы готов? – Готов. (Герои убегают трусцой).
Вот этот бессмысленный и отчаявшийся бег в никуда становится частым художественным приёмом. И он по-разному обыгрывается в советских фильмах того времени об интеллигентах, у которых вся жизнь пошла наперекосяк. Если герой Калягина в фильме Михалкова бежит в истерике, то Бузыкин бежит отрешённо и безнадёжно. Но в обоих случаях бег героев – это беспомощная и бессознательная попытка убежать от действительности, с которой они не могут выстроить нормальные отношения. Бегущий человек стал появляться в советском кино как свидетельство несовпадения с реальностью. Бег интеллигента стал, с одной стороны, психологическим и социокультурным жестом рвущейся к свободе личности, а с другой стороны – знаком безысходности и безнадёжности самого движения. А вообще, абсурдный бег в никуда становится очень эффектной концовкой фильмов о человеке, оказавшемся в разладе с действительностью.
![]()
Кадры из фильма «Блондинка за углом» (герой в трусах и рубашке шествует по улице):
– Коля! Коля, ну куда ты идёшь? Ну остановитесь! Ну Коля, Колечка! Ну хороший мой! Ну куда ты? (Герой убегает). Колечка, ну куда ты бежишь, а? Ну что я такого сделала, а? Ну что я не так сделала? Коля? Ну я ж как лучше хотела, родной мой… Я же для тебя старалась. Ну посмотри на меня. Ну хочешь, я все твои желания исполнять буду? Как золотая рыбка! А? Колечка, Колечка, ну не убегай от меня! Я не могу без тебя, ну родной мой, правда… Правда, я не могу без тебя. Ну Колечка, ну остановись, ну пожалуйста….
Ну, а, пожалуй, самым знаковым бегом интеллигента семидесятых-восьмидесятых стал бег героя Олега Янковского в фильме «Полёты во сне и наяву». Пожалуй, именно эта картина и стала главной иллюстрацией душевных внутренних метаний советского человека в эпоху застоя. Большинством зрителей этот фильм был воспринят как правда о самом себе. Хотя, конечно, были и те, кто и не понимал, и не принимал главного героя, видя в нём великовозрастного тунеядца, который играется в дурочка. Но в целом для интеллигенции этого времени этот фильм стал по-настоящему культовым. И в сцене абсурдного, восторженно-отчаянного бега героя Янковского по полю многие узнавали себя. Собственные чувства безысходности и жажды детского счастья. А кинокритики искали в этой сцене всевозможные символы.
![]()
Кадры из фильма «Полёты во сне и наяву» (герой бежит по полю с восторженным криком под напряжённую фоновую музыку):
– А!!!
Картина оказалась настолько знаковой, что режиссёр фильма Роман Балаян даже по-своему жаловался, что в ней стали искать те символы, которых в ней нет. Например, режиссёру написал письмо-разбор ученик известного профессора-семиотика Юрия Лотмана, в котором он обращал внимание, что на герое, когда он бежит по полю, кроссовки с красными подошвами. Так вот, учёный говорил, что это не просто красные подошвы, а что они как бы горят у него под его ногами. Хотя на самом деле на съемочной площадке режиссёр кричал на реквизитора: «Дура, ты что, не могла найти обувь с нормальной подошвой?» И тем не менее, что бы ни говорил режиссёр, фильм действительно очень тонко продуман. Местами он, между прочим, цитирует Феллини, что сам режиссёр и не скрывает. Так что вот это внимание учёных к фильму, оно неудивительно. Хотя сама история, на первый взгляд, простая. Это три дня из жизни советского человека, включая день его сорокалетнего юбилея, но который лишь усиливает его состояние отстранённости.
![]()
Кадры из фильма «Полёты во сне и наяву» (эпизод с днём рождения на природе):
– Ну-с, друзья мои, кто сегодня превратился из мальчишки в мужчину? – Серёжа! – Правильно, а кого трудно себе представить превратившимся из мальчишки в мужчину? А? – Серёжу! – А кто больше всех любит и вспоминает свою мать? – Серёжа! – А кто не видел свою мать уже 5 лет? – Серёжа! – А кто мог построить себе, я бы сказал, такую дачу в таком прекрасном, и я не боюсь этого слова, дерзком уголке природы?! – Серёжа! – А кто мог превратить этот уголок в чёрт знает во что? – Серёжа! – Уснул товарищ… Серёжа, вас к телефону! Ну скажи людям что-нубудь! – Коль, может, я потом… – Нет, сейчас давай, сейчас... Сильно говоришь, сильно. – Ну, за вас, ребята… – Неплохо! – Спасибо, что пришли… Я, наверно, этот день никогда не забуду… – Серёга, ты не мне, ты им говори, честное слово! – Наверно, самый дорогой для меня в жизни день… Вот, и… – Так, так!.. – Запутался…
Лицом культового фильма стал Олег Янковский. Но, оказывается, изначально сценарист Виктор Мережко писал эту историю специально под Никиту Михалкова. Вроде бы сам Михалков даже и подал идею написания этого сценария. Но Михалков и кризис – вещи как-то не очень совместимые. И режиссёр фильма Роман Балаян это почувствовал, когда случайно увидел по телевизору Янковского в одном из фильмов, и сумел без конфликта с Михалковым утвердить на главную роль именно Янковского. Михалкову же Балаян роль тоже всё-таки дал, но роль своеобразную. Он ему сказал: «Никита, главные роли я уже раздал, а ты же не будешь сниматься в эпизоде. Играй лучше самого себя». В итоге выразительный эпизод, в котором Михалков сыграл нагловатого московского кинорежиссёра, очень ярко подчеркнул всю потерянность героя Янковского.
![]()
Кадры из фильма «Полёты во сне и наяву» (эпизод на съёмочной площадке):
– Мы сейчас позовём милиционера. – Ну сейчас, ребята, ну что вы… Откуда я его знаю?.. – Вы мешаете, вы что, не видите? – Пойдём со мной. Что ты одет так легко? – Что? – Одет легко чего? Не замёрзнешь? – Да нет… – Живёшь недалеко? – Рядом здесь. – Рядом, да? Молодец. Ну, давай. Давай, уходи. Хорошо? – Ты что, парень? Вы что такие злые все? – Ну я прошу тебя, ладно? Ну зачем тебе неприятности, милиция? А? Поздно уже. Темно, спать пора. Завтра на работу с утра. А? Работаешь недалеко? А? – Будь здоров. – Ну, давай, будь здоров. Счастливо… (Герой уходит.) Ой, ну и ну, ну и работнички… Надя, Галя идите сюда!.. С вами отдельный разговор будет.
Сдержанность в игре Янковского придавала образу именно то, что нужно – щемящую недосказанность и глубину, вызывая целую гамму чувств, где доминируют симпатия и жалость. Потерявшийся в прямом и в переносном смысле, его герой, притом, что очень импозантен, каким может быть только Янковский, несчастен и забавен одновременно. Когда-то Антон Павлович Чехов, увидев одного талантливого актёра в фарсе, был поражён драматической трактовкой комической роли. Под этим впечатлением он хотел написать водевиль с финальным самоубийством героя. Вот нечто подобное можно наблюдать и в исполнительской манере Янковского в этом фильме. Своим поведением шута он как бы обманывает зрителя, и разыгрываемый им водевиль наполнен драматизмом.
![]()
Кадры из фильма «Полёты во сне и наяву» (сцена с дыней, в корой герой кричит через улицу и падает в притворный обморок):
– Алиса! Алиса! Алиса! – Пустите, пустите, это мой! Отойдите, пустите! – «Это мой, мой». Сначала убегают, хвостом, понимаешь, крутят, а потом: «мой»… – Беречь таких надо, а не гнать. – Разойдёмся, товарищи, ему нужен воздух. – Ну как ты, Серёжа? – Ничего, ничего, – Серёжа, ну как, лучше? – Лучше. – Лучше тебе? – Значительнее. – Ну, хорошо. – (дурачится) Это тебе подарок от дяди из Алма-Ата. – Ты что, обманул? Ну, знаешь! – Сидеть, сидеть! Я ведь могу повторить… – Серёжа. – Догадываюсь, догадываюсь, догадываюсь… Мне действительно плохо. – Не верю. Ни одному слову не верю. – Плохо, Алиса, честное слово. – Тебе не стыдно перед людьми? – Неа. Они прекрасно продемонстрировали свои лучшие качества. Тебя обругали. – Дурачок. А не лечишься. – Давай поженимся? – Ага, завтра.
Надо сказать, что фильм, конечно, депрессивный. Плюс ещё плёнка завода «Свема» с её унылой и жухлой цветовой гаммой. Но зато он очень точно передаёт дух того застойного времени. Но, главное, показывает всю глубину душевной драмы простого советского интеллигента в обычном провинциальном городе. Такой человек, у которого вдруг всё пошло не так как надо, в принципе, мог проживать в любом городе Советского Союза того времени. Он был абсолютно узнаваем в этой своей безнадёге.
![]()
Кадры из фильма «Полёты во сне и наяву» (сцена на кухне, разговор двух друзей за бутылкой):
– Эх Серёга, Серёга… Как я завидовал тебе в институте. – Ну, тогда ты завидовал, теперь – я. – А сейчас жалею я, всё у тебя… кувырком как-то. – Э-э… Откуда ты всё знаешь? – Все знают. – Угу. – Все знают, только понять не хотят они, что ты уже… Пр-р-р… – Чего?
Родословная такого героя, переживающего кризис среднего возраста, идёт не только от персонажей чеховской драматургии, но ещё и от пьес Александра Вампилова шестидесятых-семидесятых годов уже двадцатого века, самая известная из которых – «Утиная охота», по которой был снят фильм «Отпуск в сентябре». Фильм, снятый ещё на три года раньше «Полётов во сне и наяву». В этих двух фильмах и проблемы одинаковые, и герои очень похожи. Оба интеллигенты-технари лет сорока, живущие в провинциальных городах, и оба настолько запутались, что уже не только не желают сохранять существующий статус-кво своего жизненного уклада, но, наоборот, ещё всеми силами его и разрушают.
![]()
Кадры из фильма «Отпуск в сентябре» (герой целует женщину, стоя у окна, с улицы на них посмотрела другая):
– Кто это? – Это? – Ага. – Жена. Я женат… Ну? Ты потрясена? Огорчена? А... Ты не знаешь, что говорят в таких случаях. Садись, я научу.
Сегодня такой герой многим непонятен. И даже раздражает. Особенно женщин. Они называют его наглым и себялюбивым уродом, который сам не знает, чего он хочет. Но так уж получилось, что искусству в целом всегда было свойственно интересоваться такими «больными» неудачниками, мучающими и себя, и других. И вот, на рубеже семидесятых-восьмидесятых годов, такие герои вполне закономерно стали появляться и в советском кино. Не находя себе места, они разрушали свою же жизнь. Но вот это собственное состояние бесчувственности и равнодушия бесит их и самих. И герои Даля, и Янковского на самом-то деле сами мучаются и страдают от этого.
![]()
Кадры из фильма «Отпуск в сентябре»:
– Слушай, давай с тобой поговорим откровенно. Мы с тобой давно не говорили откровенно, в общем, беда. Я сам знаю, что я виноват. Я сам довёл тебя до этого. Я тебя замучил. Ну клянусь тебе, мне самому опротивела такая жизнь. Ты права, мне всё безразлично. Всё на свете. Что со мной делается, я не знаю. Неужели у меня нет сердца?.. Да нет, у меня ничего нет. У меня ничего нет!
Но фильм «Отпуск в сентябре», как и работа Олега Даля в нём, всё-таки не стали настолько знаковыми для общества восьмидесятых, как фильм «Полёты во сне и наяву». Может быть, потому что он ещё более депрессивный и жёсткий. Хотя, в принципе, фильмы – об одном и том же. Похожи они и по атмосфере. В целом это два глубоких умных фильма с чеховским осенним настроением, которые нельзя смотреть, отвлекаясь. И два великих русских актёра: Даль и Янковский (у которых, кстати, не только одинаковые имена – Олег, но и отчества одинаковые – Иванович) сумели очень тонко и точно показать запутанную жизнь человека того времени. Которому и работа опостылела, и жена надоела, и любовница явно не особо радует. Хотя ради неё герой постоянно идёт на обман. Но всё это уже, скорее, так, по инерции.
![]()
Кадры из фильма «Полёты во сне и наяву» (герой и его любовница в машине, останавливаются напротив знакомого, любовница прячется):
– Алиса, быстро вниз. – А что? А что такое? Ну что случилось? – Юрка, здорово! – Здорово, Серёга, подбрось на почту. – Это самое, мне в обратную сторону, у меня со временем, понимаешь, горю… Как дела-то? – Всё нормально. – Да, твои нормально? Слышь, да ты не обижайся, прости. У меня со временем… Ты не обиделся, да?.. – Да ладно, Серёга. – Ну, счастливо, давай будь здоров. – Давай. – Серёжа… Уже? Серёж? Ну что? Ну, можно уже? – Конечно, что ты…
Сила этих фильмов в намеренном отсутствии публицистики и всякого рода обличительных интонаций. Хотя герой действительно во многом аморальный. Если герой Олега Даля совсем забыл об отце, то герой Олега Янковского к маме третий год доехать не может, даже письмо ей никак не допишет. Оба героя запутались между женой и любовницей, врут сослуживцам, а в попытках героев шутить их заносит так, что близким становится неловко, а чужие отворачиваются с презрением. Как истинное произведение искусства эти фильмы балансируют на грани тонкого юмора и трагедии одинокого человека. Вот это балансирование красиво показано в фильме «Полёты во сне и наяву», через образ качелей. Качели часто появляются на экране как символ, с одной стороны, счастливого детства, а с другой стороны внутренних метаний самого героя. Раскачивая через край качели бессмысленной жизни, в итоге герой Янковского разыгрывает балаган, в котором предчувствуется трагический финал.
![]()
Кадры из фильма «Полёты во сне и наяву». (Герой раскачивается на тарзанке и инсценирует собственную гибель в реке. Друзья в панике собираются спасать его, один из них начинает раздеваться, чтобы нырнуть в воду.)
– Коля, Коль, я здесь, всё в порядке. Не надо, надень штаны. – Клоун! Клоун! – Ну ладно, что ты. Что ты кричишь? Пошутить нельзя, что ли? Так получилось. Коль, ну ладно! Коля, Алиса!
Итак, на рубеже семидесятых-восьмидесятых годов появился целый ряд фильмов, которые не просто рассказывали о странных дяденьках, а очень остро подымали проблему, так хорошо описанную ещё в литературе девятнадцатого века. Проблему кризиса среднего возраста. В этот период лучших режиссёров страны – Данелию, Михалкова, Балаяна, Бортко, Мельникова – стали волновать, прежде всего, экзистенциальные темы и вопросы. А героем становился человек, который, с одной стороны, устал и безразличен к жизни, а с другой стороны, болезненно чувствовал свою нереализованность в обществе. Но фильмы эти даже не столько социальны. Трагедия героя в итоге определяется не обществом, независимо от того, хорошо оно или плохо, а идёт из глубоких внутренних противоречий. Сегодня тема мужского кризиса кинематографе, кажется, неактуальна и почти никак не проявлена. Что ж, будем думать, связано это с тем, что всё у всех действительно хорошо, и современным мужчинам такое состояние незнакомо.
|
![]() Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!
![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы. Литературные конкурсыБиографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:![]() Только для статусных персонОтзывы о журнале «Новая Литература»: 14.02.2025 Сознаюсь, я искренне рад, что мой рассказ опубликован в журнале «Новая Литература». Перед этим он, и не раз, прошел строгий отбор, критику рецензентов. Спасибо всем, в том числе главному редактору. Переписка с редакцией всегда деликатна, уважительна, сотрудничество с Вами оставляет приятное впечатление. Так держать! Владимир Локтев 27.12.2024 Мне дорого знакомство и общение с Вами. Высоко ценю возможность публикаций в журнале «Новая Литература», которому желаю становиться всё более заметным и ярким явлением нашей культурной жизни. Получил одиннадцатый номер журнала, просмотрел, наметил к прочтению ряд материалов. Спасибо. Геннадий Литвинцев 17.12.2024 Поздравляю вас, ваш коллектив и читателей вашего издания с наступающим Новым годом и Рождеством! Желаю вам крепкого здоровья, и чтобы в самые трудные моменты жизни вас подхватывала бы волна предновогоднего волшебства, смывала бы все невзгоды и выносила к свершению добрых и неизбежных перемен! Юрий Генч ![]()
![]() |
||
© 2001—2025 журнал «Новая Литература», Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021, 18+ 📧 newlit@newlit.ru. ☎, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 Согласие на обработку персональных данных |
Вакансии | Отзывы | Опубликовать
Вешалки плечики детские. . Все подробности Ремонт электронных плат здесь. |