Миниатюра (записки жены снайпера)

Ему стало значительно лучше, и он прекратил свои бесконечные путешествия по клиникам, переехав жить на квартиру Кешкиного отца в Москве. Все выходные мы проводили вместе, хотя он всё больше предпочитал торчать на работе. А однажды просто вернулся домой, молча сел, уронил голову на руки и затрясся в беззвучном рыдании. Я подбежала к нему, обняла, зашептала что-то ласковое, но он только глухо выдавил:

– Тимур пропал.

– Так ты поэтому на работу вышел? – выдохнула я.

Он часто закивал и поднял на меня совершенно сухие глаза. Его всего колотило, как под током.

– Давно он пропал? Запил, поди, – попыталась утешить его я, а он изо всех сил старался со мной соглашаться в попытке отогнать дурные мысли.

– Неделю уже нет, я в розыск сегодня подал…

Через полчаса он вполне закономерно свалился с острой сердечной болью, а я рухнула на колени перед иконами, умоляя Бога лишь об одном – чтобы Тимур поскорее нашёлся: Демин не мог больше работать в таком ритме.

Он проснулся часа через два и тут же схватился за телефон:

– Мне звонили?

– Да вроде, нет, – пожала я плечами. – Я отключила звук, чтобы тебе не мешали.

– Зачем?! – заорал вдруг он и изо всех сил шарахнул кулаком об стену. – Здесь пропущенный вызов!

– От кого?

– От них! Они снова звонили! Они звонят мне каждый день! И я не имею права не брать трубку!

– Зай, ты о ком? Это чеченцы, что ли?

Внезапно он отшвырнул телефон в сторону и откинулся к стене. Глаза его заволокло туманом, они потемнели и неожиданно наполнились слезами. Он подобрал телефон с пола и протянул его мне:

– Посмотри, пожалуйста, там есть пропущенный вызов?

– Только от твоего бухгалтера и от меня…

– Никаких новых номеров нет?

– Нет. Зай, в чём дело вообще?

Он встал, прошёл к столу, достал из ящика ворох каких-то помятых и местами разорванных бумаг и протянул их мне:

– Это распечатки моих звонков за последние полгода. Специально запросил у «Билайна». Там нет ни одного незнакомого номера – только твой, Ларкин ну и по работе несколько. Всё. Но они каждый день продолжают мне звонить.

– Может, звонки идут каким-то образом мимо канала регистрации мобильного оператора?

– Лен, о чём ты вообще говоришь? Ты разве не понимаешь?

– Нет… А что такое?

– Я сошёл с ума. У меня шизофрения и галлюцинации. Один раз они мне позвонили, это совершенно точно, вот этот звонок, – и он ткнул дрожащим пальцем в одну из бумаг. – Но больше они мне не звонили ни разу. И тем не менее я разговариваю с ними каждый божий день. Каждый день они мне угрожают.

– Зая…

– А ещё ко мне стали приходить какие-то люди.

– Что за люди?

– Заходят в палату, станут в углу где-нибудь и молчат. А то дети с мячами приходят и пытаются со мной играть. Даже клоун один раз приходил.

– Дим, ты не хочешь обратиться к врачам?

– А чем они мне помогут? Пропишут лекарства? Я и сам их себе могу выписать.

– И что ты намерен предпринять?

– Да ничего. Всё равно скоро умру, зачем что-то предпринимать вообще?

– Ты совсем обо мне не думаешь?

– Отчего же… Тебе давно пора бросить заниматься этими глупостями и найти себе нормального мужчину. Я тебе не пара. Ещё неизвестно, как я переживу пересадку.

– Ты всё-таки решил её сделать?

– А у меня есть варианты? Надо где-то достать полтора миллиона на операцию, чтобы не стоять в очереди несколько лет…

– Продай «ауди», нам сейчас не до роскоши, можно купить что-нибудь попроще.

– Нет. Если потребуется, я лучше дом продам. Сейчас пока землю выставил.

– Мы же огородом хотели там заниматься…

– У меня другой участок есть, после одной из командировок как-то раз дали, когда наличных у них не было. В элитном районе. На оплату пересадки точно хватит.

– А дом тогда зачем продавать? Ты уже оценщиков, что ли, вызывал?

– Вызывал. Не будем там жить.

– Но почему?! Ты же сам с нуля его строил! Тебе не жалко собственный труд?

– Нет. Я строил его для другой женщины. Я не хочу, чтобы ты жила в нём с ощущением того, что построен он был не для тебя.

– Зая…

– Всё, не будем больше об этом.

На следующий день я позвонила в научно-исследовательский институт при клинике Мясникова, и волею судьбы трубку взял руководитель лаборатории. Мы долго беседовали с ним о кардиомиопатии и возможных способах её лечения, и он с прискорбием сообщил мне, что пересадки на сердце в последнее время не проводятся вовсе, поскольку был изобретён кардинально новый способ лечения сердечной недостаточности, который обходится пациентам как минимум вдвое дешевле. Им стал сетчатый каркас, надеваемый на сердце и предотвращающий дальнейшую дистрофию сердечной мышцы. Я тут же перезвонила Демину и рассказала ему эту радостную новость, которую он, впрочем, воспринял на удивление равнодушно:

– Там посмотрим. Тимура нашли.

– Жив?! – всего одно слово выдохнула я.

– Застрелен. Труп нашли в лесу. Милиция подозревает карточный долг…

– А ты?

– А что я? Этого следовало ожидать. Всё к тому шло.