Избранное

* * *

Разум спит и не спит
В покровах сновидений,
Как монашеский скит
После всенощных бдений.

И к нему, не спеша,
Вдруг слетаются мысли,
Словно чья-то душа
Из таинственной выси.

И плетет кружева
Невесомое слово…
Значит – вера жива,
Значит – снова и снова
Будет все по любви –
И надежды, и строчки,
И кудряшки твои
На помятой сорочке…

* * *

Жизнь мою – Любовь мою и Золушку
Отпевает в роще соловей…
Узнаю Россию не по солнышку,
Что бликует в золоте церквей.

А по вере – истовой и ласковой,
По березкам над лесным прудом,
По застольям с песнями и плясками
В честь добра, добытого трудом.

По разливам – шириной с Америку,
По живой, дымящейся меже,
По тому ромашковому берегу,
Что навек причалился к душе.

По звенящим зорькам над покосами,
По хрустальным капелькам росы,
А еще – по небу над погостами
Чистотой молитвенной слезы.

И, благодаря моим бессонницам,
Вышившим все это на холсте,
Узнаю Россию не по звонницам,
А по голубицам на кресте…

* * *

Не сладилось…
Такая вот история…
Заплаканный платочек у лица.
Моей любви земная оратория
Исполнена пред небом до конца.

Мы были непреклонными и гордыми…
Увы, судьба не многим дорожит!
И только боль последними аккордами
Дрожит еще под ложечкой, дрожит…

* * *

А нам не помешало бы,
Приблизив текст к лицу,
Унизиться до жалобы
Всевышнему Творцу.

За то, что бесов слушали,
Предав саму Любовь,
За то, что храмы рушили
И возводили вновь.

За то, что удаль бравую
До срока не спасли,
За то, что веру правую
По скупкам разнесли.

За то, что в мир не подали
Единого гроша,
За то, что души продали,
Божественно греша.

За то, что грызли дерзостно
Самих себя живьем,
За то, что жили мерзостно
И все еще – живем…

* * *

Я наливочки налью
До краев приличия,
Молча трубочку набью
Манией величия.

Сяду к столику бочком
Под мыслишку шалую
И душистым табачком
Сам себя пожалую.

Вскрою рыбку до костей –
Пряную, жирнючую…
Не принес бы черт гостей
По такому случаю.

Ведь поэту одному
Очень даже славненько.
Ни души во всем дому,
А во мне – подавненько.

Впрысну в трубочку огня,
Ради озарения…
Праздник нынче у меня –
День стихотворения!

* * *

Запенилась черемушка
У старого крылечка –
И отступила дремушка
От спавшего сердечка.

Теперь все будет ладненько –
Жужжать, порхать, кружиться…
И мимо палисадника
Никто не пробежится.

Ломайте, коли нравится,
Но только осторожно…
Она с потерей справится –
И не с одной, возможно.

Она все стужи вынесла,
Метели отвлекая,
Она для счастья выросла –
Судьба ее такая…

Я помню грусть сердечную,
Когда, склонясь от боли,
Ее на память вечную
Сажала баба Оля…

* * *

Ныряют с крыльца в рассветы,
Тропинки в росе торят…
Живут на Руси поэты,
Не ведая, что – творят.

С безверием сводят счеты,
Мируют между людьми –
Веселые звездочеты,
Счастливцы всея любви.

Не хнычут, когда им больно,
Ломаясь в силках молвы…
Но краток их век юдольный –
Увы нам, увы, увы!

И грустной небесной кромкой,
Как будто порвав струну,
Уходят они негромко
В закатную тишину.

Как реченьки, убывают…
Их попросту, всех подряд,
Забвением убивают,
Не ведая, что творят…

* * *

– Здравствуй!
– Здравствуй!
– Как дела?
– Да, лет двадцать не видались…
…Отмечтались, отлетались,
Дотянули до стола,
Приземлились…
– Ну, держи!
– За нее давай, за встречу!
– Быть добру, я не перечу…
– Расскажи, брат, расскажи…
– О, да мне уже пора!
– Черт, я тоже припозднился!
– Да, ты мне сегодня снился…
– Ну а ты мне, брат, вчера…
– Как воинственны года!
– Но они же покорились!
…Вот и все – наговорились
И, возможно, навсегда…

* * *

К сожалению, не было клева,
И давно занемела рука…
Словно лики Андрея Рублева
Отражались в реке облака.

Как светла глубина этой выси –
Даже в тучах чумных комаров…
И стрекозами маялись мысли
О зеркальности бренных миров.

День сомлел, убаюкав надежду,
Грустно ивы роняли слезу…
Ну а все-таки, что же там между –
Небом сверху и небом внизу?

Эх, еще бы единственный часик!
Тихо, тихо – постой, брат, постой…
Ну а между – словился карасик,
К сожалению, не золотой.

* * *

Эти мысли не лишни
В светлых думах о Нем,
Если вспыхнули вишни
Животворным огнем.

Если девичьи челки
Распушил ветерок,
И веселые пчелки
Озаботились впрок.

Если солнечный зайчик
Все стекляшки нашел,
Если бегает мальчик –
И ему хорошо.

Если праведной властью
Стало свято в миру,
Если все – по согласью,
А еще – по добру.

Если грусть отлучилась
В кельи всенощных книг,
Значит – все получилось,
Ну, хотя бы – на миг…

* * *

А пташки все ниже и ниже –
Туда, где спасительный кров,
А тучи все ближе и ближе –
Как стадо бодливых коров.

Суровы природы законы –
И день в одночасье потух…
Как будто в глухие загоны
Загнал их сердитый пастух.

Сначала казалось, что мимо…
Но вот уже, вслед за тоской,
Огромное серое вымя
Нависло над тихой рекой.

И тут началось – да такое…
Сварлива небесная спесь!
Как будто все горе людское
Решило отплакаться здесь.

И, черпая лодочкой воду,
Я понял с грехом пополам:
«В такую шальную погоду
Нельзя доверяться волнам…»

* * *

Вот и все произошло,
Будто верой освятилось –
Даже солнышко взошло
И куда-то покатилось.

Вот и ласточка с утра
Прямиком взялась за дело –
И дремавшие ветра
Звонко крыльями задела.

Ведь у пташки свой резон –
Чтобы там, с небесной кручи,
Сдуть за самый горизонт
Все сомнения и тучи.

Чтобы даже хмурый лес
Сбросил грусти одеяло,
Чтобы землю от небес
Ничего не отделяло.

Вот и все произошло –
За мгновением мгновенье…
Просто в мире дождь прошел,
Будто в Храме омовенье.

* * *

Нагромоздились, как торосы,
Грозя пробоиной уму,
Мои проклятые вопросы:
Куда, зачем и почему?

Я стал доверчивей с годами…
И, от надежды отлучен,
Мой верный бриг, затертый льдами,
На катастрофу обречен.

Куда? Ах, если бы мы знали
Свой путь – хотя бы до звезды…
Тогда бы парусник не гнали
И век не ведали беды.

Зачем? Вопрос, конечно, праздный
И не по адресу возник…
Ведь этот мир многообразный
Для мирозданья – только миг.

Но – почему? Ответ на это
Нам вовсе знать не суждено…
Увы, но после вспышки света
Всегда становится темно.

* * *

Будто высохла вдруг криница…
Боль моя, ты причаль, причаль!
Как Туринская плащаница,
Спеленала весь мир печаль.

Светел образ в каморке тесной –
Всех прозрений моих венец…
Жду звезды, как любви небесной,
Без которой нам всем – конец.

В этой жизни – по счастью, тленной –
Жизни нет, как зимой в саду…
Я один посреди Вселенной
И давно никого не жду.

Постучались в окно синицы –
Просят хлебушка, чуть дрожа…
Как болит на страстной седмице
Изрубцованная душа!

* * *

Я насмерть к этой памяти приник…
Дом бабушки срубили на пригорке,
А прямо под пригорком был родник –
С навесом на единственной подпорке.

Его струя звенела серебром…
Конечно, в жизни – каждому виднее,
Но по воду я бегал не с ведром,
А с кружкой, полюбив похолоднее.

Он все изведал на своем веку –
Нарадовавшись всласть, нагоревавшись…
И парочки стекались к ручейку –
Испить святой воды, нацеловавшись.

А рядышком черемушка цвела,
И ласточки по гнездышкам спешили…
И мы свои душевные дела
У этого чистилища вершили.

…Казалось, целый мир как будто сник,
Когда мне показалось на мгновенье,
Что он иссяк – тот бабушкин родник,
Где я горстями черпал вдохновенье.

* * *

Травинку сразу не помять,
Когда на ней не потоптаться…
И это следует понять –
Или хотя бы попытаться.

Травинка выживет – она
Оправится от смертной боли.
Ее безвинная вина
Лишь в том, что выросла не в поле.

А на тропинке к большаку,
Людьми протоптанной упрямо.
Все было на ее веку…
Ну – наступили!
Что за драма?

Спешите, люди, путь далек –
Чем ближе к небу, тем тревожней…
Вот рядом вырос василек –
С ним, попрошу, поосторожней!

* * *

Давай уедем в никуда,
Пока еще пылит дорога…
Пусть нам помашут у порога
Осот, пырей и лебеда.

Давай уедем в никуда,
Где нас пока еще не ждали…
Пусть в эти сумрачные дали,
Увы, не ходят поезда.

Давай уедем в никуда,
Откуда глупо возвращаться…
Пусть даже не с кем попрощаться
На эти долгие года.

Давай уедем в никуда –
Помянем всех и всех забудем…
Давай!
…И вовремя прибудем,
И опоздаем навсегда…

* * *

Теперь все это очень далеко –
В запасниках божественного цвета:
Черемухи парное молоко,
Вскипевшее на угольках рассвета.

Я помню, как ложилась акварель
На этот мир – от края и до края…
И пела соловьиная свирель
В честь моего семнадцатого мая.

С тех пор я много всякого сличал –
Убогий странник, по земле прошедший,
Но красоты подобной не встречал,
Хотя всю жизнь искал, как сумасшедший.

И вдруг вчера, гуляя над рекой,
Увидел я, предавшись умиленью,
Знакомый цвет, но чуточку другой –
С годами краски блекнут, к сожаленью.

* * *

Что такое жизнь? Всего лишь дверь
В млечный мир божественных видений –
Череда бесчисленных потерь
Ради пары-тройки обретений.

Обретений Веры и Любви –
Двух богинь, которые хранили…
Потому и были мы людьми,
Что в беде надежд не хоронили.

И, конечно, что молва не вей,
В этой благодати первозванной
Обретенье Родины своей,
Как души, вовек обетованной.

* * *

Природа выяснит сама –
Кому и что она давала…
По счастью, в гриднице ума
Поэзия не ночевала.

Но ты их в этом не вини –
Так повелось, не обессудьте…
Ведь слишком разные они –
И по призванью, и по сути.

Их то разводит, то влечет,
Но эта истина сурова:
Одни – боготворят расчет,
Другие – без ума от слова.

Им в полюбовники нельзя,
Но мир смирился понемногу:
Они – заклятые друзья
И друг без друга жить не могут!