Мелодия Niente

Моя тишина

Моя тишина по имени Боль.
Сжатые губы, ладонь в кулаке.
Мелодия niente, аккорд номер ноль –
Ударами в правом виске.

Моя тишина по имени Вдох.
Воздух, который не хочет в меня.
Вселенная, где в каждом атоме – Бог,
Не знающий лени и сна.

Моя тишина по имени Путь.
Стёртая обувь, разбитый асфальт.
Залитая ветром ноябрьским грудь
И нáсквозь простуженный альт.

Моя тишина по имени Смерть.
Бронхи деревьев в рентгене ночном.
Ангел, решивший со мною взлететь
С раздробленным в клочья крылом.

Архангелу Михаилу

Мне бы твоё смирение
Черпать горстями и пить:
Редко молюсь на коленях я,
Плохо умею любить.

Снегом и свежими битвами
Дышит земля впереди.

Мне бы твоими молитвами
К рекам Эдемским прийти,
В сад, из которого вышли мы
Смертью и болью всё жечь.

Мне бы покаяться Вышнему
И – под твой огненный меч.

Божья коровка

И снежные пчёлы в ладонях, и белые тигры,
И тёплых метелей пуховые одеяльца,
И звёзд ледяных беспощадные длинные иглы.

Душа моя – божья коровка на краешке пальца.

Обочины. Слякоть. Галактики камня и пыли.
Сквозь выплаканное стекло считать километры,
Смотреть, как в асфальте загадкой осколки застыли.

Душа моя – божья коровка на краешке ветра.

И, будто травинка щекочет всё тело Вселенной,
В ней жизнь вызревает – так колос становится хлебом,
И хлеб раздаётся по кругу голодным и тленным.

Душа моя – божья коровка на краешке неба.

Последние капли и крохи Причастия – в сердце.
За то, что Господь приручил нас, мы в вечном ответе.
Всему своё время: зерну – спать в земле, песне – петься…

Душа моя – божья коровка на краешке

             31 дек./1 янв. 2011-2012

Молчание

                   Илье

Сказать, что в твоих глазах
каждый день,
как по графику,
ангелы умирают?

Сказать, что солнечный луч
(сиречь огненный столп)
не греет уже, а сразу
испепеляет?

Сказать, что воздуха рядом
так мало –
лёгкие кровью рыдают
от бешеной боли?

Сказать, что по всем словарям
моя нежность
зовётся гораздо проще,
а именно – паранойей?

Сказать, что снежинки
не просто тают –
кричат
на каждой точке
твоей ладони?

Сказать, что я знаю
все твои сны наизусть,
только имени
больше
не помню,
не помню.

Сказка о братьях

Старший мой брат трижды ранен навылет:
Все три были, как на подбор, греческие богини.
Я его буду гладить долго по уставшим больным вискам,
Петь ещё незнакомые песни, говорить о придуманных странах.

Средний ранен клинком на войне, да отравлен, как в старых романах.
Он хранит отпечатки дорог и дыхание светлых соборов.
Мы с ним рядышком сядем и будем всю ночь читать вслух
Под мурлыканье кошек и самого грустного блюза.

Младший, может, вернётся под утро, а, может, совсем не вернётся.
Разве многого ждёшь от пёрышка на ладони?
И какими травами вылечишь раны весеннего ветра?
Где мне взять эти песни и сказки, чтоб его, наконец, убаюкать?

...Что смеёшься, mein herz,
Что играешь моею тревогой?

Liebe

...потому что за мной не всегда есть последнее слово,
потому что за мной не всегда есть последнее дело,
потому что я вдруг оказалась, как нищий, без крова –
замерзаю без сил в этом городе остервенелом.

...потому что ты держишь все нити моей паутины –
я не сделаю вдоха, не слыша твоё «позволяю».
...потому что деревья мои, точно из пластилина,
на ладони твоей растекаются и умирают.

...потому что твой кофе всегда будет чуть горячее,
потому что рука не дрожит над бесформенным «Здравствуй»,
потому что твой день прибывает на четверть быстрее,
потому что ich liebe давно не рифмуется с счастьем.

Королевичи

Королевичей золотокудрых
Гладить, хрупких, по волосам.

Королевичей золотокожих –
По ладоням и тонким стопáм.

Королевичей золотокудрых –
Тёплым дымом в себя вбирать.

Королевичей золотокожих –
В бурю кос разнотравьем вплетать.

Королевичей золотокудрых –
Баловать и с ума сводить.

Королевичей золотокожих –
В дом осенней земли отпустить.

Versus

Моя кофейная церемония
Супротив твоей чайной –
Это стайка в двенадцать воробышков
Под крылом лебединой семьи.

Моя чернильная церемония
Супротив твоей музыкальной –
Это кран, подтекающий в ванной,
Против ливней в июльские дни.

Моя снежная церемония
Супротив твоего Альбиона –
Как намёк, что мой снег растечётся
По твоим ладоням опять.

Моя церемония жизни
Супротив твоих воскресений –
Это несколько ниточек к кукле,
Чтоб она смогла танцевать.

* * *

Там, где ты мне казался раем
Золотых тонкокостных запястий,
Не заметила: мы умираем –
Двое, но на едином распятии.

Солнце стало терять всю ласку,
разгрызая до боли кожу.
Мир потрескался, стёрлись краски
Для двоих на едином ложе.

Нам воздали по нашим желаниям
И по всем оскорблённым заветам.
Двое, но на едином дыхании
Дохрипим до зачатков рассвета.

Overlay

         Андрею Макарову

Я выучила эту смерть, как сказку:
Застывший в ожидании вокзал,
С деревьев облетающие краски
И неба потускневшие глаза.

Здесь даже ветер затаил дыхание,
И удивлённо замерла земля,
И трасса стала просто расстоянием,
И души – незаметнее нуля.

Мы, крошечные, в это поле вышли,
Где ни слова, ни мысли не нужны,
Где над, и сквозь, и между нами дышат
Святая бесконечность тишины.