Преступление и...

	Поделиться:

 

 

 

Этот текст в полном объёме в журнале за январь 2025:

 

На чтение потребуется 7 часов | Цитата | Скачать файл | Подписаться на журнал

 

 

 

 

«Дорогие мои, матушка и сестра, пишу вам из этого удивительного, феноменального города, что зовётся Санкт-Петербург! Стоит он, словно неведомый людям Сфинкс, окутанный вечными тайнами! Место, где мраморные дворцы соседствуют с узкими тёмными переулками, где каждый камень хранит в себе столетия истории, а каждый порыв ветра шепчет легенды.

Здесь, под тенью величественных куполов Исаакиевского собора, чувствуешь себя ничтожной песчинкой в безбрежном океане времени. А по ночам, когда город погружается в полумрак, кажется, что из глубин Невы всплывают призраки прошлых эпох, а шпиль великого храма Петра и Павла, что в Петропавловской крепости расположен, указывает на звёздное небо, жаждущее удивительных, небывалых открытий.

Здесь, где царит дух первого императора, каждый чувствует себя частицей чего-то большего, чего-то необъятного! Но в то же время этот город полон противоречий, и в его сердце скрывается тёмная сторона, плодящая зловещих призраков, что бродят по улицам после полуночи, прячась под звёздами возле уснувших домов.

Здесь, среди суеты и толкотни, можно легко затеряться, оказаться в пучине безнадёжности. Но в то же время в этом городе живут вера, надежда и любовь, которые сверкают словно маяки в тёмной ночи.

Пишу вам всё это, чтобы вы поняли, как сложен и загадочен этот город, как он притягивает и отталкивает, как он оставляет глубокий след в душе человеческой. Я продолжаю жить среди его тайных путей и не могу угадать, что несёт в себе будущее. Но я также знаю, что жизнь моя связана с этим городом навсегда…»

Письмо, которое Староверов никак не мог завершить, в очередной раз оказалось заброшенным… Несмотря на ранний час, в каморку бывшего студента ворвался вдруг Разумихин, из-за спины которого выглядывала смеющаяся Настасья.

– Я думал, ты спишь… Дрыхнешь, как всегда… А то бы ещё раньше пришёл! – грохотал приятель Староверова своим зычным басом. – Давай всё откладывай! Перо и чернила сдвигай куда-нибудь… Будем человека из тебя сейчас делать!

– Какого рожна ты так рано вваливаешься ко мне? – вяло сопротивлялся Родион.

– Ты позабыл, что ли, брат, что нам сегодня визит нанести предстоит? Мы давеча помнишь куда собирались? Впрочем, думаю, что помнишь… Выглядишь ты намного лучше! Осмысленный взгляд, ну право – истинный Бонапарт!

– Опять ты мне про Бонапарта?

– Не начинай скандалу, вот лучше примерь-ка вот это!

Разумихин принялся развязывать внушительного размера платок, завязанный в узел и содержащий, видимо, приобретённые недавно покупки.

– Вот, друг мой, фуражка! В лавке Федякина брал, за десять гривен, но к пальмерстону твоему, понимаешь, самое милое дело! Сам знаешь, головной убор, он всё о человеке рассказывает! Без нормальной покрышки никуда!

– Довольно дешёвый вид у этого убора, – пожал плечами Староверов.

– Гляди, как заговорил! – подмигивая кухарке, хохотнул Разумихин. – А это, брат Родя, товар заграничный! Американские модные панталоны! Прежним хозяином почти не надёванные…

– Без дырок хоть? – брезгливо поморщился Староверов.

– Новёхонькие! Будешь в них, словно щёголь какой! Красота, я тебе скажу…

– Небось, дорогие? – деловито поинтересовалась Настасья.

– Зато по сезону, самое то! Так, тут у нас рубахи… Выбирай любую, их аж три штуки! В магазине на Садовой брал…

– Модные, – посмеялась кухарка.

– А вот, Родька, новые сапоги… Еле сторговался на Сенном рынке! Секретарь какого-то посольства, говорят, носил раньше, да продал, а я и перехватил! Рубль с полтиной всего обошлись! Ну, скажи, что удачно…

Староверов в бессилии повалился на кровать, безучастно глядя в потолок.

– Ну тут носки ещё и всякое разное, сам после померяешь…

– Ладно, скажи, к какому часу собираться… А сейчас оставьте меня оба!

– Ты давай хорошенько настройся… Общество там будет приличное, так что кислую мину свою смени на умное выражение и мысли дурные гони подальше! А то подумают, что я чудного какого привёл… А нам надобно впечатление хорошее произвесть!

– Здоров я, не беспокойся, – махнул рукой Староверов.

Как только комната вновь опустела, бывший студент хотел было закончить письмо, однако вспомнил почему-то о Мармеладове и подумал, что следовало бы его при случае навестить…

«Очень было бы интересно узнать подробности того дела, которое газетчики делом вампиров назвали… Что в нём было особенного… Почему Мармеладов сам пострадал… Вроде он про какой-то ложный навет говорил, но хотелось бы подробностей…»

Вечером, в условленный час, в дверь вновь постучал Разумихин. Пора было отправляться в дорогу…

Местный рынок, являвшийся днём средоточием раздражающей толкотни, резких запахов и многоголосого шума, где смешивались крики торговцев, блеяние овец, стук молотков и множество ещё самых разных беспорядочных звуков, теперь уж начал пустеть. Воздух, впрочем, всё еще был густым от пыли, запахов рыбы, кожи и гнили. Пройдя по рынку, вышли на улицу, что вела к центру города и была переполнена скрипящими каретами, ругающимися одноконными извозчиками и торопливыми пешеходами. Движения и шума становилось всё больше… Доходные дома, конторы и лавки, магазины и трактиры… Здесь же выстроились окружённые садами богатые усадьбы купцов и дворян.

Так они путешествовали до Казанского собора. Вышли на Невский проспект – оживлённый, блестящий центр Петербурга. Свернули на набережную и шли мимо старинных домов с деревянными балконами, временами поглядывая на лодки и баржи, гружёные товаром.

Река Фонтанка – ответвление Невы, с тёмными и холодными водами. Поднявшись на старый мост, смотрели приятели, как отражаются в воде фонари… Да что фонари – вся жизнь городская здесь отражалась, сама история, как казалось, глядела пристально на наших героев из этих сумрачных волн.

– Прежде всего, дружище, обращу твоё внимание на Воронцевича… Это хладнокровный и высокомерный аристократ, идеальный лидер. Его манеры пропитаны изяществом и тонкой иронией, и под всем этим скрывается железная воля и неумолимое стремление к власти. Он умеет манипулировать людьми и использовать их в своих целях, – трещал без умолку Разумихин, размахивая руками. – Остальные зовут его не иначе как князь… Но это, скорее, прозвище… Дань уважению…

Староверов молча кивал: чем ближе было к финалу их путешествие, тем больше нервничал бывший студент, начавший уже жалеть, что согласился на предложение Разумихина.

– Потом, значит, хочу твоё внимание заострить на Зотовой Екатерине! Ах, до чего манерная эта дамочка, вся состоит из пардон-мерси-месье-монпансье! Но до чего хороша собой! Ах, до чего хороша!

– Кто же ещё там есть? – спросил Староверов, скорее из вежливости, чем из реального интереса.

Наступившие сумерки прибавили Родиону волнения и тревоги. С опаской взирал он на то, как расходятся по домам прохожие, среди которых были дворяне и мещане, чиновники и армейские офицеры… Торговцы и служащие, интеллигенты и ремесленники… На город надвигалась ночь… Староверов уже чувствовал её холодное дыхание…

– Разная публика, сам всё скоро увидишь, – увлекая за собой приятеля, почему-то тихо сказал Разумихин.

Дом, к которому они подошли спустя пару минут, выделялся из окружающих, хоть и был типичным для Петербурга зданием, высоким, с серыми отштукатуренными стенами и узкими окнами. Внутренний двор был огорожен внушительной железной решёткой, украшенной замысловатыми завитушками.

– Смелее, дружище, уверяю тебя, что общество тебе придётся по вкусу, – как будто утешал Староверова приятель, подталкивая его к воротам.

«Какая-то крепость… Выглядит, словно гнездо заговорщиков», – подумалось Староверову.

Поднявшись на второй этаж, друзья оказались в довольно обширной прихожей. Из зала, в который она вела, раздавался смех, звон бокалов, кто-то играл на фортепиано.

– А, это вы! – сказал, появившийся перед гостями, статный и бравый мужчина, облачённый в мундир, напоминающий армейский, однако лишённый погон и каких-либо знаков отличия. – Вот что, Разумихин, проводите сперва своего знакомого в кабинет учредителя… Клуб наш носит закрытый характер, потому всех новичков сначала, опрашивает наш предводитель… – добавил этот господин, видя смущение Староверова.

– Учредитель, – быстро поправил говорящего Разумихин.

– Это я и хотел сказать, – согласился незнакомец и многозначительно подмигнул гостям.

Пройдя мимо вешалки, на которой бывший студент обнаружил вещи, принадлежавшие шести людям, новоприбывшие оказались в кабинете. Роскоши особой здесь не было. Самая обычная, порядком потёртая мебель… За окном – вид на набережную… Ничего особенного.

– Здравствуйте! Ну наконец-то, Разумихин, привёл ты к нам своего таинственного друга!

Голос этот прозвучал одновременно с решительными шагами, после чего в кабинет буквально ворвался невысокий, улыбающийся мужчина довольно почтенного возраста. Одет он был в общем неброско, но сразу бросалось в глаза, что господин этот не стеснён финансово, но не кичится этим.

– Наслышан о вас, господин Староверов! – продолжал учредитель, разглядывая гостя с головы до ног.

– Чем обязан такому интересу к своей персоне? – не очень-то вежливо поинтересовался бывший студент. – Разумихин рассказывал, что у вас здесь клуб любителей философии и почитателей литературы. Ни в том, ни в другом я, честно признаться, не слишком силён…

– Скромничаете! Ах, как это забавно выглядит! – рассмеялся учредитель, столь искренне и столь жизнерадостно, что Староверов немного успокоился.

– Да вы присаживайтесь за стол! Сейчас прикажу принести нам какое-нибудь угощение…

Радушный хозяин схватил со стола колокольчик и принялся громко и мелодично звонить, не переставая улыбаться гостям.

– Кофе, молока, какого-нибудь печенья! – приказал он явившемуся человеку, облачённому во фрак. – Шампанского не желаете? – добавил он и снова расхохотался, глядя, на протестующие жесты Староверова. – Так вы, стало быть, учились вместе с нашим общим знакомым? – кивая на Разумихина, продолжил хозяин кабинета, как только на стол подали угощение. – Простите за любопытство, но отчего же бросили?

– Устал… Надело всё… Чёрт его знает…

Несмотря на крайнее радушие хозяина, Староверов испытывал в этом доме такую тоску и тревогу, что был уж готов вскочить и сбежать прочь отсюда, никому ничего не объясняя…

– Отчего же устали-с?

– Да одних всевозможных ботаник там столько, что можно с ума сойти… А кроме того ещё химия… Ещё зоология… Геология… Тоже терпеть не могу! Забили голову так, что можно рехнуться!

– Ах, как я вас понимаю, – кивал учредитель.

– Все эти хордовые, беспозвоночные… Вместо практических знаний – всяческий хлам, от которого тошно!

– Ах, какой у вас характер…

Учредитель качал головой и цокал языком. Затем принялся раскуривать трубку…

– Скажите, любезный друг, а был ли у вас там некий профессор с немецкой фамилией… Как же его, помилуйте…

– Может быть, Вернер? – предположил Разумихин, переглядываясь с Родионом.

Староверов вздрогнул.

– Что с вами, батюшка, что вы сделались таким бледным? Что ж я спросил такого? Вспомнил приятеля давнего, ха-ха-ха-ха…

– Был такой, – мрачно кивнул Староверов. – Нет его уж теперь…

– Наслышан-наслышан… Ах, как жаль его, право! Такой человечище был! Гигант! Не то, что многие…

– Он, по-моему, как раз был большой знаток во всём, что касалось природы мышления. – Разумихин с щелчком открыл портсигар и тоже принялся раскуривать папиросу. – А этим и Родька наш сильно интересуется… Не возражай мне, братец! Я в самом деле считаю тебя фигурой! Если хочешь, даже гением…

– Скажите, как интересно…

Учредитель говорил мягким спокойным голосом, лицо его оставалось радостным и безмятежным, однако при слове «гений», трубка его вдруг с треском выбросила настоящий сноп искр, а к потолку поплыло какое-то уж особенно густое, зловещее облачко.

«Бежать! Бежать отсюда как можно скорее! Ах, какой я дурак, что пошёл с Разумихиным…» – стучала мысль в голове Староверова.

– Профессор Вернер… Карл Иоганнович, меня ведь тоже считал способным… Хотел предложить работать среди своих учеников и соратников… Да только куда уж мне… Родька – другое дело! Правда, кое в ч`м их взгляды с Вернером различались… Да и интерес у них в том, что касалось эволюции человека, немного разнился.

– Господа, простите, но я не понимаю!..

Староверов хотел было встать, но в дверях моментально возникла широкоплечая, могучая фигура того самого человека в мундире военного покроя.

– А! Самохвалов! – воскликнул учредитель, продолжая дымить как пароход своей огромной, изогнутой трубкой. – Прошу вас, Родион Романыч, обратить внимание на этого господина. Вояка от бога! Участник войн на Кавказе и с турками… Рубака отчаянный! Настоящая гроза башибузуков! Кулаки пудовые! При этом человек добродушный, приятный собеседник… Кавалерист…

– Услышал шум и решил посмотреть, чего тут у вас, – и в самом деле, весьма приятным голосом, сказал этот самый Самохвалов, оставшись стоять в дверях. – А, что касается всех этих славословий в мой адрес, так весь наш полк был таким! Ах, доложу вам, прекрасный был полк! Удальцы там служили такие, что…

Самохвалов вдруг перестал говорить, махнул рукой и вытер слезу.

– Да кто я такой, чтоб с Вернером меня сравнивать? Что ты рассказываешь, Разумихин? Какой я там гений…

– Вернер, он умом тронулся, но умом гениальным. Вот представь себе, Димка – говорил он мне как-то, в кабаке «Муравей и пьяная муха» – у обычного человека нашего вида глаза наши, уши, кожа, язык и нос... Всё это как телеграфы, передают в мозг сигналы из внешнего мира. Как по проводам, понимаешь? И вот, значит, мозг, он не просто сигналы получает, а ещё и мышлением их обрабатывает. Как бы сравнивает с тем, что уже есть в голове, с опытом жизни... И картину мира строит, чтобы понять, что происходит вокруг, и что будет дальше… Понятно, что употребляются не только сигналы, полученные от органов чувств… Мозг использует опыт, полученный многими поколениями людей, посредством чтения книг, например… Ну тут все понятно… Все это в голове смешивается, и мозг как бы учится на своих ошибках... Вот так, по его словам, всё устроено… Это касаемо нас, обычных людей…

– А есть, стало быть, необычные, так понимать? – сказал появившийся в дверях, за спиной отставного кавалериста, высокий холёный мужчина, манеры которого тут же выдали в нём того самого Воронцевича, о котором Разумихин рассказывал недавно…

– Так в этом и есть главный фокус!

Приятель Староверова, всегда говоривший с невероятным энтузиазмом, речь которого отличалась ясностью и простотой, всегда полна была всяческих поговорок, шуточек и афоризмов, вдруг моментально преобразился… Обычное для его лица выражение иронического недоумения сменилось вдруг на серьёзную мину.

– А всему виной одна древняя книга! Вот что я думаю! Вернер случайно нашел её в библиотечном архиве.

– Что ещё?.. Что за книга такая? Та самая, что ли? Та, что пропала вместе с дневниками?! – спросил Воронцевич не слишком приветливым тоном. – Хотите сказать, что Вернер взял идею о… Да сами понимаете, о чём! Взял эту мысль из книги какого-то средневекового алхимика или оккультиста?

– Допустим, не какого-то… А выдающегося! И допустим, то, что прочёл он в книге, только дополнило его собственное открытие! Добавило ясности к его собственным исследованиям!

– Но почему он с вами не поделился этим тогда… Почему, раз вы были с ним столь дружны, он скрыл от вас, чем именно мозг обычного человека, так сказать, хомо сапиенса, отличается от мозгов человека более совершенного? Что в этом смысле было почерпнуто им из книги какого-то древнего автора?!

– Ну, тут-то загадки нет, – миролюбиво высказался учредитель. – Такие, как Вернер, часто бывают непроницаемы в своих истинных помыслах и намерениях… Ни для друзей, ни для жён, да, в общем, ни для кого на свете не открывают они потайную дверцу в своё особое знание… В своё таинственное и мрачное царство, проникнув в которое, можно запросто оказаться у самого края пропасти! Верно ведь я говорю, Родион Романыч?

Староверов вздрогнул, очнувшись от охватившего его оцепенения.

– Сидите, словно просватанный… Делаете вид, что ничего не понимаете…

– Зачем вы спрашиваете меня об этом? В чём ваш интерес? Я вот что пытаюсь понять! – взяв себя в руки, максимально хладнокровным тоном ответствовал Родион.

– Как это в чём? – тихонечко посмеявшись, сказал учредитель. – Помочь вам хотим… У нас возможности превышают ваши во много раз… Для нас невозможного мало…

– Чем вы хотите помочь?

– Сперва расскажите, что вам известно о том, что открыто было профессором Вернером… Вы ведь прекрасно поняли, что я имею в виду! Ну, хорошо было бы рассказать и о собственных ваших мыслях насчёт его странной теории… Карл Иоганнович ведь столкнулся в своей работе с некой таинственной, очень опасной силой… Думаю, вы в глубине души догадываетесь об этом! И ежели вы являетесь продолжателем Вернера, то вам одному с этой силой не справиться… Вот в чём вся штука!

– Кто вы такие, что я вам должен об этом рассказывать? – резко спросил Староверов, испытывая от чего-то прилив отчаянной храбрости.

– Допустим, мы люди, которым небезразлична ваша судьба и судьбы этого мира…

Прозвучавший голос принадлежал объявившейся подле Воронцевича женщине.

«Это и есть та самая Зотова… И она в действительности хороша…» – подумал бывший студент, на мгновение залюбовавшись стройной фигурой, облачённой в тёмно-синее платье, строгим взглядом, изящным изгибом бровей…

– А вы ведёте себя, словно рыцарь Айвенго в охваченном пламенем замке, средь звона мечей и секир… В окруженье врагов…

Учредитель сказал это с грустной улыбкой.

– В каком-то смысле, ваше положение похоже на, то, что сейчас прозвучало. – Это уже добавил от себя Воронцевич.

– Господи, Разумихин, зачем ты всё это сделал? Зачем привёл меня к ним? – спросил вдруг Староверов с ноткой отчаяния в голосе.

– Да вы ведь сами-с изволили раскрыть карты, Родион Романыч… В вашей статейке, что вышла под псевдонимом Раскольников, многое говорится о сверхчеловеке, о новых возможностях мозга этой таинственной разновидности людей… Делаются разные намёки о том, как можно их – этих самых новых людей – отличать от других… От самых обыкновенных.

– Вот оно что! Снова эта статья!

– Родька, не кипятись, ведь мы с тобой почти родственники! Неужто ты думаешь, будто я зла желаю тебе?

– Молчи, Разумихин, ты уж своё дело сделал… Что ж, теперь мне многое стало понятно, и я могу вам ответить! Да, было дело, указывалось в статейке – как вы изволили обозвать мою работу – что есть основания полагать, будто среди людей теперь существует некая особенная разновидность… Продукт эволюции человечьего рода… Существа лишь внешне похожие на людей, но обладающие невероятными возможностями и далекие при этом от общепринятых норм морали… Не признающие законов современного общества!

– Чем же они отличны? Надо полагать, интеллектуальной силой? – спросил Воронцевич.

– И этим, конечно, тоже, но прежде всего – невероятно эффективным мышлением. Особым устройством мозга, с более мощными связями между различными его частями, что позволяет работать быстрее и лучше! Возможно, у них есть доступ к некоему хранилищу знаний, неведомому обычным людям… Особенному пространству, не имеющему физического адреса, но всегда доступному для этих существ, подобно огромной невидимой библиотеке! Не знаю, как это у них называется… Может, эфир, а может быть, облако… Вернер считал, что человек находится на пороге эволюционного скачка. Он был убеждён, что мысль способна в своём развитии стать не просто результатом биохимических процессов в мозге… Служить не только для постижения мира, себя и других людей… А сделаться всеспособной силой, позволяющей покорить всё вокруг. Влиять на реальность посредством воли… Видел в этом небывалый прогресс… Уверен был, что подобная эволюция человека будет нести в себе положительные тенденции…

– А вы, значит, так не думаете? – спросил учредитель, занятый теперь освобождением трубки от пепла.

– Скорее всего, для нас ничего хорошего в этом нет… – Староверов говорил теперь не слишком уверенно. – Думаю, мы обнаружим себя в положении неандертальцев, оказавшихся в состоянии войны с более развитыми кроманьонцами. Как известно, неандертальцы эту войну проиграли и навсегда исчезли с лица планеты… Но только наше-то положение многократно хуже! Наше мышление ограничено, страдает предвзятостью и, если сравнивать нас со сверхчеловеком, мы мыслим линейным образом… В противоборстве против существ, обладающих более развитым мозгом, например, более совершенными лобными долями, ответственными за планирование и мышление… С более сильными синоптическими связями, позволяющими обрабатывать информацию намного быстрее и качественнее… Существами, способными включать определённые зоны мозга для достижения сверхъестественных способностей, например, для предвидения будущего или телекинеза… В подобном противоборстве у нас мало шансов на выживание…

– Да уж, – многозначительно высказался учредитель.

– Позволю еще заметить, что это было всего лишь умозрительное исследование! Я не являюсь каким-то там продолжателем Вернера… Откуда Разумихин взял, что я могу быть вам чем-то полезен, мне неизвестно…

– И даже о книге, которую Вернер использовал, вам совершенно неведомо? – поинтересовался Воронцевич.

– Первый раз слышу!

– Ну, а сами как думаете, есть какая-либо возможность отличить этих ваших загадочных сверхчеловеков от людей обычного вида?

– Может, и есть… Не знаю… Впрочем, о том, что среди людей существуют весьма опасные представители незнакомой нам и враждебной расы, есть немало сказаний, легенд и мифов… Да вот хотя бы те же вампиры! Хладнокровные и загадочные кровопийцы! О них известно ещё со времен античности…

– Ах, что вы говорите? Неужели вампиры?

Учредитель вдруг рассмеялся, переглянувшись с соратниками.

– Довольно странный пример вы нам привели, – заметил на это Воронцевич, лицо которого тоже выразило нечто вроде улыбки, правда, весьма холодной и сдержанной.

– А вы шутник, Родион Романыч! – погрозив Староверову пальцем, сказал учредитель. – Значит, статья ваша – умозрительный эксперимент, и более вы ничего не знаете?

– Ровным счётом! – уверенно сказал Староверов.

– Так вот что, милостивый государь…

Учредитель вновь посмотрел на своих приятелей, затем внимательно поглядел в глаза Родиона.

– Если вам вдруг потребуется наша помощь… Ну, скажем, случится, что-то такое, что приведёт вас в отчаяние и тревогу… Вы не стесняйтесь… Отыщите нас при помощи Разумихина… Будем рады помочь вам… Посодействуем в устранении любых неприятностей…

– Непременно воспользуюсь вашим добрым расположением, – вставая с места, кивнул Староверов.

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» январе 2025 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: