Миниатюра (записки жены снайпера)

С утра был очень странный звонок… Как обычно, я сидела на работе – новая должность в новой компании казалась мне скучной и убогой, но из прежней я ушла, потому что не могла уже больше работать переводчиком. Сам процесс передачи тех же самых мыслей словами другого языка заставлял ощущать свою никчемность, неспособность ни на что более, кроме как повторение уже однажды сказанного. Впрочем, после увольнения мне неоднократно пришлось вспоминать слова нашего незабвенного преподавателя, без конца повторяющего, что диплом об окончании иняза – это филькина грамота, которая не даст нам в жизни ровным счётом ничего. Однако в совокупности с любым другим образованием откроет самые далёкие и невообразимые горизонты. Переводчиком я более работать не планировала, а никакую другую должность кроме административной получить не было никакой возможности, поэтому и пришлось ухватиться за место секретаря в иностранной компании с перспективой повышения.

В тот день работы было на удивление мало, я лениво отвечала на звонки, поглядывая в окно и на часы. В очередной раз я сняла трубку и представилась, но услышала на том конце провода щемящую тишину. Я повторила приветствие, которое оборвала на полуслове:

– Привет, – послышался как всегда приглушённый ТВОЙ голос.

Я поперхнулась и замерла с трубкой в руке, ощущая, как мир вокруг опрокидывается и льётся на меня сверху, проникая насквозь. Вселенская боль оглушила мой разум, и я сжимала спасительную трубку, шепча про себя: «Ну, давай, скажи еще что-нибудь. Ведь это мне не почудилось – не могло почудиться!».

– Алло! – на том конце уже в который раз пытался докричаться до меня позвонивший. – Девушка, алло! Вы меня слышите?

Я сбросила звонок и вышла в коридор отдышаться. Я схожу с ума. Очень хорошо. Ну, слуховые галлюцинации – это ещё не так страшно. В конечном счёте, мало ли что там мне могло почудиться. Вот если бы явление во плоти – тогда точно только галоперидол. Впрочем, что там мне говорили про работу мозга? Со сбоями работает…. Я потёрла виски и вдохнула прохладный, прокуренный охранниками воздух. В конце концов, ничего же страшного не произошло. Ну, подумаешь, померещилось там что-то… я вот у лора давненько не была, даром что с детства отитом страдаю. Надо при случае обязательно навестить.

Смена обстановки подействовала отрезвляюще, и я с новыми силами приступила к работе, выкинув на время из головы этот эпизод. Впрочем, несколько дней спустя меня снова огорошил ещё один, не менее поразительный звонок.

– Ты в курсе, что сестра родила? – с места в карьер, даже не поздоровавшись, брякнула Анька.

– Поздравляю, – хмуро заметила я.

– Мальчика.

– Замечательно.

– 14-го.

– Когда?! – вскрикнула я, задворками сознания изо всех сил стараясь подавить рвущееся наружу желание тут же всё ей рассказать.

– 14-го, кажется, на той неделе, а что?

– Да нет, ничего. Как назвали?

– Думала либо Димой, либо Виктором, либо Александром – в честь папы, но остановилась на Ярославе.

– Почему именно Ярослав? – в таких ситуациях жизнь научила меня не выказывать излишнюю осведомленность.

– Диме имя это очень нравилось, она говорит, он так сына планировал назвать.

Браво! Наверное, никогда в жизни я не научусь уважать людей, не способных ни на одну самостоятельную мысль, ни на одно собственное и независимое мнение. Мама говорит, я стала чрезвычайно агрессивной. Именно поэтому я и одна. Может быть, она и права, только, думается мне, не в этом тут дело. Кого, скажите вы мне, стоит в наше время уважать до такой степени, чтобы потратить на этого человека своё личное время? Интересная мысль проскользнула у Льюиса в его «Письмах Баламута», что, дескать, человек распоряжается временем так, словно это его собственность, не желая уделять его всем подряд, и что это-де на руку нечистой силе. Что люди-де ценнее какого-то там времени. Ха! Иногда я оглядываюсь вокруг и вижу вполне, может быть, неплохих людей. Добрых даже, я уверена, отзывчивых – местами и временами – где-то интересных и эрудированных. Но чтобы отдать им вот так вот за здорово живёшь кусок своей жизни, пусть хоть и очень маленький – с какой, спрашивается, стати? Мне становится с ними скучно. Раньше было больно, а теперь вот скучно стало. Мама величает некоторые не приятные ей черты людей мещанством – любовь отца к грибочкам и соленьям, например, я же не вижу в целом в любом отдельно взятом человеке ничего такого, что могло бы меня заинтересовать, пусть и на ничтожные десять минут. Есть люди глубокие, их хочется познать, работу их разума хочется проецировать на свою жизнь – но ведь для этого есть книги. Скажите мне честно, когда в последний раз вы встречали подлинно интересного человека? Не такого, с которым можно скоротать досуг, чтобы только не быть одному, а который может тебя возвысить и чему-то научить. А есть ли такие вообще? Я ведь и сама не такая. Горько и противно.

И тем противнее осознавать, что некто, с ещё более мелкой сущностью, нежели твоя собственная, без зазрения совести крадёт твои мысли, твои сокровенные идеи и воплощает в своей жизни с самым независимым видом, словно это ему самому пришла в голову подобная светлая затея. Назвать сына Ярославом! Да я грезила об этом последние несколько лет, хотя Димка мечтал назвать его Денисом – в честь среднего брата. Насилу отговорила: хватит нам Денисов в родне, да и смерть у него была слишком ранняя и неожиданная…

Лара, ты хочешь украсть мою жизнь? Сомневаюсь, что тебе это удастся…