Миниатюра (записки жены снайпера)

Фраза «я без тебя не могу» стала казаться мне в последнее время смешным и нелепым театром. Глупые влюблённые девчонки, хныкающие в подушку о своей несчастной любви, ничего не знают об этой фразе. Они лишь оплакивают свою девичью гордость и невозможность получить желаемое прямо здесь и сейчас. Вот если бы умерла их мать, тогда бы они и вправду поняли, что значит «не могу жить». Впрочем, как я уже и сказала, эта фраза попахивает маразмом и лицемерием, ибо все прекрасно могут обходиться без всех. Даже если в один миг вдруг погибнет вся твоя семья, ты всё равно выкарабкаешься со временем и привыкнешь к обстоятельствам. Человек – очень живучее существо.

Я разлюбила тебя, Демин. Нет, только не пойми меня неправильно. Ты навсегда останешься жить внутри меня частью моего организма, я никогда не смогу тебя забыть и никогда не смогу испытать к другому мужчине то, что пережила по отношению к тебе. Но ты уже больше не вхож в мой мир, тебе закрыта дорога в мою жизнь. Мне надоело обниматься с каменным цветком. Хотя и живые мне не доставляют никакой радости. Как бы не хотелось мне временами снова выйти замуж и ощущать рядом кого-то живого и тёплого, когда это, наконец, случается и находится подходящий кандидат, я сразу даю задний ход. Я боюсь менять свою жизнь и свои привычки ради того, с кем мне скучно, к кому я ровным счётом ничего не испытываю. Но и сразу отталкивать человека мне боязно – вот и держу в качестве запасного аэродрома, надеясь на «вдруг» и «авось»…

Странно, что я до сих пор с тобой разговариваю, хотя от тебя не осталось ровным счётом ничего – даже та погребённая горстка пепла уже давно смешалась с землёй и грунтовыми водами и дала жизнь цветам и земляным червям. От тебя остались только воспоминания – да и то столь смутные, что порой мне кажется, тебя и вовсе никогда не было в моей жизни.

Я, наверное, чем-то больна – стала очень плохо чувствовать себя в последнее время, начала гораздо больше спать, но всё равно страшно устаю и под вечер совершенно разбита. Мама говорит, от моей одежды пошёл неприятный запах, и неизменно списывает это на мой отход от Бога. Смешная… Наверное, нужно идти к врачу, наследственность у меня плохая, и это может быть всё что угодно, вплоть до сахарного диабета. Мне не страшно умирать, просто не хочу долго мучиться. Где бы купить пистолет?..

Меня одолели лень и апатия, что, впрочем, одно и то же. Я перестала убираться в квартире, часто сижу и подолгу смотрю в одну точку, даже не думая ни о чём при этом. Какая из меня может получиться жена? Только такой, как ты, мог выносить такую, как я. Видимо, не видать моей маме внуков.

А ещё я стала много читать. Очень много и практически всё подряд, что не довелось прочесть раньше. Проглатываю книгу дня за четыре и тут же начинаю следующую. Но перед моим взором всё равно высится немыслимых размеров Вавилонская библиотека Борхеса – чем больше прочитываю, тем больше остаётся. Словно авторы прошлого всё ещё продолжают писать, невзирая на собственную смерть. Наверное, это и есть моё призвание – читать. Жаль, что это не оплачивается да и, по сути, никому не нужно, кроме меня самой.

Мне стало скучно жить – не к чему стремиться, ничто меня не влечёт, нету цели и смысла. И твоя смерть тут совершенно ни при чём. Даже не знаю, что со мной случилось. Я ни по кому не скучаю, мне никто не нужен, я каменное изваяние. И книгу эту о тебе писать мне тоже осточертело, ибо я давно уже с тобой распрощалась, а она, недописанная, так и висит тяжким грузом на моей совести. Надо поднатужиться и взять себя в руки. Может быть, тогда грядёт новая жизнь и долгожданное светлое будущее – когда я поставлю точку в нашей с тобой истории?

Перестала любить пластиковые окна – их не трогает мороз, а я соскучилась по ледяным узорам на стекле. О них остались лишь воспоминания, я их больше никогда не увижу. Глупо и нелепо скучать по замерзшим до самого верха окнам, сквозь которые не видно было, что происходит на улице – словно три месяца в году проводишь в бункере под землёй. Однако ранним утром лучи солнца проникали сквозь эту искрящуюся белую завесу, играли на ледяных гранях, и комната наполнялась таким волшебным и всепроникающим светом, какого невозможно добиться, если очистить стекло от морозных наслоений. Тогда мы все жили с ощущением сказки и в её предвкушении. Нынче мы то ли повзрослели, то ли обтесались, но, как говорил Ипполит, в нас пропал дух авантюризма, мы перестали быть детьми в самом хорошем смысле этого слова. Мы больше не умеем по-настоящему дурачиться, лишь создаём видимость.

Мне скучно, зай, мне очень скучно жить.