HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Николай Пантелеев

Азбука Сотворения. Глава 7.

Обсудить

Роман

Опубликовано редактором: Игорь Якушко, 22.06.2007
Оглавление

7. Часть 7
8. Часть 8
9. Часть 9

Часть 8


 

Почему описывать подвиги в сто раз – за цифру ручаюсь! – легче, чем внятно объяснить, в о и м я ч е г о они совершаются? Да потому что проявлять звериную находчивость, смётку, изобретательность – а понятия «герой» и «подвиг» стоят поодаль от шахматных партий – по плечу практически каждому проживающему мухомору. И поэтому, скажем, война, вооружённый конфликт, противостояние рас, религий, государств – это необъятный полигон для подобного рода самораскрытия – здесь, «кто был ничем», вполне может «стать всем». Но вот кончилась та или иная мясорубка, даже и не важно победой ли – поражением, вернулся «герой» с фронта, повесил на гвоздь шинель, выпил и… жестоко пригорюнился. Что, кроме зияющей пустоты и бестолковщины восстановления порушенного собственными руками, ждёт его впереди?! Выходит, самое жгучее, интересное в его жизни – не сама «жизнь» с её негромкой романтикой будней, а способность грамотно убивать, властвовать, подавлять нечто на него зеркально похожее. Врёшь, писатель, не твоя правда! А где же, в таком случае, сам человек, пусть простой, но тот самый пекарь, созидатель, хлебосол, певун, труженик и плясун! Надо ответственно заявить: не там, где ты, и даже по большей части – в легендах, мифах, хвастливых былинах, заметьте, сочинённых не обладателями кровавых мозолей, а всяко хромо – увечными сказителями, не разбирающими с какой стороны ловчее взяться за топор, веник, кайло, меч. Ну, чёрт с ним! Допустим, что всё-таки этот баянный, архетипический мужичара р е а л ь н о существует. Даже, что допускать, если вон он трубу волокёт «с работы», вон конёк на крышу мостит, вон сопливого сынишку растрогано в детсад ведёт, пиво «с ребятами» после смены сосёт, или – вот протобестия! – коварно подбирается к намаявшейся на кухне сдобной тёплой жинке… Хорошо, хорошо – без допустим: тип был, есть и да пребудет, во веки веков – аминь! Далее умствуем, глядя в окно: скажем он «по-глупому» не воинственен, не агрессивен, а даже наоборот – трудолюбив, отходчив, философичен на поминках и отзывчив в беде – одним словом, цаца, хороший человек и всё! Да на кой хрен, скажите, тогда творцу – человеку иной текстуры и установок – чистить об него перо?!.. Что интересного, поучительного занятного для интеллектуала, кроме ситуационных конфузов: с лестницы упал, и стратегических достижений: сына добрым малым вырастил, из него можно выдавить – выудить – выжать?! Другое дело, задумал он самостоятельно дом построить, то есть гнездо, а писатель, как человек – невидимка, рядом с ним постоянно находится… Вот где обвал живописных деталей, забот, откатов и триумфов – только успевай те самые перья менять! Отдельная история – добыть средства: протянутая рука, заначки, кредиты, прощелыги – мздоимцы, волокита, опыты межличностной психологии, расцвет домысливания, смачных деталей и вообще – творческий беспредел. Дальше – больше: проект, чинуши, коридоры власти, первый колышек, фундамент, опалубка, дожди, осень, грунт ползёт, арматурой по ноге, о ё!.. Миксеры, матерные скороговорки – то есть сплошной геморрой, и всё-таки с хитрой, упрямой ухмылкой в пшеничные усы! Потом кирпич, блоки, подвоз – буксуем! Локтем гвоздь поймал – блин! Цемент отсырел, снежинки красиво в ведре с раствором тают, суставы на пальцах рук надулись и пунцово гудят, сигаретка опять же напостоянно в углу рта прописалась, впрочем, стены-то, как на дрожжах, растут! Вечером святое – сто пятьдесят грамм для релаксации: пораспотякивать охота, потому что жизненная мудрость через простой труд приходит – с оговоркой: труд адекватный миросостоянию. Ладно, вдруг весна цветом задымила, стропила пора ставить – бац! – топор, грохоча по кладке, в дымоход падает – теперь ещё и это… С шутками – прибаутками инструмент как-то выручают, ещё немного – и толстый, обветшавший кот, почти родственник, боится ступать на свежелакированный пол… Короче, только имей время да охоту, и пиши, пиши, пиши, пока на среднем пальце волдырь не вылезет, либо «компук» не заглючит. И надо же!.. Всё «это» выходит лихо, круто, жизнеутверждающе, полноводно, легко, естественно… Подожди, значит, человек выпуклым становится только рядом с неординарностью той или иной задачи? И что же, в этом случае, жизнь – обычная жизнь вообще? Та самая череда тусклых будней, третий день висящие на антеннах многоэтажек актуально – свинцовые тучи, дождь упорно побеждающий островки суши на асфальте и своевременная мысль взять правильный набор на холодец?! Что можно теперь, когда дом построен, щи поспели и телевизор включён, рассказать о нашем труженике с дыркой на носке?.. Как затейлива бахрома на его старых тапочках, как противен его сбрендивший будильник, или передать реплики жены «в лицах» о ничтожном конфликте в супермаркете?.. Или как сам он думает о завидном женихе для дочери, давя по одному мурашей на подоконнике, проложивших тропу к подброшенной им же, сломанной пополам куриной косточке?! Скука смертная эта «обычная жизнь» обычных людей и их старческие пустые глаза, зарастающие болотной тиной! Вот отчего все эти народные сказочки о счастливых дурачках, объективно моральных принцах, алых парусах, спящих в хрустальных гробах красавицах, саблезубых геройских подвигах, битвах с нечистью, о добывании и дарении л ю д я’м факела надежды, добра, мира, всегда и по кальке заканчиваются одним и тем же «счастливым концом». Бу-бу-бу… и долго и счастливо «аны» жили… бу-бу-бу и померли – сотри слезу, наивняк, ай-ай-ай! – в один, батюшки – светы, день. Правда, всё это почему-то подаётся без специальных разъяснений для методических тормозов и логических зануд, что конкретно, общеупотребимый «счастливый конец» в себя включает… Нет, жить надо! И надо бороться за себя! Ясно также, что улучшение качества жизни и дети, согласен, – тоже достойная цель для любого чёрного, красного, узкоглазого, рябого и щербатого, но отчего фантазия создателей никогда не раскрывает доходчиво, например, понятие хронического счастья, гладкого быта, развивающихся «в хорошем» отношений? Ответ прост, словно яйцо, – сами не знают, а в результате водят творческим пальцем «во щах» грёз, намекая на сногсшибательную удачу, п о ф а к т у, харизматического героя – читай, автора. Дело в том, что, сочиняя сказочки «как жить другим», и подчас живя ими – в них, творец лишь изредка может похвастать практическим умением «жить красиво». Ну да, да, да… Нехватка средств, перехлёсты, спиртное… скандальный характер, неадекватность, комплексные зависимости, фобии, лень или «работомания» и прочее… Поэтому живут «правильно» в основном более здоровые ребята – ремесленники, но их резоны и обстоятельства непродуктивны для обобщений посторонним исследователем, так как аналогичны обывательским тем же примитивом выбора или выбором примитива – как хотите. Обыкновенный человек часто оказывается на распутье – идёт, идёт себе по безлюдной дорожке – хлоп! – перекрёсток: направо, налево и так далее… Скажем, он выбирает «налево» от жены, чтобы опять перебирать куда идти – туда, сюда или сразу к врачу. Следом нравственный выбор, несущий физические страдания… Так, в просветах коллизий мелькает жизнь, пока её не станет вовсе. Иное дело творец – там, где он ходит, нет тропинок, и бредёт этот субъект по звенящей кузнечиками целине: ни-те чёткой цели, ни-те недвусмысленных средств, ясных перспектив, закольцованности – всё как в тумане… Неожиданно поле вокруг превращается в непролазную чащобу – промозглую, чёрную, жуткую, ухающую совами, шевелящуюся гадами. Что теперь делать? И тотчас зеркальный океан безумных чувств, поросячья эйфория… А он на плоту с «ней», скажем, и только округлый, без зацепок горизонт обозначает призрачность всех желаний в этом мире. Ощущение счастья, неги, приятной бессмысленности… И только чуткий палец исследует вечность округ мягкого, бархатистого колодца её, её, её! пупка. Но и это, если задуматься! – пустое, как это небо, солёный ветерок и дремотный шёпот волн. Таким образом, перепады мироощущения диктуют и методы распознавания с м ы с л о в ж и з н и, а в них реализуется – от безысходности! – творец. Таким образом, если расширить обобщения, живёт и всё сущее в этом мире – то есть в разыскании удобного положения для максимального комфорта духа и тела, их компромисса на данный момент. Так живёт, если разобраться, даже дурак, впрочем, без ненужного ему осмысления фактов и обстоятельств, просто так живёт. Ненароком проклёвывается вывод: ты не имеешь морального права писать «как долго и счастливо жить», не прожив вопреки всему собственную судьбу аналогичным образом. А это трудно, согласитесь, для натуры неординарной, ранимой, тонкой… Справедливости ради, надо признать: совестливые фантазёры и моральные мечтатели это хорошо понимают и поэтому останавливаются, чаще всего, на неоднозначности финала.

К чему, скажите, столь пространный, отвлекающий от сюжета пассаж? Догадаться не трудно – это подготовка к многоточию в конце… Нет сомнений, что Н и Л «проживут долго и счастливо» – у них всё для триумфа есть, включая изобретательность, всепонимание, задор. Они умны, талантливы, подвижны, эгоистичны формулой «для себя – как для тебя» и бескорыстны в желании «ну всего». Они вернутся в холодную столицу двунадесятого государства, справят немноголюдное новоселье в уютной мастерской Н. Он будет участвовать в выставках, хорошо оплачиваемых модных проектах и станет в меру регулярным, известным, обеспеченным… Дрянной мусор денег они употребят на бесчисленные поездки, путешествия, рыскание хорошего, дрессировку себя в горах, лесах, пустынях, в городах, мечте, сопротивлении, интеллектуальном разбое – хулиганстве, в блуждании по морям – океанам, возрасту, чувствам, небу, дождю, раскалённому ядру планеты и безмолвию промёрзших галактик. Причём, всё это они будут делать не так – от скуки, или скажем, для искусственного возбуждения творческих импульсов. Нет, сто раз нет! Просто творец и его муза последуют девизу: жизнь есть осмысленное движение, жизнь есть радость, мечта, гармония, жажда перемен, жизнь есть набор разнообразного материала для строительства своего мира. И тем самым они не угробят бесценные годы – мгновения на кухонные или бытовые дрязги как это делают, подавляющие воображение количеством, дроби, а проживут необыкновенно умело, как могут жить лишь подвижные, непрерывно развивающиеся, единицы. Рассказать «про это», наверное… – какое наверное – обязательно стоит! Но пусть сначала они «так» проживут, пусть автор – метафизический двойник Н, его невидимый собрат, сам не раз обогнёт планету по экватору раздумий, нырнёт в океаны творческого безрассудства, сгоняет в космос набить карманы звёздами прозрений и только тогда, звеня от нетерпения сами знаете – чем… вновь возьмётся за перо, чтобы сказать: клянусь совершенством – я его сделаю!

Одним словом, «завтра» обязательно – слышите вы, обязательно! – родится из «сегодня», но не «сейчас», а в этой «пиесе» осталось только одно действие – кода – праздничный салют взбесившихся букв…

 

А – аллегро… В приятных безветренных сумерках, через светлолицый, незнакомый городишко, демиурги вместе с боевыми подругами на перекладных добираются до курортного парка.

Б – блеск!.. Наш дендрологический знакомец тоже неуловимо изменился, как лицо средненькой во всех отношениях женщины от решительного вечернего макияжа, хотя и сохранил в неприкосновенности свою растительную основу безупречную замыслом.

В – виват!.. Аттракционы у входа, главную аллею – собственно реку – и примыкающие к ней речушки и ручейки более мелких аллей кто-то с щедростью волшебника усеял гирляндами разноцветных, возбуждающих до крупных мурашек, огней.

Г – галоп!.. Принаряженная, яркая публика, озвучивая сиреневый – вдобавок густо пахнущий сиренью! – воздух чистым детским хохотом, безостановочно шныряла по парку, разыскивая эстетическую пищу для всё новых праздничных впечатлений.

Д – десерт… Из открытых кафе, мелких забегаловок, из пышных объёмов причёсок деревьев, из розария – отовсюду, казалось даже из под земли, плыла, парила, пульсировала, планировала, соответствующая глобальной весенней экспансии, пьянящая музыка.

Е – ералаш!.. Поперёк широкой, заполненной биомассой, главной аллеи висели уходящие в перспективу покачивающиеся транспаранты: «С новым творческим годом, друзья!», «Дню радости, смеха, мечты, самоотчёта – сто процентов плана по улыбкам!», «Войдём в новый мир с чистой перед потомками совестью!», «А что ты! сделал сегодня для всеобщей хохмы?», и так далее в лучших пафосных традициях освобождённого от презрения, творчески – безбашенного взгляда на досуг.

Ж – жарко!.. То тут, то там – на каждом свободном клочке перед «почтеннейшей публикой!» выступали акробаты, фокусники, жонглёры огнём, танцоры, мимы, шуты. Причём, заметим, не по велению души или из святочного альтруизма – до него ещё далеко! – не нанятые некими культурчинушами во имя поднятия рейтингов пустышек, а за обычные деньги, серебряными ручейками втекающие в цилиндры, береты, кепи и прочие профессиональные посудины для сбора творческой мелочи.

З – зефир… А вот одарённые детишки в одном месте действительно веселили всех от души, вернее от её зачатков – что казалось объективно справедливым, ибо за обучение должен платить ученик, одаряющий радостью общения и хрупким возрастным оптимизмом учителей. А деньги? Они ещё узнают, что это за предмет, когда придёт их время платить по нашим векселям…

И – идиллия?!.. Ближе к южному входу, окружённый толпой почитателей, вертелся на раскалённой сковородке корысти карась – портретист. Он знал кое-кого из нашей компании, но на предложение «кутнуть!» – только развёл руками: какое! ишь ты само – пекло – чёс, чёс, чёс!.. Впрочем-м, братья – сестры, возможно… попозже… наверное… Стало верно ясно, что брешет собака – то есть врёт для приличия. Политес-с-с, ити!

К – каприччио… За воротами парка всех дружно потянуло на разъятый пламенем иллюминации мост… Отсюда север серебрился едва угадываемыми гребешками гор, а на юге пыхтел работяга порт – значит, праздник своим чередом, неотложное – своим. И художники, не сговариваясь, стали вместе думать, что хорошо «что они отложены», и что хорошо быть в этой жизни «чисто художником», а музы с поволокой смотрели за моря, где их давно обещалась достать победа…

Л – лирика… После шумного парка территория пансионата показалась благородным собранием рядом с ярмарочным балаганом – его аллейки матово светились солнечными шарами – точнее полными лунами, и только рядом с красиво качающейся танцплощадкой приглушённо бурлило заячьим оптимизмом столобелое летнее кафе.

М – модерато!.. Дверь театра болталась нараспашку – через неё беззвучными тенями скользили стайки одухотворённых зрителей с росинками умиления в уголках глаз. Одни из них уходили налево, чтобы ещё раз разделиться перед скромным зданьицем с разделёнными вечностью фигурками на фасаде… Другие атаковали походный буфетик правее… И надо понимать, делали это они не из напраснодушия, а из святой любви к музыкальным паузам – шарман!

Н – нюанс… Демиурги и сопровождающие их «такскать» лица чинно прошествовали в зал, заняли места на тёмной галёрке, чтобы, разбросавшись, смотреть праздничный, первоапрельский концерт. На сцене же юмористов сменяли певцы, тех – лицедеи, исполнители шикарных до бесполезности бальных танцев и прочая, прочая неперечислимая – как говорят «в рамках репортажа» – творческая братия.

О – обертон!.. Во время выступления малохольного юного поэта с виршами типа: «Любовь есть сущность неземная, она одна средь звёзд живёт… и редко землю посещая, своих избранников зовёт…» – в зал твёрдо – гордой поступью командора вошёл тот самый, безумный его коллега. Наряжен он был скромнее, чем прежде: всего лишь мигающей елочной гирляндой поверх сдержанной лоскутной хламиды.

П – пассаж!.. Смутьян, сложив на волнующейся груди свои деревянные с позолотой руки, надменно и твёрдо качаясь, дождался конца выступления растущего таланта, зааплодировал вместе со всеми, но вот же – потрох! – по-своему: ладонями он стучал по плечам и не выступавшему, а в явно опешивший зал… И тут же, воспользовавшись мгновенным замешательством, попросил у публики слова для мна – содоклада вне регламента.

Ё – вставим-таки вне регламента и её!.. Координатор концерта завертелся, было, как внезапно выброшенный лопатой из земли червяк, но галёрка во главе с К требовательно и безапелляционно грянула овацией. Её подхватил враз обезумевший зал, и «культурник со стажем», махнув тонкой жёлтой ладонью – делайте что хотите! – сдался, незаметно всё же поправив съехавшую в недоразумении набок «бабочку».

Р – рапсодия!.. Поэт поднялся на сцену, ободряюще помигал лампочками на себе, кинжальным взором остановил возникшие смешки и прохрипел, прорычал, проорал, продавил из себя небольшой авангардный опус, в середине которого только и можно было разобрать: «…Жизнь ефрейтора есть сплин… – пара строк неотчётливо и далее – … расстреляю! магазин… Ин-ин-ин-ин-ин… ин-ди-ви-дуал ин-жир, что растёт как новый мир, стряхивая с веток жир, а похожий на кефир человек – не чел-ё-век пров-вожает старый в-век, подметая мусор с век… Он садится на часы, на мин-нуты, н-на весы и н-несётся! в облака три-виальней мол-лока… Он сбивает небо в каш-шу, пол-лучая просто-квашу!.. и вернувшись на инжир нач-чинает жирный пир-р… Ир-ир-р-рационален тир из прос-сроченных мортир! если сер-рость командир…» И тому подобное, всё обляпанное кляксами восклицательных знаков, в порядке недоступном смертному запоминанию – чисто бурлеск!

С – скандал!.. Загипнотизированный гремящим потоком слов, Н приходит в себя только когда зал вспыхивает отмороженной овацией, он автоматически срывается с места и приглашает с-ума-сшедшего уникума «пропустить по рюмашке» чуть позже в кафе у танцпола – на что царственный творец даёт согласие… «подумать» и исчезает. А когда вскоре Г, наконец, дождался огневого выступления и медного триумфа своего лепшего кореша – музыканта, которого по-детски кликал «батькой», то вся наша дружная хоровая капелла бросилась на выход и, приплясывая, отправилась к чревоугодному пределу.

Т – тартар!.. Столик в кафе волшебным образом находится и даже удваивается, но стульев! катастрофически не хватает… Как то, через как, демиурги с музами теснятся буквально впритирку – их локти, шныряющие за выпивкой и закуской, передают друг другу истерическую радость жизни, взлетающую в небо пробками от шампанского и огнём спиралевидных петард – нет, галактик! Вскоре является поднятый по тревоге П с некой хохотушкой, клятвенные Ж и М, ещё какие-то безбашенные друзья – невротики. Куда, куда? Не – в – ротики?! Бисируйте бесы! Искусство – это то, что искусно? Нет, и с к у с с т в е н н о! Наливай! Давайте за!.. за!.. за!.. Столы сдвигаются «в линию», начинаются дикие оргиеподобные танцы, льются экспромты, спичи, анекдоты, подначки, отмазки – ауф-ф-ф!

У – угар!.. Вдохновенное содержимое бокалов и душ кипит! вспыхивает горячим туманом – он летит не в силах ни за что зацепиться – в ночь, в предвкушение «завтра», в вечность… Неожиданно рядом с Н образуется бесподобный поэт – выясняется, что его зовут Й – йес!.. и что он, не столь безумен, сколь его сросшаяся с лицом маска… А маски в искусстве, как известно, – такие или такие – существуют не для того, чтобы корыстно скрыть истинное, а полнее и шире раскрыть его во всей искренности возвышающего самовыражения – ах, вот как!

Ф – фурор!.. Да! Но это, простите, у творца с его кривозеркальной спорному «общественному процессу» психикой, а вот миру вообще, допустим, маска вредна, так как под ней неизбежно начинается затхлый абсцесс, полный отстой коллективной безответственности и что-то там ещё… Н в этот момент подумал: «Метафизический хирург не опухоль или рожистый гнойный пузырь со лба удалил, а снял маску фальшивого, обречённого на деградацию мироощущения с истинного – спаянного с предрасположенностью к счастью лица человека, обеспеченного резервами природы. Неплохая мысль…»

Х – хепенинг!.. Задумка Человека не абсурдна! Он не мусор на лице нашей планеты, не уродливая её гримаса или та же маска. Он вытягивает сам себя за волосы из трясины животности не для того, чтобы, однажды высокомерно растоптав Мать – свою – Природу, ужаснуться и зарыдать кровью на её могиле, а для того, чтобы, осознавая во всём скромность своего места, взойти из миазмов гибельных инстинктов чем-то новым, небывалым – таким, что не только смягчит наказание за его эволюционные преступления, но в недалёком будущем – надеемся! – послужит доказательством необходимости Природы «вообще» и Жизни Всего «в частности», ибо только в осуществлении этой Великой Мечты мы обретаем диалектическое бессмертие. Но это когда ещё! А пока… пока есть силы, разведчики «завтра» бузят и раскручивают маховик новогодней оргии в день рождения нового мира, в его схваткообразную ночь…

Ц – цезура… Н под каким-то там предлогом тянет Л за собой к заветной лавочке и – вы правы! – находят там Д. Он беседует, шевеля от удовольствия пальцами ног в мягких туфлях, с умным глазами пареньком лет семнадцати. По репликам ясно, что это юный творец – неопытный и гордый, состоящий пока только из радикализма, проходимого резонёрства, воспалённой фантазии и ученической немощи новаторского свойства «под шубой» академических – ложных в свободолюбивом, открытом поиске! – кандальных представлений…

Ч – чёрт подери!.. – смеётся Н – у всей этой суммы есть единственный враг – мастерство, потому что творческий путь, собственно, состоит из того, чтобы став «потом и кровью» мастером, оставаться всегда – слышите вы, всегда! – непосредственным ребёнком, постоянно мигрирующим на необъятных просторах душевного ученичества… И добавляет без всякого менторства, что «это» есть азбука – азбука сотворения себя из бесплотной тяжести мечты…

Ш – шарада?.. Тут уже смеётся Д, он спрашивает у Н: «Теперь ты понял, сынок, в чём заключается сущностный замысел той невидимой эстафетной палочки, что я тебе насильно, можно сказать, всучил?» Н отвечает не сразу – думает… Он мешкает, мешается в мыслях: «Наверное… по крайней мере, у меня теперь есть задача быть «человеком навсегда», то есть быть истинным художником – одним из творцов величественного и нетленного алтаря человеческого духа».

Щ – щекотка… Л улыбается: «Видишь, отец, он как всегда скромен и рассчитывает исключительно на триумф. Для него не существует мягких способов активного существования…» За Н отвечает Д: «А кому они нужны, дочка, при условии стремительно тающего в тебе «отпущенного» времени?!.. Каждому из нас не компромиссы впору, или даже активная жизненная позиция, а талантливое яркое восприятие действительности и его дельный творческий отпечаток в тематике вечного. Нам кровь – важен взрывной обмен жизнетворными импульсами с явлениями внешнего, возбуждающими беспокойство внутреннего…»

Ю – юность… – вынужденная своенравием автора рокировка. У внезапно заскучавшего от столь преждевременной для себя высшей метафизики, неоперившегося дарования опала голова, и Н стыдливо соображает, что за всеми этими воробьиными наскоками, они даже не успели познакомиться… На его вопрос: «А как тебя зовут?» – будущий художник, пионер ещё пока никому не ведомых «терра фантазия», которые он обязательно откроет для мира как посланник загадок – отвечает, пурпурно краснея: «Я…» «Какое прекрасное имя!» – восклицает Н, сражённый наповал мгновенным обвалом взаимоисключающих чувств…

Э – экзальтация!.. Всё сущее, всё что было, есть и пребудет, всё что плавает, ползает, ходит, растёт, летает… вся тысячелетняя история цивилизации, перспектива человека индивидуально и в соотношении с себе подобными… все мысли окружающие тебя толпой – деревья – небо – соловьи – мраморные отражения веков под спудом… все чувства идущие колючим снегом – парным дождём – льющиеся острыми лучами солнца и бьющие в перепонки хлёсткими ударами грома… все эти алюминиевые поршни выдавливающие людей, как «дозу», из метро – чистые взгляды сквозь мутное стекло – пальцы чернозёма контрастные на белом – чесночные поцелуи мнимого внешнего совершенства – козлиные морды кандидатов во власть – книги в библиотеках, как состарившиеся проститутки – старик на лавочке ждущий передачи эстафеты от себя к себе – высоковольтный треугольник – силуэт музы в остывающем воздухе дня – разрушение мерзости и создание на её целине гармонии – вылазки по местам поэтических и чуть приторных легенд – ода банному венику, жалящему встопорщенные задницы – огненные люди в складках мозга после тяжелой дружеской попойки – споры о количестве и качестве – решение своей правильности – сон творческих катастроф, низводящий единственного тебя! до «одного из всех»… – материя, рождающаяся с преднамеренной задачей, как можно скорее умереть – обморок на башне – преображение мира по замыслу творца, а не по умыслу случайности – пир, знаменующий вступление в силу нового этапа, нового творческого года именно первого апреля, совместно созданная картина, затем праздник в парке, театр, концерт, поэт – всё это, по воле случая или созвучно скрытой символике наречения, в стремлении обозначить границы или оправдать явную логику эгоизма, ты заключаешь всего в одной букве, стоящей на последнем месте в азбуке сотворения себя, но, безусловно, первой для нас для всех – одинокой и всемогущей букве Я…

 


Оглавление

7. Часть 7
8. Часть 8
9. Часть 9
508 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 19:50 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!