Я не верю в судьбу...

* * *

Восемь цилиндров прямого впрыска,
Полный прúвод, зелёный свет...
Всё не в кайф, если жизнь без риска,
А без кайфа мне жизни нет.
    Кто-то целит иглою в вену,
    Кто-то с таблеток берёт кураж...
    По мне – только скорость имеет цену,
    Мне лечит душу крутой вираж.
Но если трасса меня обманет,
Уйдёт обрывом из-под колёс...
Это лучше смерти по пьяни
Или с ширева передоз.
    Если придётся уйти на взлёте,
    Закончив дней отмеренных путь –
    Как на сафари в лихой охоте
    Без страха смерти в глаза взглянуть.
Пускай я днями по горло скован –
Ясно вижу надежды след.
И будет вечер, и рёв мотора,
И я в машине уйду в рассвет.

                               ноябрь 06.

* * *

Мягкое слово – "лирика",
А я, когда трезвый, – груб,
"Милая", "ландыш", "эмпирика" –
Только по пьяни с губ.

Мне этой сладкой дряни
Не надо и сотню лет.
Я по жизни механик,
И только потом – поэт.

Старого гея Люссака
Твёрдо помню закон.
Про Фета слышал, – однако,
По барабану он.

Раскрою, к примеру, справочник –
Константы в системе СИ –
Любая цифра взаправдашней,
Чем пламенный экзерсис.

Вечером – в бакалею,
Взял то, чего хочу,
Чувствую, Менделеев
Хлопает по плечу.

Народ не забудет химика,
Что спирт булыжил водой!
Какой, подскажи, из лириков
Сравнится с славой такой?

Крепко чешу в затылке,
Формулы вывожу,
Только никак в бутылке
Музы не нахожу...

Омские дороги

Мы начинаем работу рано –
На остановках пусто,
Чёрный асфальт покрыт туманом:
С солнцем пока не густо.

Дома полусуток нас не будет,
Дети уже привыкли.
У нас за спиной сонные люди
К тёмным окнам приникли.

Лента маршрута ведёт по кругу
Или морщится петлями,
Тебе навстречу автобус друга
Дальним мигнёт приветливо.

Солнце по небу ползёт всё выше,
В салоне народу прорва,
Жарким воздухом двигатель дышит,
Хоть антифриза норма.

А на конечной кондуктор скажет,
Считая билетов номер:
"Все с проездными, за план накажут,
Лучше б я в детстве помер".

После недолгого, в час, обеда
Стандартное упражненье:
Негры, двери ломая, лезут
Скорее занять сиденья.

И, дыхнув на кондуктора матом,
Чуя не влезших зависть:
"Брать билет? Повезёшь бесплатно –
Два часа дожидались!"

Вечер, дождь, все включают ближний,
Плохо видны обочины,
Света на улицах мало – видно,
Много ламп раскурочено.

Яркий аквариум автобуса прыток,
У рыбок – вечернее настроение.
Дневные заботы на время забыты –
Время питья и кормления.

Ещё немного – дежурный график,
И на заправку живо.
Усталый кондуктор метёт в салоне
Дневную грязь пассажиров.

Если в автобусе мир и порядок –
Ставим в ряд на стоянку.
Или всю ночь слесарей бригады
На движок, резину, жестянку.

Через четыре часа по новой
С дежурки сойдут водители,
Снова в диспетчерской слышен гомон,
А медосмотр – придирчивый.

Путёвка в графике, трафарет достанем,
Часы равнодушно тикают.
"Тридцать пять градусов!", – сказал механик.
Угодник, помоги водителям!

* * *

Мне сейчас не кажется нужною примета:
Если в споре с милой станет горячо,
Чтобы не поссориться – бросить соли щепоть,
Только непременно – за левое плечо.

И хотя с женою я живу в согласье,
И мы с ней не верим в значимость примет –
Может, я назвал бы это словом "счастье",
Только почему-то в солонке соли нет…

* * *

Всё индивидуально в нашей жизни,
У каждого имеется свой вкус:
Кому-то светят классики марксизма,
Кому – Иуда, а кому – Иисус.

Пусть пешие прогулки утомляют,
Не всё равно, в какие сани влез:
Кому-то – дребезжащие трамваи,
Кому – последней сборки "Мерседес".

За радость в жизни все немало платят,
Она придёт – зови иль не зови...
Кому-то двух весёлых тёлок хватит,
Кому-то – платонической любви.

Услышишь жизни праздничную нотку –
Пренебрегать не следует никак:
Кто рукавом занюхивает водку,
Кто под лимон красиво пьёт коньяк.

Пусть кто-то млеет, видя неба просинь
И в лужах отражённые дома,
Кому-то ближе болдинская осень,
А мне милее омская зима!

* * *

Подо мной океан, в нём мы были когда-то своими,
Пусть не зная тогда, где мы встретим грядущий свой век,
Но мы вышли на берег, на воздухе стали другими,
И былое родство не сумел позабыть человек.

Океанскую соль мы, как память, храним в наших венах,
Видим странные сны, их толкуя на свой, человечий манер.
И тоскуем во сне, и пытаемся вспомнить мгновенья
От широт океана до сухих и уютных пещер.

Как почувствовать вновь, чем измерить неверную память –
Снова выдумать всё, что ушло безвозвратно во тьму?
Мы, конечно, споём – только это нам трудно представить –
Зыбкий запах течений и ведущую ввысь глубину.

А сейчас мы скользим над сверкающим блёстками краем,
Даже если глядим – в нём не видим родного лица …
Нам теперь океан не представить покинутым раем,
Но тревожит нам душу прекрасная даль без конца.

* * *

Стих сочинить – до радуги легче достать бывает,
Тот, кто марал бумагу, знает, о чём кричать.
Ты не спеши, помедли. Утро туманом тает
И на листе последнем ночи стынет печать.

Тебе не уйти с рассветом, не проложить дороги.
Будешь завален хламом странствующих потерь.
Двери закроет лето, сердце замрёт в тревоге,
А впереди кружится белой фатой метель.

Завтра забудешь снова тяжесть неповторенья,
Снова утро поманит лёгкой тоской дорог...
Тенью надежды новой омрачено мгновенье
Тем, что в короткой жизни сделать пока не смог.

Кто-то, спеша, уходит, нас позади оставив.
Вымолить снисхожденье – каждый решает сам.
Видишь, в свинцовом небе тучи громада тает,
И доверяет Время цезиевым часам.

В доме, смятеньем полном, чувствуешь край запрета,
Не признавать ошибок – и совершать их вновь...
Кружит в эфирных волнах наша с тобой планета,
И да пребудет с нами наша с тобой любовь.

* * *

Я не верю в судьбу – сверху, мол, всё намечено строго,
Не уйти никуда от расписанных пунктами дней.
И не дёргайся здесь – есть одна пред тобою дорога;
И виляй, и коси, а пойдёшь непременно по ней.

Разве это беда – жить по кем-то введённому плану,
Точно зная, что есть утверждённый и ясный маршрут.
Что и радость побед, пораженья и новые раны
Не изменят тебя и ни строчки с пути не сотрут.

Кто-то пёр напролом, ни себя, ни других не жалея,
Твёрдо веря – он сам к неучтённой стремится тропе.
Вот немного ещё – и рассвет перед ним заалеет...
А вверху улыбались, ставят галочку в нужной графе.

И не вспомнится снег на еловых раскидистых лапах,
Шум волны на пустынном ночном берегу,
Смех ребёнка и женщины сладостный запах –
Всё проходит – по спискам, расчерченным там, наверху.

Скоростной автобан и раскисший от грязи просёлок,
Стратосферный полёт и кильватерный след на воде...
Предначертанный путь будет так утомительно долог,
Будет короток так, и не будет покоя нигде.

Но хочу пожелать всем живущим под пологом синим:
Жить, не веря в судьбу, отправляя Фортуну в запас,
Чтобы те, наверху, отмечали ушедшее имя,
Чуть завидуя нам, и, быть может, страдая за нас.

* * *

Уже полгода не злит погода:
Что дождь, что грязь – всё равно.
Ботинки крепки – прогулкам редким
Подошвы не срезать дно.

Идёшь спокойно, а сам невольно
С дороги не сводишь глаз:
В машинных тыщах автобус ищешь –
"Мерседес", "Каросу", "ЛиАЗ".

С утра пораньше не терпит фальши
Людей спрессованный ком.
Закрыты двери, и каждый верит,
Что снова вернётся в дом.

Водитель точен: до мест рабочих
Доберутся все без остатка;
Кому по ветру полсотни метров,
Кому ещё пересадка.

На остановках не слишком ловко
С ступенек сходит народ,
И каждый знáчим и ждёт отдачи
Бюро, институт, завод.

И день привычно, в боях обычных
Пройдёт, замедляя ход.
Атаки, потери – но каждый верит ,
Что смело идёт вперёд.

Восемь часов каждый готов
Решений плести цепь:
С утра засвечена – достигнута к вечеру
Прошедшего дня цель.

Решать проблемы для каждой темы –
Часы спрессованы в дни.
Работы хватит, и деньги платят –
Кто – им, а кому – они.

Вовремя точно работа кончена,
Свободны на вечер целый.
Теперь бы добраться до дома, братцы,
Отдохнуть от дневного дела.

Вновь натужно салон нагруженный
Автобус по улице тащит,
И каждый верит, что в полной мере
Начнётся жизнь настоящая.

* * *

Ни пыльных дорог, ни речного прозрачного следа
Давно не видал я, окончив скитанья свои,
В краю, где, встречаясь с землёй, наклоняется небо,
И синий закат говорит о прошедшей любви.

Как будто вчера из родимого дома я вышел,
Вся жизнь впереди, и не видно дороге конца...
Багряной зарёй освещает родимые крыши,
Тому, кто ушёл, не увидеть родного лица.

Всё было в пути – и сраженья, и мирные годы,
И предавший друг, и пришедший на выручку враг,
И светлые дни, и несущие горе невзгоды,
Но память о них не избыть и не выжечь никак.

Из горней дали не грустить о скончании века,
Не стоит жалеть о несбывшемся в жизни своей.
Хочу я и там оставаться чуть-чуть человеком,
Тем, память о ком всё жива у родных и друзей.

* * *

Сегодня не как вчера:
Смелей шустрят шулера,
Острее стала игра,
И шарик бежит по кругу.

Другой набор хромосом,
Ты, как всегда, ни при чём,
А если откажет в чём –
Просто сменишь подругу.

Вся жизнь – вихревой азарт,
Лекарством давишь инфаркт,
Боясь не краплёных карт,
А тихого слова "совесть".

Пусть кто-то сойдёт с лыжни –
Крепче зубы сожми,
Сильнее на газ нажми,
О слабых не беспокоясь.

Идёшь по жизни, смеясь –
Тебе она удалась,
Только один нюанс –
Отца не узнает дочка.

Наверно, ей хорошо –
Другой с ней счастье нашёл,
А ты навсегда ушёл –
В аду открыто и ночью.

* * *

Шар земной издали окинешь взглядом –
Голубого цвета, с космами облаков.
Постепенно приближаясь – яснится разом
Безбрежье океанов, простор материков.

Южное полушарие – воды свобода,
На Северном – низменностей и гор теснота.
А если посмотреть на Азию сходу –
Стоит восьмитысячников сверкающая толпа.

Видали такую гору-громадину,
Сплошь из гранита и снега вышедшую?
Стоит на Земле, заполняя впадину
Бывших морей и океанов высохших.

Стоя у подножия, поднимаешь взгляд свой,
Ждёшь окончания вздымающейся вершины;
Гора до неба достаёт головой,
Отряхивая в предгорья снега лавины.

Ей дела нет до блох-людишек,
Стоит в сиянии мороза лютого…
Так же воспринимают наши детишки
Попытку прогнать их от компьютера.

* * *

Солнце закрыли тучи – пусть отдохнёт немного,
Мелкий посыпал дождик, пыль отряхнул с листвы.
По берегам канала в быстрых ручьях дорога,
И тротуаров узких мокрые спины чисты.
Гром обещает ливень, небо спустилось ниже.
И пешеходы резво ищут защиты крыш.
В платье, от капель мокром, ты подойдёшь поближе,
И на руках захнычет тихо во сне малыш.

* * *

Не с той проснулся? Трезвей успешно,
И, ясно дело, без мандража.
Проверь карманы – свои, конечно,
Прощайся быстро – и с этажа.

А вдруг подружка возьмётся плакать,
Что загубила девичью честь?
Не вздумай бабу по новой лапать,
Таких матрёшек тебе не счесть.

Продиктовал ей свой номер сотовый,
Что снят с обслуги уже давно
И быстро к лифту – смотри, работает,
Махнул рукою, уехал, но...

Они останутся зачем-то в памяти,
В карманной книжке – по именам,
Так след за лыжником по снегу тянется,
На льду теряясь по временам.

И с горки жизни когда-то скатишься,
Была Снегурочка – теперь вода.
Вдруг на излёте замрёшь, спохватишься...
А жизнь прошедшая – под коркой льда.

* * *

В голове пустота, лишь негромко оркестры играют,
И не видно ни зги на промёрзших в снегу колеях…
Мне дорога важна, пусть не эта, пусть будет другая,
Та, что выберу сам, разобравшись в чужих козырях.

Снег и ветер в лицо, и не видно огней новостроек,
И деревня из детства не покажется в снежной пыли...
Я не вырастил дерево, и пока я свой дом не построил,
Но два сына уже незаметно для всех подросли.

Что за дело – гадать, где свернуть, где укрыться от стужи,
Где замедлить шаги, а когда выходить на большак,
Кто согреет тебя, и кому ты окажешься нужен,
И к кому прикоснётся с надеждой и верой душа?

Позади перевал и долина, в которой ты не был,
и дома, и поля замирают у сонной реки,
Нестерпимо горит над тобою бездонное небо,
И сверкают вдали уходящие ввысь ледники.

И дорога твоя незаметно уходит всё выше,
Ты увидишь свой путь, и, возможно, тихонько вздохнёшь...
И уйдешь к остальным, к тем, что стали понятней и ближе,
И, быть может, тогда от исканий своих отдохнёшь.