Второй международный фестиваль литературы и культуры «Славянские традиции-2010»

 

2 место в номинации «Стихотворение на свободную тематику», 2 место в конкурсе на приз зрительских симпатий в той же номинации и 1 место – в номинации «Литературный перевод».

 

 

Творчество

 

И опять до утра сочиняем стихи.

Сердце строки уже не вмешает.

А Господь нас за тяжкие наши грехи

Милосердно и мудро прощает.

Дерзкой кистью кидаем мазки на холсты,

Видом плоти толпу совращая.

А Господь с запредельной своей высоты

Видит всё и грехи нам прощает.

Этой мукой живя, эти ноты любя,

Вдохновенье в полёт превращая,

Мы терзаем рояль, мы уходим в себя,

А Господь этот грех нам прощает.

Мы – шуты, лицедеи, мы ярко горим,

Словно факелы, тьму освещая.

Над ареной, над сценой, над миром парим.

А Господь терпеливо прощает.

Нам, возможно, придётся уйти раньше всех.

Но бессмертье стоит за порогом.

Ибо творчество – это единственный грех,

Поощряемый Господом Богом.

 

 

*   *   *

 

Давай мы уедем, мой праведный Ной!

В награду за это

Тебе обещаю быть верной женой

На краешке света.

Не только ведь чистых с собой ты берёшь,

Берёшь и нечистых.

Тяжёлой походкой к ковчегу идёшь,

Огромный, плечистый.

Несёшь на спине, от натуги хрипя,

Овечку и овна.

В греховных мечтах я любила тебя –

Лишь в этом виновна.

Ведь я – не воровка, не девка, не пьянь

И даже – не сводня.

Смотри, я красива! Ну что же ты, глянь!..

Но убраны сходни.

Ты хочешь, чтоб я отдалась подлецу?

Ты, парень, не слаб ли?..

Уже ударяют меня по лицу

Тяжёлые капли.

Опомнись, вернись! Без меня пропадёшь!

Не сможешь влюбиться!..

Такой над землёй разражается дождь,

Что некуда скрыться.

Ты мною побрезговал?.. Чтоб ты утоп!

Ты – редкая мерзость!..

Да это ж какой-то всемирный потом!

И небо разверзлось.

Любимый, прощай!!! –

На краю у беды –

Ни крика, ни эха.

Стремительно тает за прорвой воды

Громада Ковчега.

 

 

*   *   *

 

Не живи без любви,

Чтобы жизнь не казалась обузой.

Не насилуй природу –

Иначе получишь сполна.

Ведь когда графоман

Принуждает к сожительству Музу,

Графоману в отместку

Рождает уродцев она.

 

Красная Горка

 

Есть в Севастополе район. Давно

Его назвали люди Красной Горкой.

От маков, что ли, всё кругом красно,

И отдаёт во рту травинкой горькой.

Я маленькой любила здесь гулять,

Тропинками знакомыми бродила.

Придя домой, садилась рисовать –

Служили краской красные чернила.

Я красным цветом красила поля,

И небо над полями полыхало.

На красной Горке красная земля

Должна быть, я наивно полагала.

Обидно улыбались мне в лицо,

Насмешек мне немало доставалось.

Я с плачем выбегала на крыльцо

И долго с той обидой оставалась.

И только старый Костя-инвалид,

Прошедший всю войну простым солдатом

И утверждавший, что нога болит

(А ногу потерял он в сорок пятом),

Мне говорил печально и светло:

– А ты не слушай их, рисуй…

Не скрою,

Здесь, дочка, столько люда полегло!..

Она и вправду красная.

От крови. –

Давным-давно уже солдата нет,

Но что земля красна от крови, знаю.

Позднее я узнала: красный цвет –

И цвет любви, и флаги Первомая,

И звёзд Кремля далёкий ясный свет,

Салюта цвет в победном сорок пятом…

За то, что я открыла этот цвет,

Я благодарна старому солдату.

 

 

Коса

 

Я ждала пощёчины хлёсткой,

Завиток зажав в кулаке.

Поразилась маминой слёзке,

Покатившейся по щеке.

– Что ж ты косу срезала, дочка? –

Уронила тихонько мать. –

Променяла на завиточки.

Как же мне тебя понимать?

Трудно старости сладить с вами.

Знать, утратили к вам подход. –

За её скупыми словами

Встал тяжёлый военный год.

– Мыла не было. Есть хотелось.

Всё меняли на хлеб тогда.

Вот и я никуда не делась:

Что коса? Коса – ерунда.

Я помыла её обмылком,

Приказала подружке:

– Режь! –

На толчке спекулянт с ухмылкой

За неё дал буханку:

– Ешь!.. –

Ну а резать вот так, без дела?! –

Лишь рукой махнула она.

Из рассказа её глядела

Потревоженная война.

За окном лепились к карнизу

Воробьи. Гремела гроза.

И тянула мне голову книзу

Мамой срезанная коса.