Воробьи летят…

 

 

Когда я захожу в комнату, Хана уже лежит со своей «Анной Карениной». Мне весело и хорошо. Мне спокойно. Очень спокойно осознавать, что я – ровным счётом, Ничто!

– Хочешь, я расскажу тебе, почему я разошлась со своей любовью? – спрашивает Хана.

– Ну, если это не очень грустно, то расскажи, – говорю я.

– Сейчас мне это кажется весёлым и даже, представь, несущественным. Но если бы я рассказывала об этом месяц назад, у меня тряслись бы руки. Правда, Саша подсказала нам отличный вариант управления своими эмоциями?

– Да, Ханачка! Мне тоже нравится! Так что случилось, почему ты разошлась со своим мужчиной? – спрашиваю я, расчёсывая перед зеркалом свои довольно короткие волосы.

– Представляешь, Пь, мы встречались с ним больше года. У нас всё складывается благополучно. Мы понимали друг друга, поддерживали в разных отношениях. У нас был хороший секс. У нас всё отлично! И вдруг я узнаю, что он моется без мыла!

– Ну и что, многие мужчины моются без мыла.

– Да ты что, Пь?! Как можно мыться без мыла?! Это же полный бред! Я помню, как натирала свои ноги мылом для того, чтобы в лагере выйти на улицу в туалет. У нас были деревянные домики и, отдельно, туалет. До него нужно было пройти метров 20. Так вот, чтобы песок, попадая случайно на мои ноги, ничем не смог меня заразить, я натирала ноги мылом и оставляла так до самого утра. А ты говоришь, чтобы мыться без мыла… Я уж не стала спрашивать, а вдруг он и подмывался без мыла?! Господи, страшно себе представить.

– И что, Хана, вы разошлись из-за этого? Из-за такой мелочи? – возмущённо спрашиваю я, укладываясь в свою постель.

– Да, это для тебя мелочь! А вот если бы тебя никогда-никогда не называли Маргариточкой… чтобы ты сделала?

Я смущённо опускаю глаза. Наша последняя ссора, которая и привела к моему самоубийству, случилась, в принципе, и из-за этого. Намного умнее было бы разойтись, чем кончать с собой.

– Вот именно! – сказала с досадой Хана.

– А как ты об этом узнала?

– Он сам как-то обмолвился… Совсем случайно.

– И?

– И я стала подозревать его в том, что он не помылся с мылом, постоянно, когда мы ложились вместе в постель.

– Боже… И в чём это выражалось?

– Во всём. Я боялась касаться его. Сначала он покорно шёл в ванную и при мне мылил себя с ног до головы. Потом ему это, как любому нормальному мужчине, надоело.

– И?

– Ну что и… А как, ты думаешь, должен себя чувствовать человек, у которого проверяют на чистоту трусы, нюхают подмышки, прощупывают на сальность волосы на голове? – перешла на крик Хана.

– Я бы чёкнулась! – произношу со знанием дела я.

– Дааа… Когда он спал, а я просыпалась раньше, я начинала разглядывать его поры, выискивать разнообразные «бячки» на лице. Конечно, ему всё это жутко не нравилось.

– И из-за этого он ушёл?

– Да нет же, я сама предложила ему разойтись.

– Что? Ты сама разрушила из-за такой ерунды своё счастье, Хана?

– Пь! Кто бы говорил! Кончать с собой из-за того, что тебя вовремя не успокоили, это, конечно, лучше?!

– Но это хотя бы на чувственной основе. А у тебя прихоть! Купила бы какое-нибудь средство… Я не знаю, спрей что ли… И брызгала бы им в воздухе, когда он приходил!

– Ну да! Это похоже на то, как если бы я тебе предложила записать на плёнку его «Маргориточка» и прокручивать каждый раз, когда бы он был с тобой! Чувствуешь?

– Угу… – произношу тихо я. Действительно, так всё и есть.

– Вот! Поэтому пойми, как мне было плохо. И мой поступок, прежде всего, тебя должен научить! Не теряй свою любовь из-за «Маргариточки»!

– Но я не могу так, Хана!

– Как так? Я-то хоть раскаиваюсь, а ты?!

– А так, что я не нужна ему вся! Мои эмоции, мои стремления, моя совесть, в конце концов. Мои убеждения… Часть моего тепла. Большая часть, которую я отдаю ему, она ему не нужна!

– Но тебе надёжно с ним, тепло?

– Очень, особенно после секса. Я успокаиваюсь, я оживаю. В голове нет ни одной мысли. Я даже упрекаю себя за свою потребность в ласке и постоянном внимании.

– А вы жили вместе?

– Нет.

– Ну вот, поживёте – посмотрите. Послушай меня, я на 10 лет старше тебя. В жизни «Маргариточка» – это не главное. Главное, это спокойствие, «как за каменной стеной», уверенность в том, что завтра его эмоциональность и потребность в ласке не приведёт его в постель к какой-нибудь девушке…

– Это ты сама себе говоришь? – решаю съязвить я.

Хана задумывается.

– Понимаешь, Пь… Конечно, ломать себя не стоит ради любви. Тогда любовь превратится в скупую привязанность. Просто не торопи события. Освойся в своей новой оболочке, поговори с ним. Объясни свои эмоции и их причину, оцени то, что он реально делает для тебя.

– Хана, я не знаю…

Я отворачиваюсь к стенке. Хана подходит ко мне и залезает ко мне под одеяло. Я замечаю, что она не брезгует, и тихонечко улыбаюсь.

– Пь, не плач! – она думает, что я плачу.

– Бууу! – выскакиваю резко я. – Ты заметила, Хана?

– Что?

– Ты дошла до меня босиком и залезла в мою кровать!!! Ты молодец! Ты даже не задумалась об этом! Уррра!!! Ха-на!!! Уррра!

Вдруг наш шум прерывает внезапно открывшаяся дверь. На пороге стоит Таня и внимательно смотрит на нас, пытаясь разобраться, что мы делаем.

– Девушки, не шумите. Все уже спят, – говорит строго Таня и закрывает дверь.

А нам хорошо. Нам сегодня действительно хорошо и свободно засыпать.