Гости из прошлого

	Поделиться:

 

 

 

Этот текст в полном объёме в журнале за декабрь 2022:

 

На чтение потребуется полчаса | Цитата | Подписаться на журнал

 

 

 

 

…Не знаю, как вы, а я провёл своё детство, говоря на языке нашего редко трезвого учителя обществоведения, в «режиме перманентного антагонизма состояний», то есть в постоянно меняющемся климате отношений ко мне со стороны всего остального мира, включая ушибы и нарывы в самых неподходящих для этого местах: на переносице, между глаз или под резинкой трусов.

Состояние моего настроения меняется за один день примерно десять раз, и то при условии, что друг Юрка из-за речки не позовёт запускать у него на огороде ракету или взрывать за амбаром бомбу. В прошлый раз ракета упала на клумбу под окнами сельсовета, а от разрыва Юркиной бомбы у их коровы Басры пропало молоко. Правда, сегодня молоко к ней в вымя вернулось, но какого-то странного жёлтого цвета и с запахом нагадившего борова Андрюхи, которому удалось прорыть ход под продуктовый склад сельпо и натрескаться там овощей до полного изнеможения.

…Директор нашей школы Шахвердыев сначала обещал жениться на своей секретарше Лидочке, но потом, в связи с какими-то тёмными делами на складе районо, полностью попал под обаяние завсельмагом Добрецовой-Матюшко, у которой ещё за два месяца до этого стал расти живот. Лидочка над Добрецовой смеётся, в магазине того и гляди начнутся митинги, а Шахвердыев по-тихому удалился к себе в Башкортостан. И надо сказать, похожие истории в нашем селе уже случались, и всякий раз при участии представителей южных регионов нашей бескрайней страны, «над которой никогда не заходит солнце». Только вот до солнца не дотянуться, а потому мы с Юркой решили дотянуться до Москвы, а конкретно до Совета национальностей. Мы, честно поведав о специфике местной демографии, попросили депутатов организовать сбор средств в фонд создания в нашей деревне Передница детского фонда, который необходим для создания у нас частного детского сада с «кавказско-азиатским уклоном». Ещё на наше с Юркой настроение сильно влияет механизм спуска воды из нашего пруда: вчера в обед мы перешли его, не замочив трусов, а поздно вечером в нём утонула колхозная корова. Молва гудит, что во всём повинен председатель сельсовета Кабанин, а вездесущие старухи утверждают, что это вредительство со стороны соседней Ясной Поляны, где пруда нет вообще, и, в целом, с водой напряжёнка.

Но самым памятным изменением наших настроений мы считаем шум вокруг конфликта, произошедшего возле дверей клуба при запуске публики на просмотр художественного фильма «Фантомас разбушевался», во время которого пожилой скандалист и бывший сельповский бухгалтер больно ударил Юрку локтем под ребро, за что первым поднявшийся к дверям клуба Юрка, оказавшись на высотке крыльца, ловко высыпал бухгалтеру на воротник порошок для возбуждения чёса. Что потом было! Разбушевавшийся Фантомас отдыхает…

Каникулярное лето пролетает быстро! Отдав в этом себе самый полный отчёт, мы с Юркой установили на коньке его избы громкоговоритель, в который регулярно орали: «Минул ещё один час летних каникул!» или «Безвозвратно канули в бездну безвременья ещё шестьдесят минут июльского блаженства!». Иногда мы при этом нарочито плакали и умоляли Леонида Ильича отодвинуть график начала учебного года. Прошения к генсеку были примерно такого рода: «Лёха, блин! Дай отсрочку хотя бы на неделю! Танька с железнодорожной казармы уже в восьмой класс перешла, а мы её ещё пощупать не успели!». Моей бабушке эти наши мольбы очень скоро надоели, и она, выйдя на крыльцо, давала нам советы примерно следующего содержания: «Что вам Танька? У ней и титьки-то ещё не выросли. Вы к Орине с Прогону валяйте! У ей вон буфера на повороте заборы лущат!». К Орине нам с Юркой было рано, её обхаживали пацаны постарше, что готовились в армию. Нет, мы в свои 15-16 их не боялись, потому что были от природы крупнее и злыми до драки. В этом смысле нам было в деревне скучно, потому что нас все местные задиры откровенно избегали, и мы ходили драться в соседнюю Алексеевку. Но Алексеевка считалась выселком из нашего села, а потому вскоре мы обнаружили там тьму своих родственников, драться с которыми не полагалось. Наоборот, однажды они пришли к нам в гости, и наше село стало, как на 7 ноября: шумным, весёлым и красивым.

Так мирно и весело протекала наша жизнь. Но скоро Юрке пришла повестка явиться в военкомат, где ему дали предписание сначала на медосмотр, а потом – в призывную комиссию. Забрали его в инженерные войска в ГДР, откуда он прислал мне фото. На нём я увидел весьма измождённое лицо и грустные-прегрустные глаза. Он написал мне оттуда: «Помни, Витька, самое херовое здесь не плохая кормёшка, не недосып и зимний плац. Есть такое сладкое слово «Свобода», которую мы с тобой так любили. И которой здесь совсем нет». Юрка из армии не вернулся. Он остался лежать под Дрезденом, где усмирял «беспорядки». Им запрещали применять оружие, даже дубинок не дали. И во время одного из таких «противостояний» пожилой бюргер, наверняка из фашистов, коротко ударил его шилом в сердце. Крови – капля, а жизни – на три секунды. Помнится, я тоже выразил желание служить в Германии, но меня не пустили… офицеры из КГБ, которые усмотрели в моём поведении «нежелательные мотивы». Может, правильно и поступили, а то сидеть бы мне сейчас не в кресле уютной лоджии, а на узкой шконке сырой комнатухи с низким потолком.

…Прошло много лет. Юрки мне не хватает до сих пор. Словно отрезали что-то от организма, какую-то важную его часть. Иногда он мне снится и говорит, что, мол, детство давно прошло, что уже пора завязывать с грустью, что все там будут, просто каждому своё время, в том числе и мне. Юрка был циником в хорошем смысле слова. А ещё он был моим единственным другом… на всю жизнь.

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в декабре 2022 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: