Преступление и...

	Поделиться:

 

 

 

Этот текст в полном объёме в журнале за январь 2025:

 

На чтение потребуется 7 часов | Цитата | Скачать файл | Подписаться на журнал

 

 

 

 

«…ты спрашивала, дорогая сестрица, о самых загадочных и мистических местах Петербурга? Да их, право, много. Могу, впрочем, выделить некоторые… Банковский мост с его крылатыми чугунными львами, призванными охранять этот город. Говорят, что они оживают после полуночи и бродят по улицам, охраняя их тайны. Я сам видел в сумерках белых ночей этих грозных, суровых стражей, и у меня мурашки по коже бежали! Похожую историю сказывают и о Медном всаднике. Стоит лишь лунному свету пролиться на мостовую, как эта гордая конная статуя приходит в движение. Всадник осматривается по сторонам, затем, говорят, пришпоривает коня и тот одним махом спрыгивает с постамента. Рассказывают, будто дух Петра пробуждается в этом огромном памятнике, чтобы проехать по городу, глядя, как развивается его детище… Можно до бесконечности слушать истории о таинственных случаях, связанных с петербуржскими улицами и мостами, замками, дворцами и храмами, площадями, домами, погостами и всем тем, что наполняет жизнь горожан особенным, немыслимым, непостижимым ощущением причастности к чему-то великому и необъяснимому.

Вообще, Петербург представляется мне как исполинский корабль, бросивший якорь у невского берега. Некоторым этот город кажется призрачным и холодным. Серые стены его внушают порой меланхолию, однако для тех, кто способен понять его душу, открывается истинный мир чудес, вызывающий восторг и дающий неиссякаемый источник вдохновения…»

– Родион, ты тута? Чертяка какой-то там во дворе! Вроде бы тобою интересуется!

Настасья, без стука ворвавшаяся в каморку студента, была, казалось, всерьёз напугана.

– Что за чертяка, чего ты мелешь? – откладывая письмо, недовольно поморщился Староверов.

– Обнакновенный… Какой же ещё! В картузе, кафтане и сапогах… Тут, что ли, говорит, живёт Раскольников этот? А глазищи злые такие! А борода аж трясётся!

– Где он?! – выскакивая из-за стола, вскричал Родион и тут же устремился во двор, перепрыгивая через ступеньки на лестнице, рискуя ежесекундно вывихнуть ногу.

– Кто тут Раскольникова искал?! – набросился на дворника разом вспотевший, всклокоченный Староверов, размахивая снятой с головы фуражкой.

– Да был мещанин тут какой-то…

Дворник и сам был растерян и озадаченно скреб пятернёй в затылке.

– Кто таков? Чего спрашивал?!

– Да уж и не знаю, как вам сказать… Где, говорит, живёт тут студент, фамилия у него Раскольников вроде.

Дворник глядел на Староверова с явной боязнью.

– Да что ж в нём такого было, что вы все так испугались?!

– Такого может и ничего, да только сказал он, будто Раскольников этот и есть убийца старухи, что в Вознесенском проспекте жила… Ну ростовщица, что ли… Слыхали, наверное…

– Вздор! Ерунда полнейшая! Ну а я тут при чём?

– Так, стало быть, вас он искал… Дело тут точное! Только фамилию спутал… А так про вас он расспрашивал!

Видя смятение студента, дворник махнул рукой и принялся дальше мести во дворе.

Родион хотел было спросить, куда, мол, пошёл этот мещанин, да вместо этого ощутил вдруг слабость в ногах и медленно потащился к себе на пятый этаж.

– Точно, про вас он расспрашивал! – зачем-то сызнова крикнул дворник вслед Староверову.

Поднявшись к себе, Родион какое-то время молча смотрел в окно, затем повалился на постель и, повернувшись к стенке, долго лежал не шевелясь.

– Ну, что он, дома? – послышался с лестницы голос Разумихина.

– Дома, да только бледный как привидение! – отвечала кухарка.

– Ты будто знаешь, какие они, эти самые привидения!

– Может, и знаю…

Дверь в комнату Староверова приоткрылась.

– Родька, ты что, снова спишь? День на дворе! – воскликнул Разумихин с плохо изображаемым весельем. – Да что с тобой? Ну-ка вставай!

– Тут бородатый один испужал его, вот и забился в угол! – по-свойски объяснила ситуацию Настасья.

– Кто ещё?

– Да какой-то мужик! Где, говорит, убийца старухи-процентщицы, здесь обитает? Хочу, говорит, посмотреть на энтого изверга!

– Ну и дела! – Разумихин присвистнул, затем опустился в кресло и молча забарабанил пальцами по столешнице.

– Вот что, друг мой любезный, – вымолвил наконец Разумихин, недолго подумавши. – Давай, брат, вставай, одевайся, и вместе пойдём мы к Порфирию!

– Это еще зачем? – не поворачиваясь спросил Староверов.

– Узнаем, а не его ли это идеи, пугать тебя таким образом! Странно всё как-то… Этак он тебя и до полного истощения нервного доведёт! Пойдём и потребуем объяснений!

– А, если он ни при чём? – садясь на кровати, спросил Родион.

– Тогда уж тем более к нему идти надобно! Вдруг это настоящий убийца тебя пугать вздумал… Или оклеветать!

– А верно ведь говоришь! – воспрял Староверов и тут же принялся собираться.

До перекрёстка шли они молча. Потом Разумихин вдруг принялся рассуждать о Порфирии Петровиче и его непонятных намёках.

– Я ему сейчас в глаза всё скажу! – кричал друг Староверова, энергично жестикулируя. – По-родственному потребую объяснений!

Староверов молчал, угрюмо глядя себе под ноги.

– Нет, ну чёрт знает что! – не унимался Разумихин. – Мы с тобой сейчас его прямо спросим! Прижмём его хорошенько!

– Думаешь, прижмём? – неуверенно произнёс бывший студент, поглядев на друга с надеждой.

– А как иначе-то, Родь! Тоже мне выискался гений сыска! Скотленд-Ярд, понимаешь!.. Пусть или докажет… Или отстанет от человека!

– А ну как докажет ежели? Что тогда? – тихо произнёс Родион.

Разумихин вдруг резко остановился, схватил Староверова за плечо огромной ручищей и встряхнул, как тряпичную куклу.

– Ты мне это заканчивай! Что ты врёшь?! Чего он докажет?!

– Да не знаю я… Страшно мне что-то…

– Да коли бы ты виноват был – другое дело!

– Мало ли, что невиновен, а факты против меня! И куда мы с тобой идём, полицейский участок не в эту сторону!

– Не забудь, брат, что идём мы с тобой не для явки с повинной, а для дружеского разговора… А потому нагрянем в гости к Порфирию на квартиру!

– А застанем его?

– Конечно, застанем!

Порфирий Петрович встретил гостей радушно. Одет он был в строгий костюм, совсем не по-домашнему… Кроме того, присутствовал тут же и секретарь из полицейского участка, маленький шустрый человечек с подвижным лицом. Сидел он в сторонке, но на явившихся в гости к начальнику двух посетителей посматривал изучающе и с нескрываемым интересом.

– Простите, Порфирий Петрович, что прямо в дом к вам нагрянули, – неуверенно начал разговор Староверов, в то время как Разумихин, бесцеремонно плюхнувшись на диван, тут же потянулся к цветастой коробке с папиросами, что лежала на огромном столе поблизости от красивых часов из бронзы.

Стол этот был так сильно завален бумагами с одного края, будто лежал тут архив, как минимум, целого уезда.

– Ну, вы, батюшка, не волнуйтесь, квартира моя казённая вот за этой перегородкой, здесь – кабинет рабочий, так что стесняться не надобно!

Порфирий Петрович был в превосходном настроении, буквально сиял как новый полтинник.

– Теперь уж мне, право, неловко стало… По пустякам беспокоить… Дел-то у вас, господин следователь, я вижу, невообразимо много!

– Напротив, Родион Романыч, знали бы вы, как ваша личность мне интересна… Да вы присаживайтесь… Вот, папироски, если вам нужно… А что касается дел, то вы правы, конечно… Вот, потрудитесь сами в том убедиться… Тут каждая папка – жизнь человека! В каждой строке – душа человеческая со всеми своими тайнами! А я, понимаете, чтец этих самых душ! Порой такие дела встречаются, что, скажу вам…

Порфирий Петрович умолк вдруг, пристально наблюдая за Староверовым.

– Да уж, я наслышан, что в деле сыска равных тебе найти не так просто! – вставил словечко Разумихин. – Такие порой распутываешь клубки, что у обычного человека мозги бы вывихнулись! Таких злодеев на чистую воду выводишь, что кровь в жилах стынет!

– Да каждое дело, как только поближе его рассмотришь, сразу в особом виде тебе представляется… Тому, кто с нашим ремеслом незнаком, кажется, что дела все похожи и есть определенный набор приёмов, что позволяют убийцу выявить… Про убийцу это я, Родион Романыч, к примеру, сказал… Дела-то бывают разные… Порою забавные даже…

– Вы как будто бы опять надо мной насмехаетесь! – вскочил Староверов.

– Боже упаси, вы же сами в гости ко мне пожаловали! А эта моя привычка – насмешничать – пусть вас не тревожит… Да уж, смешлив я, ну что тут поделаешь! Да вы садитесь, а то ещё буду думать, что ненароком обидел вас…

– У нас к тебе дело, Порфирий, – закуривая, поспешил уладить конфликт Разумихин.

– Так я вас внимательно слушаю, что же такое случилось?

– Случилось, что странный какой-то субъект, вроде как мещанин по внешнему виду, ходил во дворе у дома, где Родион живёт, и делал всяческие оскорбительные намеки!

– Что вы говорите, какой ужас! – всплеснул руками Порфирий Петрович. – Что же такое он говорил? Ну… Мещанин этот странный…

– Спрашивал про Родиона, называя его Раскольниковым. Намекал, что он и есть убийца процентщицы с Вознесенского проспекта…

– Вот как?! И правда удивительно! Так, значит, и говорил-с? А вы-то что же? Спросили его, по какому праву, он вас посмел прилюдно в таких вещах обвинять? А то, быть может, он свидетель какой? Мало ли, как бывает… Видел что-то… Стоял вот у дома Алёны Ивановны, когда происшествие это случилось, да и приметил чего…

– Такое нередко бывает, – кивнул секретарь, отвлёкшись от какой-то писанины, коей занимался за маленьким канцелярским столиком, что стоял у окна на изящных фигурных ножках.

– Да что вы такое себе позволяете? – снова вскакивая, почти закричал Староверов. – Что значит свидетель?! Подозреваете если меня, так допрашивайте по всей форме! А издеваться я над собой не позволю!

– Допросить, стало быть, предлагаете? – всё так же миролюбиво переспросил пристав следственных дел с самой лучезарной улыбкой. – Вы, Родион Романыч, человек одарённый! Статейки про эволюцию мозга пописываете… Думаю, вы к допросу-то подготовлены…

– О чём вы? Что этим хотите сказать?

– Допросы все эти – формалистика да и только… Самого дознавателя могут сбить с толку больше… Допрос ведь не просто какая-то там череда вопросов и ответов… Тонкая умственная борьба, где каждая случайная реплика может быть решающим эпизодом… Это как в шахматах… Можно вести хорошую, продуманную игру… А раз… Один ход неточный… Ошибка-с, Родион Романыч, а последствия катастрофические… Насмарку весь замысел… Партия проиграна! Только ведь в нашем случае это не шах и мат будет, когда можно заново расставлять фигуры… Каторга-с… Вот чем одна лишь ошибочка закончиться может…

– Пытаетесь запугать меня и запутать?! Не выйдет!

– Я вам бесплатно секреты свои раскрываю, а вы всё ругаетесь! – Следователь вновь рассмеялся. – Порой ведь как, Родион Романыч, бывает? Характеры ведь у людей весьма различаются… К иному можно войти в доверие, говорить с ним сочувствующим тоном… Создать для него атмосферу безопасности… Чтоб, не дай боже, паниковать ему, в тот момент, когда к главным вопросам дело подходит… А после уж и прихлопнуть! Проглотить его с огромным удовольствием! Кого желательно арестовать побыстрее… А есть и такие характеры, что нажмёшь на него и этим опору только придашь… К такому характеру и подходец особенный нужен… Дать ему самому хорошенько переварить ситуацию… С совестью своей пообщаться один на один… Помучиться, зная, что следим за ним неусыпно… Каждый шаг его наблюдаем… Понимаете мысль?

– А вы не думаете, что сейчас терзаете невиновного человека? Я вот сейчас уйду…

Староверов схватил со стола фуражку и нахлобучил её с решительным видом.

– Правда, Порфирий, пришли мы к тебе защиты искать, а ты опять свои психологические опыты ставить взялся!

Разумихин тоже поднялся, предварительно посмотрев на родственника осуждающим взглядом.

– Заметов… Александр Григорич, будь-ка любезен напомнить мне, что там у нас с сюрпризом, который мы Родиону Романычу приготовили? – обратившись к секретарю, спросил нарочито громко пристав следственных дел, разглядывая Староверова с нескрываемым умилением.

– Так за дверью у нас он… Этот сюрприз, Порфирий Петрович…

Полицейский секретарь проворно вскочил из-за стола и сделал широкий жест, указывая на дверь, ведущую из кабинета в казённую квартиру пристава.

– Ах, вот оно что? Неужто готов? – рассмеялся Порфирий Петрович.

– Что?! Что ещё за сюрприз у вас там? – закричал Староверов, изрядно бледнея.

– А тот, что на всё наше дело загадочное может свет пролить в одночасье!

– Что же это? – искренне удивился Разумихин.

– А вот мы сейчас все сами посмотрим! Где ваш сюрприз? Вот тут?! – Староверов решительно бросился к указанной секретарём двери и принялся ломиться в неё, придя в крайнее нервное возбуждение.

– Заперта! – воскликнул бывший студент в отчаянии.

– Может, нам унтера кликнуть с его удальцами? – быстро спросил секретарь, с опаской глядя на то, как Староверов сражается с запертой дверью. – Припадочный этот того и гляди на нас кинется!

– Не надо, голубчик, – усмехнулся Порфирий Петрович. – Клиент наш человек образованный… Творческий… Посвирепствует и сам успокоится. Ключик от двери лучше ему подайте!

– Ключик-с? Извольте! Вот же он…

Секретарь достал из кармана длинный, блестящий белым металлом, новенький ключ.

– Пусть сами отопрут-с, или помочь им?

– А лучше, чтоб сами… Довольно будет любопытная сцена, как господин Староверов сам себе двери в будущее, так сказать, откроет…

Бывший студент хотел было подбежать к полицейскому секретарю и выхватить ключ, когда за другою дверью, что вела из кабинета на лестницу, раздался вдруг невообразимый шум и громкие возгласы.

– Что это? – изумлённо спросил Разумихин.

– Не знаю…

Пристав, казалось, был удивлен не меньше.

Двери в кабинет распахнулись в тот же момент с каким-то космическим прямо грохотом, впуская внутрь рыдающего человека, коего за руки пытались удерживать два дюжих полицейских чина.

– Помилуйте! Грех мой тяжкий! Это я… Я убил!

Вырвавшись из рук полицейских, рыдающий мужичок, самого, что ни на есть простецкого вида, облачённый в рубаху из грубой льняной ткани, широкие штаны с завязками вместо пуговиц и в лапти, рухнул на колени и, схватившись за голову, запричитал ещё громче…

– Я убил! Я! Помрачение нашло…

– Кого ты убил, отвечай! – утратив мигом жизнерадостную улыбку, набросился на мужика Порфирий Петрович, ухватив несчастного за подбородок и заставляя глядеть себе прямо в глаза.

– Алёну Ивановну… И сестрицу её… Топором убил! Бесы попутали!

– Вот так номер, – растеряно поглядев на секретаря, промолвил пристав.

Мужик повалился на пол, продолжая рыдать.

– Ну, вот что, Дима, – быстро сказал Порфирий Петрович, – забирай пока своего приятеля и ступайте отсюда… Вам тут сейчас делать нечего… До скорой встречи, Родион Романыч…

– Так вы, я вижу, нашли убийцу, так, стало быть, прощайте! – заявил бывший студент, которого всё ещё колотила нервная дрожь.

– Нашли или нет – поглядим ещё… А с вами уж, думаю, ещё встретимся… Тут как богу будет угодно…

Оказавшись на улице, Староверов отделался от Разумихина, который отчаянно пытался его утешить, но получил в ответ лишь упрёки и обвинения. Как загнанный зверь, задыхаясь, шагал Родион мимо лавок, трактиров и магазинов, задевая прохожих и не видя перед собой ничего, кроме смеющейся издевательским смехом физиономии следователя…

«Фу, как нагло, бесцеремонно и бесчеловечно он упивается своей властью надо мной… Как потешается, уверенный в том, что добыча уже в руках его и некуда ей деваться!»

Купив по дороге газетку «Петербургский листок», Родион, и сам не помня уж как, оказался в своей комнатушке. Закрыл дверь на крюк и бросился на кровать, не снимая ни одежды, ни обуви.

«Всё это вздор… Психопат какой-то, вздумал оговорить себя… Это моментом все выяснится… Передышка будет короткой… Что ж за сюрприз такой был у чертового фараона за дверью? Снова какие-то игры?»

Вскочив, Родион лихорадочно принялся просматривать объявления, коими пестрила последняя страница газеты.

«Так, вот, пожалуй, то, что мне нужно!»

Объявление было коротким…

«Частное сыскное агентство Рудольфа Беккера. Адрес: Сенная площадь, дом №… Опытные детективы помогут вам в раскрытии любых тайных дел. Секретность гарантируется. Стоимость от пяти рублей…»

Обведя объявление чернилами, Староверов немного успокоился, затем принялся пересчитывать деньги, оставшиеся после покупок Разумихина перед визитом в «литературный кружок».

– А, что, быть может, это разумный шаг – обратиться за помощью к частным сыщикам, – сказал себе Родион, вырезая ножницами объявление. – Пойду к ним, пожалуй, завтра… Прямо с утра!

«Но что всё-таки за сюрприз был за дверью Порфирия? Знать бы… Ведь частному сыщику следует все рассказать, как можно более обстоятельно… Попросить сперва Разумихина выяснить у своего родственника, о чём там шла речь? Да, вряд ли ему это удастся…»

В полдень, на следующий уже день, шагал Староверов по мостовой, в состоянии близком к отчаянию. Визит в детективное агентство окончательно убедил его в тяжести своего положения… Услышав знакомый гомон, Родион увидел, что стоит напротив той самой распивочной, где свёл он знакомство с одним человеком. Спустившись по лестнице вниз, студент оказался в той же атмосфере пьяного шума. Пахло здесь так же дурно. Посетители были те же.

– Разыскиваете, что ли, кого? – спросил у него хозяин, стоявший всё в тех же начищенных сапогах, в атласных красных портках, вычурных и бросающихся в глаза, а также в засаленном атласном жилете, одетом поверх рубахи.

– Нет… Впрочем, да… У вас тут был человек по фамилии Мармеладов…

– Как же… Личность приметная, – подмигивая кому-то, сказал хозяин, и посетители его рассмеялись.

– Был ли у вас?

– Да несколько дней уж нету! Спит в какой-нибудь подворотне… А может, в канал свалился… Такое с ним часто бывает!

Слова хозяина вызвали новый взрыв хохота.

– Простите…

Студент опрометью выбежал на улицу.

«Дом Козеля… Адрес-то мне известен!»

Поднявшись по тёмной замызганной лестнице, брезгливо морщась от прелого запаха, Староверов взошёл на верхний этаж и постучался в знакомую дверь.

– Несколько дней уж нету его, – сказала всё та же худая бледная женщина, глядя на Староверова почему-то с сочувствием. – Что вам от него надо?

– Простите… Екатерина вас, кажется?.. Где бы он мог находиться?

– Кто его знает, изверга… Всю душу он мне изуродовал! Спасу нет от страданий…

Староверов откланялся…

Уже поздно вечером, исходив все окрестные улицы, Староверов в бессилии опустился на лавочку, расположенную неподалёку от входа во двор того самого дома, где жил Мармеладов.

«Может, и правда свалился в канал? Куда иначе мог он деваться?»

Размышляя подобным образом, бывший студент, хотел уж было пойти домой, когда раздавшийся рядом шум привлёк его внимание знакомыми надрывными интонациями.

Городовой, в мундире, с револьвером и шашкой, тащил кого-то за шиворот, тихо ругаясь. Задержанный им человек, напротив, с пафосом и со страстью оглашал вечернюю улицу громкими возгласами.

– Пью-с! И много уже чего пропил-с! Да! Что с того?! Да что вы знаете о человеческих переживаниях?! Что вам известно о душе человека?!

Городовой продолжал ругаться вполголоса, стараясь не причинить вырывавшемуся из рук пьянице большого вреда.

– Жизни не знаешь ты… Вот в чём вся штука! Да знаешь ли ты, кто таков я? Знаешь ли?!

– Да уж видно…

– Ах, говорите, вам видно?! Супруга моя дворянского звания, будет тебе известно! Штабс-офицерская дочь! Образованная… Золотая медаль-с! Книг прочитала столько, что вам и не снилось!

«Да это же Мармеладов!»

Староверов вскочил и бросился к городовому, продолжавшему тащить за шиворот упирающегося нарушителя морали.

– А приходилось ли вам, при такой вот благородной жене, при такой вот святой, волшебной, умопомра… мрачительной… Понимаешь, ты, женщине… Дойти до черты последней! Молчишь, истукан?! Наслаждаешься властью, опричник?! Изверги! Фарисеи! Сатрапы безжалостные!!!

– Я вот сейчас тебе двину, чтоб ты заткнулся, – беззлобно предупредил городовой.

– Послушайте, господин полицейский, это мой друг… Я знаю, где он живёт! Позвольте избавить вас от его словопрений! Я его сам провожу!

Городовой уставился на Староверова с недоверчивым видом.

– С гауптвахты бывшей… Только, что вышемши… Половинку штофа всего-то и принял… А они меня заново… – обрадовавшись Староверову, быстро заговорил Мармеладов.

– С какой гауптвахты?

– В углу на Сенной… Задержали за проповедь…

– Цензурный устав нарушал, напился хуже свиньи, орал благим матом, – доверительно сообщил Староверову полицейский, вручая ему Мармелодова с явственным облегчением.

– Домой мне сейчас нельзя, – сообщил приятелю Мармеладов, как только полицейский, ушёл. – Екатерина Ивановна драться будет…

– Тогда пойдем ко мне, что ли? – быстро предложил Староверов. – Проспишься сперва, потом позавтракаем и дело одно обсудим…

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» январе 2025 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: