Парис, троянский царевич

из цикла «Боги рядом»

 

На чтение потребуется 1 час | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск

 

 

 

Кто-то аплодировал, кто-то свистел. Александр получил из рук Приама свой треножник и отошел к отцу принимать поздравления. Он отдал Агелаю приз и обнимался со всеми, кто болел за него.

– Пойду к Агелаю, ополоснусь, – сказал Александр, – я найду вас здесь.

Он направился к Скейским воротам, когда его остановил Эней.

– Дуй отсюда подобру-поздорову, – сказал Эней скороговоркой, – тебя бить хотят.

Александр оглянулся и увидел царских сынов, направляющихся к нему. Впереди деловой походкой шёл сам Гектор, за ним Деифоб, Эзап и все остальные, не менее десяти человек. Позади старших бежали малыши с воинственными выкриками и палками в руках. Александр бросился к воротам и помчался к домику Агелая, что стоял невдалеке от дворца Приама, чтобы спрятаться в нём. Поняв его намерения, царские сыны бросились наперерез. Они сократили путь и оказались у домика одновременно с Александром.

– Что вам от меня надо? – закричал тот, прижавшись спиной к забору. Отступать ему было некуда. – Я все делал честно.

– Проучим тебя как следует, чёртов каменотес, чтобы не лез, куда не просят, – сказал Гектор, подступая к нему. – Всякая деревенщина будет призы брать.

– Мне царь разрешил участвовать, – защищался Александр.

– Самому думать надо, – сказал Деифоб и ударил Александра в челюсть. Тот пошатнулся и ногой отбросил Деифоба в сторону. Началась беспорядочная драка. Гектору удалось бросить Александра на землю, но тот увлёк за собой одного из братьев.

– Геленом прикрылся, гад, – прошипел Гектор, норовя ударить Александра ногой.

Александр извивался, как уж, прижав к себе Гелена, но всё же удары достигали его. Ему пришлось бы плохо, но неожиданно раздался женский выкрик:

– Немедленно прекратите. Что тут у вас происходит?

Рядом с ними стояла царская чета с Агелаем.

 

– Немедленно прекратите, – повторила Гекуба.

– Гектор, объясни, что происходит, – сказал царь. – За нами прибежал Агелай, говорит, вы Александра бить хотите.

– Он нечестно бежал, – заявил Гектор, – дорогу мне преграждал. Надо было переиграть.

– Свидетелей того, что он мешал тебе, не было, – сказал царь, – и нам решать, переигрывать или нет.

– Я не мешал ему, – сказал Александр, поднимаясь с земли, – Всё было по правилам.

Александр стоял рядом с братьями, и Гекуба переводила взгляд с одного брата на другого. Они были разными, но какое-то неуловимое сходство объединяло их… И Александр не был исключением среди них.

– Агелай, кто он? – спросила Гекуба, обратясь к садовнику.

– Сосед мой, – сказал Агелай, заметно побледнев.

Гекуба подошла к Александру и наклонила его голову.

– Это Парис, – сказала она, – его родинка за ухом. Я помню её. Я поцеловала Париса в родинку, когда отдавала его тебе, Агелай.

– Нет, нет, сударыня, вы ошибаетесь, – вскричал Александр. – Я – его сосед. Мой отец – Федр, каменотёс, мать – Флора. У меня жена Энона и родилась дочь Лана. Вы ошибаетесь. Я не знаю никакого Париса. Да вот мой отец с братьями, – он кивнул в сторону Федра с сыновьями, бегущих к ним.

– Александр, что ты натворил? – воскликнул Федр. – Мне говорят – иди, он с царскими сынами дерётся.

– Александр ни в чём не виноват, – сказала царица, – а вот чей он сын, мы хотим выяснить.

– Сейчас мы все узнаем, – сурово сказал царь. – Расскажи, как было дело, Агелай, всё расскажи.

– Прости, царь, старика, – бросился на колени Агелай. – Жалко нам стало дитятку, вот жена-покойница и говорит: отдадим его соседке, у неё младенец помер.

– И отдали?

– Отдали, царь. Александр – он и есть то самое дитя, Парис, значит.

– Ерунда это, – забормотал Федр. – Не может такого быть. Жена бы мне всё рассказала.

– Договорились, что Флора ничего не скажет. Тот младенец-то удохся, его не вернуть. Ну, Флора и рада была, что есть ему замена.

– О Боги, – воскликнул Федр, – значит, я растил царского сына?

– Выходит, так, Федр, – сказал царь. – Свершилась воля Богов, наш сын остался жив и вернулся к нам.

– Слышал я, что младенца отнесли на Медвежью гору, – сказал Федр. – Будто бы дурной сон царице был. Так значит, Александр – тот самый младенец?

– Тот, Федр, тот, – плача говорил Агелай. – Жена моя, покойница, его бедоносцем ещё прозвала. Так и верно – покормила его грудью, да и заболела вскоре той самой грудью, и не стало её.

– Что ты, старый, говоришь, – вскричал Александр, – не бедоносец я. От меня Флоре или Федру разве плохо? Или Эноне?

– Кто знает, что дальше будет, – плача проговорил Агелай.

– Отец, – сказал Эзап. – Не можем мы его взять во дворец, хотя бы он был действительно нашим братом. Беда к нам через него придёт. Я знаю, я чувствую – сон твой, мама, пророческим был. Остерегаться нам надо его. Пусть живёт своей прежней жизнью, раз Боги оставили ему жизнь. Но во дворец, в семью нашу его брать нельзя.

– Да я и сам не хочу, – воскликнул Александр. – Мне в горах хорошо, я в городе и жить-то не смогу. Я скот привык пасти.

 

– Ну, какой же он бедоносец, – говорила между тем Гекуба, поглаживая Александра по голове. – Такой статный, видный вырос. Почудилось мне тогда. У рожениц порой совсем ум за разум заходит. Если Боги нам его возвратили, так разве можем мы его оттолкнуть?

– Где он будет жить, это мы позже решим, – сказал царь. – А сейчас иди, Парис, обнимись с Федром и своими прежними братьями, попрощайся с ними. Теперь ты наш, ты – царский сын.

Александр обнял Федра и братьев.

– Федр, братья, я же люблю вас, – говорил он, едва не плача.

– Такая семья у нас была, – всхлипывал Федр, утирая слёзы – и вот потеряли мы тебя нежданно-негаданно.

– Ты для меня всегда батей останешься, а Флора – мамкой моей. Никуда вы из моей жизни не уйдёте. Я вас любил и буду любить.

– Спасибо, сынок, – всплакнул Федр. – Пойдёмте, сыны, – обратился он к сыновьям, – выпьем по чарке, праздник-то продолжается. И согнувшись по-старчески, в обнимку с сыновьями он пошёл к воротам.

Гекл обернулся и посмотрел на Александра. Его грубое лицо исказила боль, а по щекам текли слёзы. Он хотел что-то сказать, но не нашёл слова и только махнул Александру рукой.

– Прости, Парис, по дурости мы на тебя напали, – сказал Гектор, подходя и обнимая своего обретенного брата. – Конечно, ты не мешал мне бежать. А если у меня нога подвернулась, то ты тут совсем не виноват.

За Гектором к Парису подошли и обняли его и другие братья. Только Эзап с мрачным видом стоял в стороне.

– Идёмте на луг, сыны, – сказал Приам, – продолжим наши соревнования. Народ-то небось волнуется – куда все подевались.

И они отправились вслед за Федром к Скейским воротам.